Если сердце верит - Барбара Делински Страница 4

— Слава Богу, — сказал Арманд. — Что еще?

— Школьные новости. Известия Исторического общества. О футболе.

— А хочешь настоящую сенсацию?

Джон, конечно, всегда хотел сенсацию. Об этом давно забытом, чисто городском явлении он сильнее всего скучал в глуши. От нетерпения у него засосало под ложечкой. Сидя в своем рабочем кресле, Джон открыл новый файл и приготовился печатать.

Арманд, выдержав паузу, сообщил:

— Только что было зачитано завещание Ноя Тэкенса. В семье переполох. Он оставил дом своей второй дочери, так что теперь старшая грозится подать в суд, а последняя, третья дочка, собирается уехать из города. При этом три сестрицы друг с другом даже не разговаривают. Займись этим, Джон.

Но Киплинг убрал руки с клавиатуры, качнулся назад и снова развалился в кресле.

— Это их частное дело.

— Частное? Да к концу дня об этом будет гудеть весь город!

— Правильно. Так для чего же печатать это в газете? И потом, мы публикуем факты.

— Это и есть факты. Завещание положено оглашать.

— Завещание — да, но не личные проблемы. Это спекуляции, и притом нечестные. Я полагал, что мы договорились…

— Ладно, делай как знаешь. Копайся в своей рутине! — рявкнул старик и повесил трубку.

«Действительно, — подумал Джон, — все это просто рутина. Ну что тут можно использовать для книги? Закон об образовании, историю компьютерного магната или семейную драму?» Даже дело о банковском мошенничестве Кристофера Дайела было лишь бледным подобием тех убийственных судебных процессов, о которых он, бывало, писал отчеты.

Джон бросил взгляд на противоположную стену, увешанную фотографиями в рамках. Вот он берет интервью на главной площади в Бостоне. Вот, зажав плечом телефонную трубку, печатает на компьютере, а вокруг полно репортеров, занятых тем же. Рядом несколько фотографий, где он пожимает руки политикам, а сбоку еще — на них Джон вместе с коллегами веселится в бостонских барах. На следующем снимке — рождественская вечеринка: он и Марли в редакционной комнате, в кругу друзей. Еще тут есть его увеличенное фото на удостоверение корреспондента «Пост». Волосы коротко подстрижены, челюсти сжаты, глаза усталые, лицо бледное. То ли вот-вот упустит последний шанс сделать головокружительную карьеру, то ли просто страдает жестоким запором.

Фотографии, фотографии… Свидетельства прошлой жизни. Такие же, как и этот заброшенный полицейский радиосканер, ныне без дела пылящийся на шкафу, набитом папками. Некогда прослушивание полицейской информации или новостей пожарной службы казалось жизненно необходимым. Ни один уважающий себя отдел новостей не обходился без подобной техники. И потому Джон начал свою деятельность в «Лейк ньюс» с установки этой штуки, но она часами простаивала без всякой пользы, и вскоре выяснилось, что в ней нет никакой надобности. И потом, самому Джону известны все те, кто мог быть причастен к какой-нибудь сенсации. Если что случится, ему непременно позвонят, и даже если он при этом не возьмет трубку, то Поппи Блейк всегда знает, где его разыскать. Она взяла на себя функции личного секретаря Джона, да и вообще была личным секретарем для половины жителей города. Если Поппи не найдет его в одном месте, то непременно разыщет в другом. За три года он не пропустил ни одного мало-мальски заметного происшествия в городе. А сколько их было? Два?.. Три?.. Или четыре?

Нет, на материале Лейк-Генри никогда не напишешь бестселлера.

Джон со вздохом положил трубку, вытащил пончик из пакета, долил кофе в кружку и снова откинулся на спинку кресла. Не успел он скрестить ноги на столе, как на пороге появилась Дженни Блоджет, девятнадцатилетнее создание, бледненькое, светловолосое и настолько худенькое, что ее сильно округлившийся живот казался невероятной ошибкой. Уверенный в том, что она не завтракала, Джон качнулся в своем кресле вперед, встал и протянул ей пакет.

— Правда, это не молоко и не мясо, но все же лучше, чем ничего. — Он жестом предложил ей спуститься с ним вниз. Рабочее место Дженни находилось на первом этаже, в бывшей гостиной. Войдя в это помещение, Джон бросил взгляд на груду бумаг на столе. Вероятно, Дженни полагает, что все так и должно быть.

— Ну, как идут дела?

— О’кей, — отозвалась Дженни нежным, почти детским голоском и начала рассказывать, поочередно тыча пальчиком в лохматые кучки бумаг. — Письма за этот год. За прошлый. За позапрошлый. Что мне теперь с ними делать?

Джон уже дважды объяснял ей это, но Дженни работала лишь несколько часов в неделю. Она не заглядывала в офис с прошлой среды. Возможно, сегодня ей снова приснился кошмарный сон — должно же быть какое-то разумное объяснение ее рассеянности. Дженни, конечно, не отличалась особыми способностями, с трудом закончила школу и абсолютно не умела работать. Но она ждала ребенка от двоюродного брата Джона. Жалея девчушку, Джон терпеливо и ласково сказал:

— Расположи их в алфавитном порядке, подшей в папки и сложи в шкаф. Ты уже напечатала бирки для дел?

Девушка испуганно вытаращила глаза. Они явно покраснели — либо от бессонной ночи, либо из-за утренних слез.

— Забыла, — прошептала она.

— Ничего. Сделай это сейчас. Итак, задача ясна? Напечатать и наклеить бирки на папки и подшить туда письма, прежде чем отправишься сегодня домой. Все понятно?

Дженни быстро кивнула.

— Но сначала поешь, — напомнил Джон, направляясь в кухню, чтобы достать почту из ящиков.

Он вернулся в офис и доел пончик, не сводя глаз с озера. Яхта исчезла, и от ее кильватера не осталось и следа, но вода уже не была гладкой — легкий бриз покрыл зеркальную поверхность мелкой рябью. Прямо под окном перешептывались, раскачиваясь, ивы.

Приподняв жалюзи, Джон высунулся в окно. У Чарли жарили солонину. Ветерок донес дразнящий аромат через улицу и полетел еще дальше — к берегу. Слева, на краю городского пирса, выдававшегося в озеро с узкой косы песчаного пляжа, рыбачили шестеро старичков. Справа над кустарником стеной высились золотые березы, доходя до самых прибрежных камней. Дальше было озеро. За деревьями располагались дома, в которых можно было жить круглый год и которые для маленького городка казались слишком величественными. Однако по большей части они были втиснуты в бухточки, скрыты за их изогнутыми берегами или спрятаны от посторонних глаз островами. Из своего окна Джон видел несколько флагштоков на частных причалах и старый плот, стоящий на якоре. Скоро его укроют под крышей, а причалы разберут и сложат в сараи. Озеро оголится.

Телефон снова проснулся. Опустив жалюзи, Джон подождал, не возьмет ли трубку Дженни. После трех звонков пришлось ответить самому:

— «Лейк ньюс».

— Джон, это Эллисон Куимби, — прозвучал бодрый голос. — У меня тут все разваливается. Нужен рукастый мужик, а все мои прежние помощники сейчас заняты у Хука. Скажи, еще не поздно дать объявление?

— Нет. Только погоди, я переключу тебя на отдел продаж. — Он добежал до другого стола и поднял трубку второго аппарата. — О’кей. — Скользнув в кресло, Джон тронул мышку компьютера. — Минутку. Я открываю рубрику объявлений. Ну вот. Текст у тебя готов? — Он задал риторический вопрос, зная, что Эллисон Куимби, владелица местной риэлтерской компании, — отличный профессионал.