Колдовское наваждение - Аннет Клоу Страница 39

Патриция печально улыбнулась и ничего не ответила.

Прентисс Шэффер был очень внимателен к ней. Но оба они знали, что своим чутким отношением он как бы компенсировал невнимание к ней Эмиля.

В конце апреля родился ребенок. Это был черноволосый мальчик с темными глазами. Патриция дала ему имя Джон Прентисс в честь двух дедушек. Роды у нее были трудными и отняли много сил. Патриция никогда еще не чувствовала себя такой одинокой, растерянной и беззащитной, как это было в родильном доме.

Она сразу же написала Эмилю о рождении ребенка, подробно описав, как он выглядит. Патриция была уверена, что муж сразу пришлет свои поздравления или расспросит о ее здоровье, или, по крайней мере, о здоровье мальчика. Но не получив за все это время ни слова от Эмиля, она впала в глубокую депрессию.

Фрэнсис, которая терпеть не могла Патрицию, была без ума от ее ребенка. Они оба — она и мистер Шэффер — находили, что Джон Прентисс был удивительным созданием. Фрэнсис совершенно была очарована им. Трудная беременность и тяжелые роды ослабили организм Патриции, и ей пришлось долгое время провести в постели по рекомендации доктора. Так что своего малыша она видела только во время кормлений.

Фрэнсис же постоянно находилась в детской: она играла с мальчиком, отдавала распоряжения няне и сама укладывала его спать. Патриция была еще слишком больной в тот момент, чтобы заботиться о малыше. Кроме того, у нее была депрессия.

Понемногу она начала выздоравливать. Наступила ранняя весна. Стало теплее, и все это вернуло ее к жизни. Патриция заставила себя встать с постели, одеться и пройтись по дому. Она даже смогла сама выйти на улицу и совершить короткую прогулку. С каждым днем Патриции становилось все лучше и лучше, и она только сейчас поняла, как Фрэнсис привязалась к ее ребенку. Золовка тщательно соблюдала режим дня и выполняла все советы доктора.

Как-то раз Патриция находилась в детской и играла с Джонни, когда вошла няня и сказала, что ей пора уходить.

— Что? — спросила недоуменно Патриция.

— Джону Прентиссу пора спать. Мисс Фрэнсис сказала, что его уже надо укладывать спать, — сообщила няня.

Патриция гневно сверкнула глазами, но ответила чрезвычайно спокойным тоном:

— Я думаю, что сегодня мы немного отложим дневной сон. Джонни очень разыгрался и чувствует себя прекрасно, так что мы с ним еще поиграем.

— Говорю вам, что вы должны уйти сейчас же, — произнесла решительно няня. — Мисс Фрэн сказала, что он должен сейчас спать, и что никаких нарушений быть не может.

Патриция сурово посмотрела на няню и сказала:

— Мне очень жаль, что вы не узнаете меня после болезни. Я миссис Шэффер, жена Эмиля и мать ребенка. Пока я была больна и не могла заботиться о своем малыше, мисс Шэффер и вы ухаживали за ним. Но сейчас мисс Шэффер не имеет никакого права распоряжаться жизнью моего мальчика или моей жизнью. На будущее запомните, что вы будете выполнять мои распоряжения, если хотите остаться няней ребенка. А теперь, будьте добры, покиньте детскую и дайте мне спокойно поиграть со своим сыном.

Слова Патриции словно ужалили няню. Не успела Патриция еще договорить, как няня исчезла. Патриция доиграла с Джонни, но настроение ее было испорчено. В конце концов она выбежала из комнаты, на ходу кивнув няне, сжавшейся от страха, и, быстро спустившись вниз, вышла из дома. Она шла, не видя ничего вокруг. Неожиданно для себя Патриция обнаружила, что ноги привели ее по знакомой тропинке в небольшой парк, где она часто гуляла беременной. Там она села на скамейку и стала размышлять о том, как ей жить дальше.

Эмиль не любил ее, он даже не поинтересовался, родился ли его ребенок; она была одна среди врагов — а врагами она считала всех северян.

Фрэнсис попыталась занять ее место и отнять у нее ребенка. Слезы непроизвольно закапали у Патриции из глаз, и она, не в состоянии более сдерживать их, громко разрыдалась.

— Не плачьте! — вдруг раздался позади нее мягкий мужской голос. Патриция обернулась и увидела перед собой приятного голубоглазого мужчину.

— Извините, — глотая слезы, сказала Патриция. — Это ужасно вести себя так на людях. Мне очень стыдно.

— Не стоит стыдиться, — запротестовал незнакомец. — Если такая красивая женщина, как вы, плачет, значит, на то есть серьезные причины. Простите, что с вами случилось, почему вы так горько плачете? — спросил он.

Его участливый голос пробудил в ней любопытство, и она пристально взглянула на него. Это был блондин среднего роста, чуть полноватый, но, несмотря на это, прекрасно выглядевший.

Он явно был иностранцем и был одет в превосходно сшитую дорогую одежду.

Почему он интересуется ею? Может быть, он принял ее за женщину легкого поведения, которая ловит здесь клиентов?

Но еще один взгляд, брошенный на мужчину, рассеял ее подозрения. У него было такое доброе лицо, полное искреннего участия, что она растрогалась. Патриция, оказавшись в Бостоне и прожив здесь уже много времени, привыкла только к враждебности и недоброжелательности по отношению к себе.

— Ради бога, простите меня, — сказал он озабоченным голосом. — Надеюсь, что я не испугал вас. Раньше здесь я вас никогда не видел, но мне, кажется, что где-то все-таки встречал. Когда я увидел вас плачущей, мне захотелось узнать, в чем дело, и, если возможно, помочь вам.

Совершенно неожиданно для себя Патриция излила свою душу этому совершенно незнакомому человеку. Она рассказала ему о Фрэнсис и ее отце, о той враждебной атмосфере, в которой она живет. Она рассказала ему о своей тоске по родине, по родному городу, о том, что муж не интересуется ею, и о том, как Фрэнсис забрала у нее ребенка. Она едва остановилась, чтобы не рассказать о своей истории с Эмилем.

— Извините, — сказала она раскаивающимся голосом. — Вы совсем не знаете меня, а я обрушила на вас все свои горести и печали.

Мужчина весело засмеялся.

— Ах, да. Но у меня такое чувство, будто я давно и очень хорошо знаю вас. Меня зовут Генрих Миллер. Ну вот, теперь мы с вами знакомы.

Патриция улыбнулась.

— Я — Патриция Шэффер, и очень рада была с вами познакомиться. Благодарю вас за сердечное участие ко мне.

Они еще какое-то время говорили о городе, о чужой им стране, о наступившей холодной весне и вскоре расстались как старые друзья.

После этого мистер Миллер очень часто появлялся в парке и именно тогда, когда там прогуливалась Патриция. Они гуляли по пустынным аллеям парка и дружелюбно беседовали. Он рассказал ей, что вырос в Германии и эмигрировал в Соединенные Штаты еще юношей. В эти годы он много и прилежно работал, оказался весьма удачлив в делах и теперь является владельцем одного из самых больших магазинов в Бостоне.

— Магазин Миллера! Да, конечно же! Я же знала, что эта фамилия известная в городе! — воскликнула Патриция. — Это очень хороший магазин. Я там покупала материал на теплую одежду, когда впервые приехала в Бостон.