В долине горячих источников - Лора Вальден Страница 39

— Не делайте этого, — поспешно перебила ее Ароха.

— Ну почему же? Сегодня четверг, — упрямо возразила ей Абигайль. — В письме будет написано, что ему следует отказаться от визита ко мне. Я не хочу принимать гостей. Особенно его. Было бы смешно, если бы у меня была зависимость от него. Ее нет. Я одна буду решать, хочу я его принимать или нет! А мне слишком плохо, чтобы встречаться с ним. Думаю, если он придет, меня просто стошнит!

— Мисси, пожалуйста! Я бы поняла, если бы вы попросили его о том, чтобы он вообще больше не приходил. То, что он делает с вами, просто недостойно.

Абигайль удивленно уставилась на Ароху. Никогда прежде маори не говорила, что сочувствует ей из-за ситуации, в которой она оказалась.

— Деточка, если хотите спастись, уходите. Подальше от него. Вы же хороший человек. У вас большое сердце, мисси, но вы позволили ему соблазнить вас и посадить в золотую клетку. Неужели у вас нет семьи? Неужели вы не можете вернуться домой? Уходите, пока еще молоды, пока это дьявольское зелье не погубило вас. Но ваша задумка с письмом не поможет. Вы не должны так поступить! Если письмо попадет в чужие руки, мистеру Джеймсу, как депутату, придет конец.

— Я его не выбирала! — возмущенно ответила Абигайль, не желая признавать, что маори во всем права. Ей не хотелось смиряться с неудобной правдой.

— Женщинам вообще нельзя давать право голоса, — упорствовала Ароха.

— Вы будете делать то, что я скажу! Я не хочу его сегодня видеть. Ясно? — Абигайль упрямо села за письменный стол и написала записку, которую вручила Арохе со строгим лицом. — И велите кучеру передать его только лично в руки мистеру Джеймсу!

— А я повторю, что вы совершаете большую глупость! Это ничего не изменит! — прорычала Ароха и неохотно взяла письмо.

— И закажите мне вторую карету, Ароха. Мне нужно быть на прослушивании в мюзик-холле!

— О, о! — заметила маори, окинув критическим взглядом сизо-голубое платье, опасно обтягивавшее бедра Абигайль.

— Я же говорила вам, что есть три раза в день для меня слишком много!

— А я думаю, что это трех бокалов виски слишком много, — проворчала Ароха, но у Абигайль был хороший слух.

— Вы хуже Джеймса!

— Надеюсь, что скоро он уничтожит ваши бутылки!

Абигайль решительно открыла початую бутылку, стоявшую на ночном столике, сделала большой глоток, потом еще один и спрятала виски под кроватью.

В мюзик-холле было полно людей, когда Абигайль в своем броском платье приехала туда и спросила об американце, проводившем прослушивание.

Мистер Миллер сидел в темном зрительном зале и как раз вызвал на сцену следующую певицу. Когда та запела, все вздрогнули — она не могла взять правильно ни единой ноты. Абигайль воспользовалась моментом и села рядом с мистером Миллером.

— Я Абигайль Брэдли, я пришла на прослушивание, — прощебетала она и по взгляду мужчины, повернувшегося к ней, сразу поняла, что шансы у нее достаточно велики. Несмотря на то что она уже не могла играть Душистый Горошек, ее привлекательность для мужчин была огромной. Она улыбнулась, и он с готовностью улыбнулся ей в ответ.

— Хотите попытать счастья? — прошептал он и заговорщическим тоном добавил: — Если вы поете лучше этой леди, я найму вас немедленно.

— Хотите меня обидеть? — кокетливо поинтересовалась она.

— Следующая мисс Брэдли! — крикнул через весь зал мистер Миллер.

Абигайль с гордо поднятой головой прошествовала на сцену. Зная, что мистер Миллер смотрит ей вслед, она покачивала бедрами чуть больше, чем это было необходимо.

Это был первый водевиль, в котором она решила пройти прослушивание. До сих пор она морщила нос при виде таких развлекательных представлений, во время которых на сцене было слишком много всего такого, что, на ее взгляд, между собой не сочеталось: акробаты, укротители, маги, певцы и чревовещатели.

Однако, несмотря на все свое нежелание, приходилось все же попробовать, поскольку ей хотелось наконец снова заняться делом, а не сидеть погребенной заживо в собственном доме. Труппа мистера Миллера прибыла из Америки в рамках большого турне. И именно в Новой Зеландии от них ушли певица и чревовещатель. Если это не приключение… По крайней мере так убеждала себя Абигайль, пытаясь преодолеть отвращение к такой разновидности театра, когда готовилась к выступлению. В этот миг она вдруг ужасно испугалась, потому что у нее не было песни, которую она могла бы спеть. Кроме старых мелодий, полюбившихся ей, когда она пела еще вместе с Патриком. Давно она о нем не думала… Но сейчас все взгляды были устремлены на нее, и она негромко, но страстно начала петь «Red Is The Rose». Внезапно ей показалось, что она поет для него одного.

Закончив, она услышала кричавшего ей снизу мистера Миллера:

— Петь вы умеете, мисс Брэдли, но «Red Is The Rose» слишком печальна для нашей программы! Мы хотим послушать, можете ли вы спеть песню так, чтобы заставить публику подпевать вам. Итак, спойте нам веселую песню, леди!

Внезапно Абигайль показалось, что ее парализовало. Давало о себе знать выпитое утром виски. Она вдруг почувствовала, что не может даже улыбнуться, не говоря уже о том, чтобы издать хотя бы звук. В голову не приходило ничего, что она могла бы спеть, но, даже если бы пришло, наверное, она все равно стояла бы растерянная и молчаливая, как сейчас. Она смущенно откашлялась, чтобы выиграть время, но мистер Миллер уже кричал:

— Мисс Маккин, пожалуйста!

Абигайль едва успела сойти со сцены, когда молодая брюнетка с жаром запела американскую песню. Опустив голову, она вышла из зала. И только когда с ней заговорил незнакомый мужчина, она заметила, что кто-то идет за ней.

— Подождите, мисс! Меня он тоже не взял, хотя я — лучший чревовещатель Новой Зеландии. — И в доказательство незнакомец продемонстрировал свое искусство изумленной Абигайль. Та невольно улыбнулась, но только потому, что получилось у него плохо.

— Что же нам делать с этим так неудачно начавшимся днем? — спросил он.

Абигайль пожала плечами.

— Лично я пойду домой и выпью виски, — после паузы измученным голосом ответила она.

— Чудесная идея. Я мог бы проводить вас.

— Нет, ни в коем случае, — резко ответила женщина.

— Но я бы с удовольствием поболтал с вами, — не отставал мужчина.

Абигайль задумалась. Стоял теплый летний день. Улегся даже обычно дующий ветер, едва не стоивший ей жизни. Она почти скучала по нему и чувствовала, как в душе поднимается просто невыносимое раздражение. Сейчас ей не хотелось быть одной. Несмотря на то что общество этого человека претило ей, это было все же лучше, чем выносить одиночество в столь неудачный день. Кроме того, ей было больно от воспоминаний о Патрике, который прокрался в ее мысли после злополучного прослушивания. Нужно отвлечься, иначе она сойдет с ума. «Еще один-единственный раз утоплю горе в виски, — уговаривала она себя, оправдывая тягу к ужасному на вкус коричневому пойлу, — еще один последний раз — и никогда больше!»