У подножья Эдельвейса - Элис Маккинли Страница 39

И Джон бросился к машине. Что теперь делать? – думал он, мчась к дому. Нехорошее предчувствие закралось в душу, липким холодком притаилось в груди. В такую погоду, ночью, в горы? Но если ушла еще вечером, значит, уже далеко. Однако нельзя просто сидеть дома и ждать сложа руки. Он знает горы как свои пять пальцев и сможет выйти куда угодно в любых обстоятельствах. Надо идти искать.

А вьюга становилась все сильнее, ветер выл все отчаяннее. Как найти человека в этой снежной круговерти? И тут Джон вспомнил, что с ним Лютый. Вот уж нарочно не придумаешь. И свитер, связанный ее руками. Конечно, следы уже давно замело снегом, но если кто и способен в таких условиях отыскать Линду, то только зверь с его природным чутьем.

И Джон, затормозив у дома, расстегнул куртку.

– Лютый! Лютый, искать! – Он ткнул пса себе в грудь. – Нюхай, искать. Искать!

Собака бодро выпрыгнула из машины и, повертевшись какое-то время у двери дома, побежала к съезду с дороги, что был неподалеку.

– Молодец, молодец, Лютый!

Джон устремился следом. Псу, конечно, удобнее было на четырех лапах, и, свернув с дороги, он почти не потерял в скорости. Проворные лапы размашистыми прыжками понесли Лютого по равнине туда, где начинались горы. Куда тяжелее приходилось Джону. Увязая в снегу, он падал, поднимался и снова падал. В конце концов способ передвижения на карачках показался ему уже более приемлемым, чем на двух ногах.

А Лютый все бежал впереди, только мелькала его серебрящаяся в темноте шерсть да раздавался время от времени гулкий, отрывистый лай. Джон шел, поднимался и шел за этим неутомимым проводником, посланным, казалось, самой природой на помощь человеку.

Близился рассвет, а Линда все еще блуждала в сумрачном снежном мареве. Она окончательно выбилась из сил, замерзла и уже была близка к тому, чтобы упасть, где стоит, и уснуть. Как бывает в подобных случаях, когда жизни грозит непосредственная опасность, все личные проблемы ушли на второй план.

Линда уже несколько раз пыталась выйти назад, к городу, и вроде даже брела в обратном направлении. Как вдруг перед глазами появлялось какое-нибудь дерево или сугроб, от которого она, собственно, и старалась уйти. В конце концов Линда уяснила, что ходит кругами. Непонятно, как это получалось, но факт оставался фактом.

И вот, в очередной раз выйдя к разлапистой ели, чьи ветви нависали почти над самой землей, Линда решила больше никуда не идти и ждать утра. Она смертельно устала, ноги отказывались двигаться, голова болела страшно, уши замерзли так, что, казалось, дотронься до них, и отвалятся, как сосульки. А еще хотелось спать. Упасть, забыться и уснуть.

Линда в изнеможении опустилась на снег. Все. Глаза закрывались сами собой и уже не желали видеть это белое месиво из снега, в котором ничего нельзя было разобрать. Ветер то стихал, и тогда снег начинал падать плавно, мягко, но сплошной стеной, то разыгрывался сильнее прежнего, и тогда белые хлопья метались, сталкивались, быстро, непредсказуемо меняя направление. От этого мельтешения перед глазами уже начало тошнить, поэтому темнота, окутавшая сознание, была не просто приятной, а желанной, ожидаемой…

Когда в следующий раз Линда открыла глаза, то сначала не поверила им. Давно знакомый свет лампы, прикрытой полотенцем, собака на полу и Джон в кресле. Как всегда, за книгой. Уж не сон ли? Неужели дважды возможны такие совпадения? Или он специализируется на том, что ходит по горам и вытаскивает из всяких передряг взбалмошных девиц вроде мисс Кроу? Но ощущения были столь явственны, что не возникало никаких сомнений в реальности обстановки. Но… но как он догадался, что ее нужно искать?

– Джон, это ты?

Он оторвался от книги и, отложив ее в сторону, пересел с кресла на кровать. Его глаза светились нежностью, заботой… светились любовью. Но он не ответил, только наклонился и приник губами к ее щеке.

Линда обвила руками его шею.

– Я люблю тебя. – Слезы счастья побежали по ее щекам. – Я люблю…

Он опять не ответил, целуя ее губы, руки, волосы. Жадно лаская обнаженные плечи.

– Джон… – Линда не могла говорить, сердце бешено билось в груди, пальцы сжались, перехватило дыхание. – Я… – Она уже чувствовала его тело, она уже хотела его, и слова вдруг показались лишними.

Но тут заговорил Джон:

– Мы будем вместе, мы будем всегда вместе…

Больше ей ничего было не нужно. Лишь это «вместе», которое теперь звенело в ушах при каждом ударе сердца. Вместе, вместе, вместе! Горячая кровь, пульсируя в венах, разносила это слово по всему телу. Вот оно трепетно коснулось кончиков пальцев, вот побежало дальше и упало на подушку с волной золотистых волос, вот притаилось где-то за плечом нежным поцелуем, вот загорелось в глазах, вспыхнуло, ослепляя сознание. Вместе. И не нужно было ничего объяснять.

Вместе. До конца дней вместе…