Ключи от рая - Мейв Бинчи Страница 39

Я сказал Финну Фергюсону, что, если его жена захочет поехать в Америку в шопинг-тур, мои сестры помогут ей и направят в нужные магазины. Все получилось хорошо: женщина вернулась домой не только с тремя чемоданами покупок, но и с новостью, что фирма Марка Ковача крупная даже в масштабах США. Финн после этого перестал называть меня неповоротливым старым Честером, а стал говорить мне «мистер». Он по-прежнему ходил пить со мной пиво и часто приносил Злотому косточку. Ему непременно хотелось делиться своими тревогами по поводу дороги, которую предполагалось построить в объезд Россмора.

Однажды одна из крупных фирм получила контракт на постройку объездной дороги и обосновалась в Россморе, при этом мелкие компании, вроде той, что у Фергюсона, вытеснялись и лишались работы. Людям казались более предпочтительными крупные компании с огромными бульдозерами и кранами, и мелкие компании терпели убытки. Я заверил его, что у меня есть работа для специалистов. Здание будет иметь собственное имя, и все должно быть сделано на самом высоком уровне.

Когда Центр имени Денни О’Нейла откроется, будет выпущен красивый рекламный проспект на глянцевой бумаге. Финн, конечно, сможет использовать его для привлечения новых клиентов.

В результате Финн стал более серьезно относиться к Центру, и видеть это было очень приятно.

— Вы очень хороший парень, мистер Честер, я так считаю, — сказал он. — Очень многие говорят про вас то же самое. Я слышал, как мисс Харти говорила канонику Кэссиди, когда он приезжал сюда на прошлой неделе, что вы ангел-хранитель этих мест.

Мне нравилась Хана, и меня расстраивало, что она, похоже, ухаживала за доктором Дермотом. Я спросил ее как-то, была ли она когда-нибудь влюблена, и она сказала, что нет, но в возрасте пятидесяти двух она уже не думает, что на ее жизненном пути будет такое счастье. Ее мать всегда говорила, что доктор Дермот — выгодная партия, и она потратила массу времени, чтобы претворить это в жизнь. Но он человек независимый и не собирается ничего менять.

— Или, может быть, чуточку эгоистичен? — предположил я и тут же понял, что был не прав.

Ханна Харти встала на его защиту. Он без устали работает в этом городке. Никто не может сказать, что он эгоист.

Я сказал, что, как человек посторонний, могу чего-то и не знать. Но на самом-то деле я знал. Он был эгоистом, и я видел новые и новые тому подтверждения.

Он соглашался на выпивку в отеле за мой счет, но никогда не платил сам. Я слышал от Ханны Харти, как она готовит ему мясо и пироги или жарит цыпленка, потому что мужчины так беспомощны. В то же время при отеле была превосходная столовая, куда он мог бы пригласить ее, но никогда этого не делал. Он чрезвычайно высокомерно относился к молодому Джимми Уайту, он вел себя так, что парень сообщил мне о своем намерении собрать свои вещи и уехать. Здесь ему жизни не было.

Между тем дело двигалось. Распорядитель строительных работ Финн теперь любил меня как брата и набирал людей со всей страны для сооружения Центра здоровья имени Денни О’Нейла в Дуне. Центр стремительно рос с каждым днем.

Люди могли с трудом поверить, что там будут рентгеновский кабинет, устройства для наблюдения за работой сердца и терапевтический плавательный бассейн, все в двух шагах от их дома, а также не менее дюжины процедурных кабинетов, запланированных для тех, кто захочет арендовать их. По словам газет, это была медицина будущего. Люди уже спрашивали, будут ли залы для лечебной физкультуры и занятий йогой; зубоврачебный кабинет; некоторые специалисты интересовались возможностью практиковать здесь дважды в неделю. Все это делалось ради того, чтобы медицинская помощь пришла к людям, а больным не пришлось совершать дальние поездки. Я надеялся, что Джимми Уайт станет здесь работать, но он уехал до того, как строительство было закончено.

С помощью Ханны Харти часть моей работы была передана бухгалтерской конторе, и она по-прежнему вела для меня книги бухгалтерского учета. Я радовался нашим встречам.

Финн приходил в отель в пятницу около шести, выпивал и приносил мне все новости за неделю, потом к нам присоединялась Ханна Харти, давая Финну на подпись чеки, а потом мы с ней обедали.

При наших встречах у нее всегда была новая красивая прическа. Ей нравилось говорить о докторе Дермоте, и, поскольку я по существу человек покладистый, я ей не препятствовал. Они встречались по субботам, так что соблазнительная прическа на самом деле предназначалась для него. Но я заметил, что все чаще и чаще доктор Дермот по субботам был занят и не имел возможности с ней встретиться.

Он проводил консультацию с пациентом. У него была игра в гольф, где без него не могли обойтись. К нему заехали друзья из-за моря. Друзья, которые никогда не были ни названы, ни представлены.

Ханна стала беспокоиться, не избегает ли ее доктор Дермот. Я возмущенно сказал, что этого не может быть, и именно это она и хотела услышать.

— Вы, конечно, по-прежнему ведете его книгу расходов?

— Да, но сейчас он оставляет счета здесь на подносе, его самого нет. — Она была очень огорчена.

— Может быть, он занят, срочный вызов.

— О, Честер, вы знаете Дермота, — сказала она. — Никогда не бывает ничего очень срочного. Я думаю, он боится, что кто-то свяжет наши имена.

— Но он, наверное, должен гордиться этим? — спросил я.

Она закусила губу, ее глаза наполнились слезами, и она печально покачала головой. Мне хотелось пойти, взять этого противного доктора Дермота за тощие плечи и вытрясти из него душу. Как он смеет огорчать такую очаровательную женщину, как Ханна Харти? Да любой нормальный мужчина счел бы за честь общение с такой женщиной. И, может быть, в течение всей жизни.

Поскольку меня занимали эти мысли, они привели меня еще к одной. Ханна Харти слишком хороша для этого типа. Это была женщина, которой я был бы счастлив отдать гораздо больше времени. Я удивился, почему не замечал этого раньше.

Я надеялся, что она не подумает, что слишком разоткровенничалась со мной, иначе она никогда больше этого не сделает. Ладно, я никогда ничего не узнаю, если чуть-чуть не подтолкну события. Поэтому я предложил ей совершить поездку, после того как завтра она заберет бумаги доктора Дермота.

— Если он не придет, конечно, — ответила Ханна.

Он не пришел, и мы поехали смотреть замок, под которым был водопад. На следующей неделе мы поехали на художественную выставку, а на следующей мы вместе отправились на свадьбу дочери Финна Фергюсона. Теперь она все меньше говорила о докторе Дермоте, и ее имя было совершенно определенно рядом с моим, или связано с моим, или как там еще можно было выразиться.

Три месяца моего визита превратились в шесть. Несмотря на все усилия Финна, стройка, казалось, будет тянуться вечно. Я все меньше и меньше думал о возвращении к Ковачам в Америку. Меня здесь держало очень многое. Необходимость связать имя моего дедушки с превосходным Центром, строящимся в сердце страны, которую он так любил и о которой так долго тосковал в Америке.