Будьте моей семьей - Татьяна Алюшина Страница 4

– И что вы с этим радио сделали? – изо всех сил выдерживая невозмутимый тон, поинтересовался Артем.

– Мы взяли Маруську, надели ей на шею радио, вот так, – он показал, как они закрепили на шее несчастного животного аппарат, – налили в блюдце валерьянки. Она прямо побежала к нему и его так быстро-быстро блям-блям-блям языком, – изобразил он и этот процесс, – а Вовка на пимпочку нажал, и радио как включилось, и Маруська как подпрыгнула, и как закричит! – Мальчонка разошелся, стараясь жестами и мимикой передать происходившее. – Глаза у нее вот такие стали. – Он что было сил выпучил свои необыкновенные темно-синие глазищи, горевшие радостным огнем. – И она так раз – прыгнула и побежала на двор! Она там бегала, бегала и кричала очень громко, – все активней махал он ручками, – а все бегали за ней и тоже кричали, а Вова сказал: ну вот и праздник у Маруси. А потом ее бабушка Аня поймала, а Маруся так, – и он с непередаваемым выражением веснушчатой мордахи весь скрутился, выгнул спину, изображая вырывающуюся из рук кошку, – поцарапала бабушку и – раз – выскочила и побежала опять. И так на дерево бегом раз-раз-раз и заскочила, а оттуда на крышу! И вот сидит там теперь. И кричит.

Мальчонка перевел дыхание, закончив красноречивый рассказ, помолчал и добавил:

– Мама как закричит строго: «Матвей Ахтырский!» – Он вздохнул покаянно. – И мы стали прятаться. Только Вовку уже нашли, – махнул он рукой в сторону дома. – А я тут жду, когда мама остынет.

– И когда, ты полагаешь, это произойдет? – перестав сдерживаться, начал тихо посмеиваться Артем.

– Когда перестанет звать вот так: «Матвей Ахтырский, немедленно выходи! Надо уметь отвечать за свои поступки!» – подражая интонациям мамы, произнес ребенок строгим тоном с особым выражением лица. – И скажет по-другому: «Матвей, выходи, хватит пережидать, я уже остыла!»

– И что тебе грозит в первом варианте?

– Она мне объяснит, в чем я не прав, и надо будет исправить последствия, а еще запретит дневные мультики и дополнительные сладости, – самым серьезным образом сообщил мальчишка.

– А во втором?

– Мультики все равно запретят, – вздохнул парень, всем своим видом выражая глубокую печаль, и добавил совсем уж безнадежно: – И долго будут объяснять. – И доверительно поделился: – А бабушка Лида блинный торт сделала с малиной – вкусный-вкусный. – И, снова сцепив ладошки замочком, страдательно прижал их к груди: – Я попробовал, когда за «ва-ле-ри-а-ны» этим лазил. Он там на буфете стоял. Чуть-чуть, – уверил он Артема, глядя на него своими огромными глазищами, и тяжко вздохнул: – Могут и не дать.

Все! Красногорский не выдержал!

Прикрыв глаза рукой и сотрясаясь всем телом, он хохотал так, что чуть не завалился на бок от изнеможения.

– Ну, что, – вытирая выкатившиеся от смеха слезы, продолжая похохатывать, спросил он у мальчугана, – идем посмотрим, что там со зверушкой, вами замученной, сделалось? Да и сдаваться тебе, брат, я думаю, пора.

– Идем, – согласился с неизбежным решением ребенок и махнул ручкой. – А мама меня уже и не зовет даже, наверное, Марусю с крыши снимает.

– Ох ты господи! – в изнеможении выдохнул Красногорский.

Какая там депрессивная погода! Какое недовольство и ворчание!

Этот пацаненок сделал его день!

Красногорский поднялся с корточек, подхватил мальчугана на руки и двинулся в сторону дома.

По мере приближения Артема с Матвеем на руках к дому кошачье утробное завывание становилось все громче.

Тишайшее создание, до неприличия ленивое даже для представителей ее рода, большую часть времени проводившая в неге и сне, не реагировавшая порой даже на то, что ее берут на руки и куда-то там переносят, кошка Маруська в данный момент, выгнув спину дугой, торчала на коньке крыши – хвост трубой, шерсть дыбом – и орала диким, благим ором. А из радиоприемника, болтавшегося сбоку у нее на шее, лилась песня, в которой Алла Борисовна Пугачева призывала «Арлекино быть смешным для всех», а на припеве «аха-ха-ха-хаха, хаха-ха» мелодия песни так и вовсе как-то очень удачно ложилась на кошачье соло.

Живенько так получалось, с задоринкой, можно сказать.

Внизу же, под кошкой Маруськой с песенными дуэтами, разворачивалась не менее увлекательное действие. Лидия Архиповна стояла рядом с сидевшей за столом на веранде незнакомой Артему женщиной и, причитая и охая, старательно замазывала той йодом глубокие царапины на руках. Женщина ее успокаивала, посмеивалась и говорила что-то явно веселое и ободряющее.

Метрах в трех от них сосед Степан Сергеевич, пристроив большую раскладную лестницу к крыше дома, проверял ее на предмет устойчивости и ругался с внуком.

– Вот до чего несчастное животное довели, охламоны! Изверги прямо какие-то, а не дети!

– Ни до чего мы ее не доводили, мы ее вообще не водили! – строптиво отвечал ему внучок Вовка.

Тот, по всей видимости, был оперативно наказан водворением в угол, правда, недалеко от эпицентра событий – тут же на веранде, откуда и подавал реплики недовольным тоном напрасно обвиненного человека.

– А то, что животное кричит и надрывается, это как? – возмутился дед, грозно поглядывая на строптивого внучка.

– Она не кричит, она радуется! – пояснял недалеким взрослым истину происходящего с кошкой пацан. – Поет! У нее день рождения!

– Ладно, Степан Сергеевич, – прервала дальнейшие выяснения девушка, стоявшая рядом с соседом. – Потом разберемся, кто поет, а кто орет и почему. Вы лестницу держите.

– Держу, держу, – поспешил уверить сосед, – уж вы не сомневайтесь – не отпущу, все надежно.

Девушка кивнула и поднялась на первые ступеньки.

– От-сставить! – весело приказал Красногорский, подходя к веранде.

От переизбытка эмоций и переживаний, за громкостью Маруськиного концерта в сопровождении известных исполнителей, занятые ликвидацией последствий происшествия, домочадцы и гости с соседом и не заметили прибытие хозяина.

– Артемушка! – необычайно обрадовалась Лидия Архиповна и всплеснула руками, совершенно позабыв про бутылочку с йодом, которую держала. – А мы тут… – и растерянно посмотрела на растекающийся по пальцам йод.

– Да я уже понял, – усмехнулся Красногорский, – веселитесь.

И поставил мальчика Матвея на землю, который тут же ухватил его за руку, не торопясь отходить от Артема.

– Ну, – рассмеялась Лидия Архиповна, – где-то так. У нас вон с Марусенькой беда.

– Да? – картинно поудивлялся Артем, посмеиваясь. – А меня заверили, что у животного праздник души и, очевидно, тела.

– Привет, Артем! – продолжая держать лестницу, прокричал Степан Сергеевич и весело оповестил: – А у нас тут видишь что!

– Матвей Ахтырский! – Девушка спустилась с лестницы, подошла к ребенку, которого держал за руку Красногорский, и строгим тоном обратилась к мальчику, указав пальцем в сторону веранды: – Иди-ка встань рядом с Вовой в угол, раздели с другом предварительное наказание до разбора всех обстоятельств.