Сегодня… завтра… всегда - Марта Гудмен Страница 39

– Мы с тобой не совсем обычная пара! – воскликнула она. – И ты это знаешь.

Он снова вздохнул.

Эмили прикрыла глаза, страшась, что слезы польются вновь.

– Прости, девочка, – повторил Хэмфри, – это я виноват. Если бы ты не беспокоилась о моем отце… Ты не должна так напряженно думать об этом. Мне больно видеть, как ты страдаешь.

Она перевела дыхание, пытаясь избавиться от тяжести, давившей на грудь. Но ничто не могло облегчить сердечную муку. Она понимала, что Хэмфри неприятно видеть ее плачущей. Мужчины не любят иметь дело с плачущими женщинами. А тут еще то, что и сам он сильно переживает. Он ведь и женился на ней, чтобы обзавестись ребенком, а этого все не происходит.

Эмили казалось, что они никогда не доедут до дому. Хэмфри всю дорогу молчал, а ее мысли были в полном смятении. Но всему на свете приходит – конец, завершилась и эта мучительная поездка.

Выйдя из машины и не дожидаясь мужа, Эмили на подгибающихся от слабости ногах прошла по короткому коридору, ведущему из гаража в просторную кухню, где все сияло чистотой. Ноющий живот отвергал всякую мысль о еде. Миновав кухню, она вышла в холл и направилась к лестнице, мечтая лишь об одном: добраться до постели, лечь, свернуться в клубочек и забыться сном.

– Эмми…

Участливость и нежность его голоса заставили Эмили на полпути к лестнице остановиться. Она перевела дыхание и обернулась. Хэмфри стоял в дверном проеме кухни и показывал на холодильник.

– Может, я что-нибудь тебе приготовлю?

Сердце ее перевернулось. Он хочет хоть что-то сделать для нее, помочь… Но чем ей поможешь?

– Чашку чая? – предложил он, хотя знал, что она предпочитает кофе.

– Хэм, ты не знаешь, где бы я могла пройти обследование? – спросила она, решив не уклоняться от неприятной темы. – Надо же выяснить, могу ли я зачать…

– Да, но… – Он явно болезненно воспринял ее вопрос.

– Я бы сделала это на следующей неделе. И если окажется, что я бесплодна… – Какое страшное слово слетело с ее уст!

– Эмми, прошло слишком мало времени, тебе нет никакой необходимости проходить через это, – возразил он.

– Нет, есть. Нам обоим нужно знать, могу ли я иметь детей. Если я бесплодна, мы должны как можно скорее развестись.

– Нет! – сказал он голосом, не терпящим возражений.

Эмили, будто не слыша, продолжала:

– У меня нет к тебе никаких финансовых претензий. Все твое останется при тебе. Можешь мне верить… Просто я вернусь в Австралию и заживу прежней жизнью.

– Финансы тут вообще ни при чем! – воскликнул Хэмфри.

– Рада, что ты понимаешь это, – решительно сказала Эмили, удивляясь, что он так вспылил. – Для меня деньги никогда ничего не значили, – продолжала она почти без выражения. – Но ребенок, Хэмфри, это совсем другое. Если я не могу родить, лучше нам теперь же расстаться.

– Нет! – снова жестко повторил он. – Это исключено.

Она смотрела на него с ледяным спокойствием, уже решившись на самое худшее.

– Послушай, Хэм, ты все понимаешь. Я все понимаю. Что есть, то есть, и никуда нам от этого не деться.

Хэмфри растерялся, не зная, как убедить ее в том, что она не права. Его темные брови сошлись над переносицей. Никакие слова не шли на ум. Он был раздражен и подавлен.

Эмили повернулась и нетвердо, еле переставляя ноги, стала подниматься по лестнице. Сейчас она войдет в спальню, где они затратили столько напрасных усилий, и ляжет в пустую постель, где выплачется наконец, уткнувшись в подушку.

Хэмфри смотрел ей вслед, не в силах стронуться с места. Слишком он был потрясен, причем не столько даже смыслом сказанных слов, сколько ее отрешенностью. Единственной его мыслью, единственным вопросом было: неужели я так мало для нее значу?

Какой еще развод! Не хочет он развода. Ни по каким причинам. Они женаты всего два месяца, и это были лучшие месяцы в его жизни. Почему он должен терять обретенное счастье, снова становясь одиноким, в сущности, человеком? Раньше он даже не понимал, насколько одинок, не замечал, что в жизни его много пустот, А теперь…

Теперь, когда Эмили заполнила эти пустоты своей любовью, чистотой, жизнерадостностью, он понял, без чего обходился прежде. Но теперь обойтись без любимой и желанной женщины, любящей и понимающей его, он просто не смог бы.

Развод!

Ради рождения гипотетического ребенка он должен заменить свою дорогую девочку на кого-то вроде Айрин?

Пусть даже их брак окажется бездетным!.. В конце концов, разве сможет он полюбить ребенка, рожденного нелюбимой женщиной?

Все в нем кричало: нет!

Он уже успел вкусить сомнительные радости общения с нелюбимой. Если бы они с Айрин поженились, ему слишком дорого обошлась бы эта ошибка. И дело даже не в деньгах. Расплачиваться пришлось бы самой жизнью. Но выбор Эмили ошибкой не был. Он даже думать не мог, что остаток своей жизни проведет без этой женщины.

Она его жена. И не только хорошая жена, но и добрый друг.

Он всеми правдами и неправдами завоевал ее и теперь ни перед чем не остановится, чтобы удержать свое сокровище.

Ни перед чем!

Оцепенение прошло, в кровь поступил адреналин, и ноги сами понесли его к лестнице. Надо убедить ее, успокоить… Да и с чего она взяла, что бесплодна? Еще ничего не известно. Нет, он не выпустит ее из рук, слишком дорога она ему. В спальню он вошел, не сомневаясь, что развеет все ее сомнения и мрачные мысли. Он был полон уверенности и сил.

Но один взгляд на жену, скрючившуюся в постели, пошатнул уверенность Хэмфри. Она лежала спиной к нему, уткнувшись лицом в подушку, и все тело ее сотрясалось от рыданий. Туфли были небрежно сброшены. Видно, она в чем была, так и упала на постель, и ноги ее, которые она потирала друг, о друга, зябко поджав пальцы, явно замерзли.

Хэмфри был потрясен зрелищем столь безутешного горя. Не потому ли она так страдает, что мысль о разводе ужасает ее не меньше, а может даже больше, чем его самого? Или это всего лишь дурное расположение духа, которое не редкость у женщин во время обычных недомоганий, усугубленное тем, что ребенок не зачат и на этот раз? Он не мог не считать это важным, поскольку это важно для нее. Она хотела стать матерью. Но даже если судьба лишит ее этого, он все равно останется ее мужем, а она – его женой. Он постарается доказать ей, что иначе и быть не может.

Осторожно приподняв Эмили, он вытащил одеяло и прикрыл ее, затем разделся, бросил одежду на стул и лег рядом с нею. Обнять ее он не решился, просто бережно гладил по голове, собирая рассыпавшиеся по подушке непокорные кудри.

– Хэм… – всхлипывая проговорила она.

– Молчи, Эмми. Молчи, родная, и слушай, что я тебе буду говорить. Я хочу удержать тебя. Мне необходимо удержать тебя. И ты должна меня выслушать.