Улыбка святого Валентина - Лейни Дайан Рич Страница 39

– «Пиггли-Уиггли»! – ухмыльнувшись, подсказал ему Бридж.

– Ну да, в «Пиггли-Уиггли»! Я поинтересовался, вернулись ли его коровы в свой коровник живыми и невредимыми. Мы разговорились, и в конце концов он пообещал, что не станет затевать судебную тяжбу из-за пустяка.

– Вот это по-соседски, – пригладив рукой бородку, одобрил Бридж и кашлянул в кулак.

Я не стала подвергать сомнению правдивость рассказа Йена, понимая, что бессильна против мужской солидарности.

– Извини, старина, что заставил тебя ждать, – повернулся Йен к Бриджу. – У тебя завидное терпение.

– В этом ты прав, – согласился Бридж и добавил, многозначительно взглянув на меня: – Но порой и оно лопается.

Йен улыбнулся, поскольку не знал подоплеки его намека, взял доску и сказал:

– Не пора ли нам дружно навалиться на работу? Порция, ты, надеюсь, пришла сюда, чтобы нам помочь? Тогда надевай свой пояс с инструментами и приступай.

– С огромным удовольствием! – бодро отозвалась я.

– Все! Больше не могу! У меня просто отвалятся руки, если я забью еще хотя бы один гвоздь! – Устало взмахнув руками, я села на штабель досок.

Теплый денек угасал, бледный свет струился сквозь дыры в южной стене сарая, как бы напоминая нам, что работы здесь еще непочатый край.

Бридж ушел еще час назад, мы же с Йеном продолжали трудиться в поте лица до полного изнеможения.

Йен бросил доску на штабель и пристально взглянул на меня.

Я нервно заерзала, рискуя получить занозу в зад.

«Она прекрасна... Сказать вернее – дева чудесных качеств! Порцией зовут сию прелестницу...» – тихо, словно во сне, произнес он.

От изумления у меня раскрылся рот.

Я обомлела.

Йен похлопал глазами и пояснил, стряхнув наваждение:

– «Венецианский купец», Шекспир.

– Да, конечно.

Какое-то время мы молча смотрели друг на друга. Наконец Йен улыбнулся и все объяснил:

– Я долго не мог вспомнить эти строки, но сейчас когда я тобою любовался, они внезапно всплыли в моей памяти. Просто словно бы сами появились перед глазами!

Он рассмеялся как мальчишка, но вдруг спохватился и уставился на свои ладони. В груди у меня что-то словно бы перевернулось от его смущенного, растерянного вида. Меня так и подмывало спрыгнуть с досок и броситься ему на шею. Но так как мы совсем еще недавно договорились остаться добрыми друзьями, я предпочла сменить тему разговора.

– Мне думается, что когда-нибудь люди воздадут Марло должное, – выпалила я первое, что взбрело мне в голову.

Йен рассмеялся и присел на поленницу.

– Тебе все еще не дает покоя этот Кристофер Марло?

– Ты ведь, наверное, читал его «Доктора Фаустуса». Разве не очевидно, что этому же автору принадлежат и все пьесы, приписываемые Шекспиру?

– Честно говоря, я так не считаю. Как, впрочем, и пять поколений ученых, изучавших творчество великого Уильяма.

Я фыркнула и замахала руками.

– А не кажется ли тебе странным, что свои гениальные творения этот безграмотный мужлан явил миру именно в 1598 году, вскоре после кончины Марло?

– Совпадение – это еще не доказательство! – снисходительно глядя на меня, словно на упрямую девчонку, возразил Йен.

– Я добуду доказательства! – не моргнув глазом заявила я.

– Каким же образом, если не секрет?

– Отправлюсь в Англию и там обнаружу их, – лукаво прищурившись, ответила я. – Преподнесу тебе факты на блюдечке с голубой каемочкой, и ты сгоришь со стыда.

– Буду с нетерпением этого ожидать, – с мягкой улыбкой мудрого доктора сказал Йен, гипнотизируя меня взглядом. Окружающий воздух словно бы наэлектризовался.

Следовало признать, что роль «доброго друга» ни одному из нас пока не удавалась.

– Отец Бьюджи пригласил нас с тобой к себе на ужин в эту пятницу, – сообщила я, чтобы разрядить атмосферу.

– В эту пятницу? – Йен задумчиво наморщил лоб. – Хорошо, в котором часу мне заехать за тобой?

Я покраснела и выпалила:

– В семь! Если тебе это удобно, разумеется. Но только это не будет считаться свиданием! Обыкновенная дружеская встреча, так сказать...

– Дружеское свидание, – поправил меня Йен и, подсев ко мне, добавил: – Пожалуй, я выкрою для него время. Но при одном условии...

– Каком же, интересно? – спросила я, стараясь не выказывать волнения.

– При условии, что ты честно расскажешь мне, какие мысли тебя тяготят, – проговорил он.

Я потупилась и пролепетала, болтая ногами в воздухе:

– Никакие. У меня все чудесно.

– Ну уж брось! Что-то явно не дает тебе весь день покоя! Я не стал расспрашивать тебя об этом в присутствии Бриджа, но теперь хочу предложить тебе свое общество в обмен на твой секрет. Разве это не по-джентльменски?

– Мой секрет не стоит и ломаного гроша, – пожав плечами, сказала я. – Это неравная сделка.

– Я щедрый человек! – с улыбкой возразил Йен.

– В этом я не сомневаюсь. – Я вспомнила о необъяснимой покладистости, вдруг проявленной Карлом Рейми. – Но меня действительно ровным счетом ничего не угнетает.

Йен уставился в дальний угол сарая и глухо произнес:

– Это все из-за твоего бывшего парня?

– Что? Из-за Питера? – Я фыркнула и передернула плечами. – Было бы из-за кого расстраиваться!

– А вот мне кажется, что это о нем ты постоянно думаешь, – продолжал настаивать Йен, глядя мне в глаза.

На этот раз я стыдливо отвела взгляд.

– Вернувшись вчера вечером из больницы, – не поднимая глаз, заговорила я, – я обнаружила Питера в своей квартире. Весь пол был усыпан розовыми лепестками. Горели свечи, вкусно пахло жареной курятиной, приготовленной именно так, как мне нравится, по рецепту тети Веры. Он угостил меня вином, а потом...

После продолжительной паузы Йен спросил:

– Ты поверила, что он стал другим?

– Сама не знаю! – Я покачала головой. – Во всяком случае, раньше он ничего подобного не делал.

Снова последовало продолжительное молчание. Я перестала болтать ногами и сжала их в коленях. Йен покосился на мои ноги, вздохнул и сказал:

– Что ж, надеюсь, что он окажется именно таким, каким тебе хотелось бы его видеть.

«Но мне-то хотелось бы, чтобы мой мужчина походил на Йена!» Поймав себя на этой мысли, я закусила губу и промолчала. Йен дружески потрепал меня по колену, спрыгнул со штабеля досок и протянул мне руку:

– Прыгай! Уже темнеет. Я отвезу тебя домой, если не возражаешь... По-соседски.