Питер, Поль и я - Даниэла Стил Страница 39

Питер звонил мне из Калифорнии по два-три раза на дню. И постоянно интересовался, как там Поль – куда он ходит, что говорит, что покупает за его, Питера, счет и катается ли на его «Ягуаре». О последнем я старательно умалчивала, но в конце концов вынуждена была ответить утвердительно, когда Поль попал в аварию на скоростной трассе.

В тот день шел снег, и дорога обледенела. Когда Поль рассказывал мне эту историю, я мысленно благодарила Бога, что тот надоумил меня не отпускать с ним детей. А произошло следующее: Поль напевал себе под нос, слушая диски Питера, которые, к слову сказать, терпеть не мог, но ему нравились записи Уитни Хьюстон, которые я ему подарила. Продолжая подпевать, он неожиданно чихнул, крутанул руль и съехал с дороги прямо на заваленную снегом обочину. Автомобиль несколько секунд балансировал на снежном сугробе, в то время как Уитни заливалась соловьем, а потом медленно заскользил вниз с горы прямо на отмель Ист-Ривер, где и провел целых два часа, наполовину погрузившись в воду, пока Поль поджидал аварийную службу. Поль признался, что обшивка автомобиля помялась и покоробилась, а коврики промокли насквозь. Теперь «Ягуару» наверняка понадобится новый двигатель, добавил Поль. Остается надеяться, что Питер не очень рассердится. Я позвонила Питеру и все ему рассказала. Он застонал, когда я сообщила, во сколько обойдется ремонт.

– Только не позволяй ему снова перекрасить мою машину. – С этими словами он повесил трубку.

– Ну как он? – тревожно спросил Поль, после того как я описала реакцию Питера на случившееся с «Ягуаром».

– Он в бешенстве, – ответила я, втайне не на шутку обеспокоенная здоровьем Поля: после купания в Ист-Ривер он сильно простыл и подхватил насморк. – Ничего, все обойдется, – мягко добавила я. И тут же огорошила его неприятной новостью: – Он приезжает завтра утром.

– Так скоро? На два дня раньше! – Поль совершенно пал духом. Он-то планировал провести со мной остаток недели до возвращения Питера из Калифорнии.

– Он говорит, что у него назначена важная встреча. – Но я подозревала, что дело не только в этом, да и автомобиль ни при чем. Просто Питер не желает больше оставлять меня с Полем. И Поль ужасно расстроился.

Наша последняя ночь прошла тихо и печально. Я укрыла его теплым одеялом, предварительно напоив горячим пуншем. Каждый раз, когда я его целовала, он чихал. Нос его покраснел. Его плачевный вид напоминал мне о бедном «Ягуаре», который тоже выглядел не лучшим образом. Я легла в постель, и Поль повернулся ко мне. Лицо его хранило необычно серьезное выражение – значит, он над чем-то размышлял и чувствовал себя очень несчастным, что было для него нехарактерно.

– Что будет, если я здесь останусь? – спросил он с тревогой, и я улыбнулась. Может, он сильно стукнулся головой, когда попал в аварию?

– По-моему, ты и так здесь, или ты забыл? – Я нежно чмокнула его, поставила стакан с пуншем на прикроватную тумбочку и озабоченно заглянула ему в глаза.

– Я говорю о том дне, когда вернется Питер. Что будет, если я скажу ему, что остаюсь и не хочу возвращаться в лабораторию? – Он впервые излагал мне подобную идею.

– А ты имеешь право так поступить? Тебе позволят?

Он смотрел на меня с обезоруживающей нежностью, и я невольно оторопела.

– Я попытаюсь. Мне тяжело расставаться с тобой, Стеф. Мое место рядом с тобой. Я люблю тебя… мы счастливы вместе. Я тебе необходим.

Даже больше, чем мне бы хотелось себе признаться, но ведь Питер мне тоже необходим, и я люблю его гораздо больше, чем Поля. Да, мне нравилось его общество, мне было с ним весело, однако в последние дни я все чаще обращалась мыслями к Питеру и с нетерпением ждала его возвращения. В моем сердце жил только Питер. Поль – это развлечение, живой, веселый характер, детская непосредственность, заразительный смех и шутки. Питер же забрал с собой частичку моей души. Это я поняла совсем недавно. Мне нужно гораздо больше, чем сальто в постели и развеселые вечеринки. Мне не хватало солидности, основательности Питера, его сдержанной страсти, которая заполнила те уголки моего существа, которые был не в состоянии заполнить Роджер.

– Не знаю, что и сказать тебе на это, – честно призналась я. – Я люблю тебя, Поль. – И тут же решила быть с ним откровенной. – Но, вероятно, недостаточно сильно. Нам пришлось бы пройти через многие трудности. Сам посуди, жить с клоном не так-то легко. Нас подвергнут остракизму, если в обществе узнают об этом. Наша с тобой жизнь превратится в пытку.

Я говорила правду, и мы оба это понимали. Я много размышляла над этим. Конечно, его предложение заманчиво – в этом нет никаких сомнений. Но с Питером у меня была бы настоящая жизнь, если бы он только дал мне шанс. А с Полем у нас ничего не получится.

– Я бы женился на тебе, Стеф, – продолжал он нежно нашептывать мне на ухо. Его слова проливали бальзам на мою исстрадавшуюся душу. – Он никогда не женится на тебе.

В этом я была абсолютно согласна с Полем: Питер слишком привык к одиночеству и свободе. Он любил меня, но его страх перед браком оказался гораздо сильнее любви.

– Я знаю, – тихо проронила я. – И все равно его люблю. Не уверена, что брак теперь так уж важен для меня. Я уже была замужем, я знаю, что это такое. Моя семейная жизнь с Роджером не удалась. Брак – это еще не гарантия счастья, – задумчиво добавила я. Уж в этом-то я понимала больше Поля. – Брачный союз – лишь обещание, клятва в верности, символ надежды. – Все перечисленное мной, конечно, говорит о многом, но брак – не выгодная сделка. В конечном итоге один любит, а другой предает. Так всегда получается – рано или поздно.

– Ты именно этого и хочешь. К сожалению, от него никогда не получишь ни того, ни другого, ни третьего. Если бы у него был выбор, он бы скорее предложил мне жениться на тебе. Если бы он тебя любил по-настоящему, то неужели присылал бы меня к тебе в свое отсутствие, позволял бы делать тебе массаж, любить тебя, ходить с тобой по гостям, посещать вечеринки и званые обеды, выделывать с тобой двойное сальто? И даже четырехкратное?

– Наверное, нет, – печально откликнулась я. – Но мои чувства от этого не изменятся.

– Тебя уже раз одурачил Роджер. Не позволяй обмануть себя дважды. – Он почти умолял меня, и я старательно избегала его взгляда.

– Слишком поздно, – призналась я. – Он меня уже обвел вокруг пальца.

– Мы прекрасно заживем, Стеф, вот увидишь. Только попытайся.

Признаться, у меня не было ни малейшего желания «пытаться». Как бы я его ни любила, я не могла доверить свою жизнь клону, несмотря на все его несомненные достоинства и забавные проделки. В нем не было того, в чем я нуждалась больше всего. Я же не могла провести остаток жизни с человеком, который способен изображать перед гостями пускание ветра.

– Перед тобой откроются потрясающие возможности, Стеф. Твои друзья станут тебе завидовать.

– Они уже мне завидуют, – мягко возразила я. – Ты лучше всех на свете. – Я вздохнула и решила сказать ему правду: – Поль, я собираюсь с ним расстаться… – печально промолвила я, и слезы навернулись мне на глаза.