Юная жена - Майя Бэнкс Страница 39

«С моей Эвелин», — мысленно добавил Грэм. Ему нравилось даже ее имя. Она принадлежит ему. Пока не совсем, но скоро он это исправит.

— Рори так счастлива здесь, с нами, — угрюмо пробурчал Тиг. — Зачем ей оставлять дом?

Грэм улыбнулся.

— Я не предлагаю ничего подобного. Рори еще молода. Она может переменить свои взгляды. Может захотеть найти мужа, иметь собственных детей.

Боуэн хмыкнул.

— Я бы не стал на это рассчитывать.

— Еще раз благодарю, что обещаешь поддерживать Эвелин, — с чувством произнес Грэм. — Для нее это важно. До сих пор одна Рори держалась с ней по-дружески. Я намерен изменить это положение.

— Если ты доволен, мне этого достаточно, — повторил Тиг.

— Ты хочешь, чтобы мы рассказали другим о том, что узнали от тебя? — спросил Боуэн.

— Я хочу, чтобы люди узнали, что Эвелин не полоумная. Она глухая. И она не пыталась доказать обратное, потому что боялась брака с Йеном Макхью. Мы все не любим Армстронгов. И я готов использовать эту нелюбовь, чтобы поддержать Эвелин. Пусть все считают ее жертвой Армстронгов и Макхью. Тогда она скорее найдет сочувствие среди наших людей.

— Ты начинаешь опасную игру, — задумчиво произнес Тиг. — Скорее всего твоей жене не понравится, если будут говорить такие вещи о ее родственниках.

— Тем не менее это правда, — угрюмо произнес Грэм. — Тэвис Армстронг был готов использовать дочь ради собственных целей и вопреки ее желанию. Конечно, они любили и берегли ее, но, на мой взгляд, этого мало, чтобы оправдать такие намерения.

Боуэн кивнул:

— Неплохой план. Вызвать симпатию к Эвелин, дав понять, что в нашем клане она стала счастливее, чем была дома.

— Мы с Боуэном поговорим с ребятами, — пообещал Тиг.

— Благодарю. Увидимся в главном зале за ужином.

Грэм повернулся и пошел к дому. Ему страшно захотелось скорее увидеть жену.

К ужину Эвелин оделась с особым тщанием. Все эти дни она носила только самые простые платья: невзрачные, пригодные скорее для работы в доме или даже во дворе, — ничего легкомысленного или просто красивого не надевала.

На сей раз все было иначе. Она достала из сундука шелковое нижнее платье, которое мать старательно упаковала, когда Эвелин покидала земли отца. Нарядное, ярко-зеленое, оно как будто вливало в нее новые силы. Вполне подходящий наряд, чтобы прервать добровольное уединение. Поверх платья Эвелин надела простую белую тунику, составлявшую приятный контраст с насыщенной зеленью. Длинные рукава туники почти прикрывали пальцы.

Выбрав столь пышный наряд, Эвелин решила не пренебрегать и обувью, достала расшитые каменьями туфельки.

Дома у нее была служанка, которая ее причесывала. Здесь такой помощницы не выделили, да Эвелин и не требовала. Учитывая, как относятся к ней местные женщины, не стоило и просить.

Шпильки и гребни у нее были, опять-таки благодаря предусмотрительности матери. Сама Эвелин об этом и не подумала, и отправилась бы к новому мужу босой и в старом льняном платье.

Расчесав волосы и повозившись с ними какое-то время, она отказалась от мысли уложить тяжелую массу волос в сложную прическу, а вместо этого убрала часть прядей от лица и закрепила их на затылке. Результат оказался лучше, чем она ожидала. Эвелин решила, что выглядит даже хорошенькой. Дома было не много поводов показать себя в лучшем виде. В таких случаях за дело бралась мать, которая всегда старалась, чтобы Эвелин выглядела прилично.

Возможно, сегодня она перестаралась, ведь за ужином не будет никаких гостей, но для Эвелин это был важный вечер. Сегодня Грэм должен сообщить своим близким о ее тайне, если еще этого не сделал. На нее будут устремлены все взгляды. Пусть никто не увидит в ней ни одного недостатка, по крайней мере в ее внешности.

Конечно, Эвелин нервничала. Более того, она была в ужасе. Что толку отрицать очевидное?

Она опустилась на край кровати и долго сидела, разглядывая тени на стенах. Горело всего две свечи. Огонь в камине давно погас.

Прикосновение к плечу заставило ее вздрогнуть. Рядом с серьезным видом стояла Рори. Эвелин даже не заметила, когда подруга вошла в комнату.

Рори зажгла свечи в одном из подсвечников, села рядом с Эвелин и повернулась к ней лицом, чтобы та видела ее губы.

— Прости, я не хотела тебя пугать, — сказала Рори. — Меня прислал Грэм посмотреть, готова ли ты спуститься в главный зал. Пора ужинать.

Эвелин улыбнулась.

— Спасибо. Я готова.

У Рори глаза полезли на лоб.

— Ты заговорила!

Эвелин кивнула.

— Разве Грэм вам всем еще не сказал?

— Я кое-что слышала. Всякие разговоры. Прямо мне никто ничего не говорил, но слухи уже ходят. Говорят, что ты не слышишь, но вовсе не полоумная. Конечно, я не считала тебя сумасшедшей, а вот остального не знала. Почему ты мне не призналась?

Эвелин вздохнула.

— Я потом тебе все расскажу. Не хочу заставлять Грэма ждать нас. — Она поднялась и отошла на несколько шагов, чтобы Рори могла разглядеть ее наряд. — Я хорошо выгляжу? Как положено жене лэрда?

Рори тоже встала и приподняла свечу.

— Ты такая красавица, Эвелин! Правда-правда! Я думаю, Грэм будет очень доволен.

Она поставила подсвечник и шагнула к двери, но Эвелин поймала ее за руку.

— Спасибо тебе, Рори.

Рори склонила голову набок.

— За что?

— За то, что подружилась со мной, когда все считали меня полоумной. Ты одна отнеслась ко мне по-доброму.

Рори улыбнулась и, к удивлению Эвелин, стремительно обняла ее. На сердце у Эвелин потеплело. Дружба этой девочки согревала ей душу.

Отстранившись, Рори продолжала улыбаться и держать Эвелин за руку.

— А теперь пойдем. Пусть наш клан увидит свою новую госпожу во всем великолепии.

Грэм с нетерпением ожидал появления Эвелин. Он послал за ней Рори уже несколько минут назад, но они все еще не спустились.

Его братья уже сидели на месте, другие члены клана потихоньку собирались за столами. Служанки в любую минуту могли начать разносить кушанья. Во всяком случае, Грэм надеялся, что Нора, его домоправительница, подыскала достойную замену тем, которых он выгнал днем.

Он хотел было подняться, чтобы узнать, как обстоят дела, но тут в дальнем конце зала появилась Эвелин.

У Грэма перехватило дыхание. В зале вдруг стало тихо. Все взгляды устремились на Эвелин.

Она была прекрасна. И держалась великолепно: уверенно и спокойно. Но когда Грэм поймал ее взгляд, то уловил страх, нервозность передалась и ему.