Стамбульский реванш - Ольга Карпович Страница 4

– Плоскогубцы у тебя? – спросила Виктория, взбираясь на первую ступень. – Давай!

– Может, лучше я? – предложила Ася.

– Да у тебя опять сил не хватит ее сдвинуть, – возразила Виктория. – Давай уж мне.

Вооружившись плоскогубцами и кое-как обтерев их о штаны, она полезла вверх. Ася поднималась за ней. Решетка крепилась большими проржавевшими болтами, и Виктория поначалу решила, что справиться с ними будет непросто. У нее ведь и так уже почти не осталось сил. Но, как ни странно, болты вывернулись легко, как будто кто-то недавно вывинчивал их или как минимум смазывал маслом. Убрав последний, она изо всех сил надавила на решетку, и та со скрежетом сдвинулась влево.

– Давай! Давай! – отчаянно шептала снизу Ася.

Виктория надавила снова, потом еще, и решетка сдвинулась окончательно, открыв прямоугольную дыру, над которой тускло мерцал какой-то свет. Не такой яркий, как солнце, скорее рассеянный.

«Уже ночь. Взошла луна…» – думала Виктория, устремляясь наверх.

Воздух… Неужели она сейчас вдохнет свежий воздух? Наконец-то, после стольких часов в вони и ужасе.

Уцепившись руками за край дыры, она рванулась вперед, тяжело перевалилась через край и рухнула на землю. Перевела дыхание, огляделась… И сердце в груди заледенело, камнем провалилось куда-то вниз.

Прямо перед ней стояли ботинки. Коричневые кожаные ботинки, распоротые по шву, чтобы в них легче помещались гигантские ноги. Эти самые ноги уходили от растоптанных туфель вверх, могучие, как древнегреческие колонны. Виктория проследила за ними взглядом, увидела грязно-белую куртку, такой же колпак, а между ними румяную усатую рожу, с интересом следящую за нею глазами.

Ох, да ведь это была даже не улица. Не проселочная дорога позади тюрьмы, рядом с которой и должен был, по расчетам Аси, находиться дождевой сток. Это было техническое помещение, большое, уставленное вдоль стен какими-то стеллажами и замысловатыми приспособлениями, в данный момент тускло освещенное синеватыми длинными лампами под потолком.

Ася, вылезшая вслед за Викторией, успела выдохнуть:

– Свобода! – и тут же осечься.

Потому что толстяк в разрезанных ботинках в этот самый момент шагнул к ним ближе, с кряхтением опустился на корточки и, склонив голову к плечу, негромко спросил:

– И куда же это вы собрались?

Это был конец. Их выследили. Их поймали… Что теперь? Опять суд, новый приговор? Благодаря которому она останется в турецкой тюрьме до самой смерти? Господи, как же так получилось? Как с ней, известной русской писательницей, переводчицей и абсолютно благополучной женщиной, могло произойти… такое?

А началось все полгода назад, в первых числах октября. Летняя жара уже спала, воздух стал прохладнее и свежее. А небо то нависало низко, цепляясь лохматыми краями облаков за шпиль мечети, то вдруг, опомнившись, начинало снова сиять летней голубизной. И во всем этом сумасшедшем и страстно любимом Викторией городе ощущалось предчувствие скорой зимы и отчаянная надежда удержать уходящее лето хотя бы еще на несколько мгновений. В один из таких ласковых осенних дней Виктории позвонили с киностудии с предложением перевести для российского проката новый турецкий фильм «Тень горы».

После школы Виктория окончила Московский иняз, став обладательницей диплома переводчика художественной литературы с турецкого языка. Специальность была востребованная и редкая – в основном все ее сверстники выбирали английский, чуть реже немецкий, испанский, французский. И потому Виктория со своим дипломом без работы не оставалась. Книги, фильмы, сериалы, в конце концов, просто тексты этикеток изготовленных в Турции товаров. Она бралась за любые предложения – и ради практики и потому, что жизнь вдвоем с матерью (отец исчез в неизвестном направлении еще в ее далеком детстве, и Виктория его не помнила) роскошью не баловала. Так и получилось, что к двадцати пяти годам Виктория стала уже известным в российских и турецких издательских и киношных кругах переводчиком. Безденежье отступило, теперь она могла позволить себе выбирать ту работу, которая была интересна с профессиональной точки зрения. Книжные новинки-бестселлеры, артхаусные фильмы, если сериалы, то только самые качественные и захватывающие.

Первый раз в Турцию Виктория съездила еще в студенческие годы, на практику. И влюбилась в эту удивительную стану, совмещающую в себе культурные особенности Востока и бешеный ритм Запада, с первого взгляда. Первым турецким городом, в который она попала, оказался курортный Мармарис. Виктория навсегда запомнила его удивительный воздух, пропитанный запахами моря и сосновой смолы, запомнила обрывистые скалы, бесконечно чистое глубокое море и невероятный яркий подводный мир, на который ей удалось взглянуть на одной из экскурсий.

Побывала она в тот приезд и в Каппадокии. Видела древнейшие горы, насчитывавшие в своей истории несколько тысяч лет. Таинственные расселины и пещеры, в которых сердце замирало в груди от неизъяснимого восторга.

После пришло время и для Стамбула с его романтичными розовыми закатами, запахом кофе, башней, где заточали строптивых султанш, со знаменитым дворцом Топ Капы, с ароматом кальяна в районе Султан Ахмет и жареных каштанов на улице Истикляль. В общем, духом Турции Виктория прониклась с первого же приезда, полюбила эту страну и решила, что непременно постарается связать с ней свою жизнь.

Здесь было интересно, непривычно и… забавно. Внешне Виктория представляла собой типичную «русскую красавицу». Высокая, статная, с кожей, склонной от любых переживаний покрываться нежнейшим румянцем, с безмятежным взглядом васильковых глаз, с пшеничными волосами, струящимися по горделиво расправленным плечам, она производила на турок парализующее впечатление. Завороженные взгляды, бесчисленные комплименты, попытки в первые же минуты знакомства предложить руку и сердце – все это преследовало ее с первых часов, проведенных в Стамбуле. Но самым уморительным было наблюдать, как вытягивались лица у восхищенных поклонников, стоило им вдруг осознать, что под ласкающей взгляд кроткой внешностью Василисы Прекрасной скрывался твердый, авантюрный характер, склонный к скептицизму.

Нет, Виктория не спешила соглашаться на предложения о замужестве, сопровождаемые обещаниями счастливой безбедной жизни в вилле на берегу моря. Не потому, что была убежденной противницей брака или семьи, и не потому, что боялась связывать судьбу с турком. Разница менталитетов и вероисповеданий не пугала ее, она знала, что турки, особенно турки из Стамбула, по воспитанию и мировосприятию гораздо ближе к европейцам, чем жители других мусульманских стран. Просто пункты «муж» и «семья» значились в ее списке приоритетов далеко не первыми. Жизнь, сама жизнь, вот что интересовало ее больше всего. Путешествия, приключения, возможность посмотреть мир, работа, творчество – это было первично. А семья… Что же, если когда-нибудь сложится – с турком ли или с россиянином, – она будет не против. Но сама искать тихой гавани не станет. По крайней мере, пока.