Куплю счастье. Дорого - Юлия Резник Страница 4

- Чем ты занимаешь?

- Что, прости?

Этери прикусила язык, напомнив себе о том, что в данной ситуации не она босс, и, откашлявшись, немного сменила формулировку вопроса:

- Чем ты занимаешься? Мне нужно знать это, чтобы лучше понимать, с чего начинать свою работу.

- Ты собираешься заняться этим прямо сейчас?

- Почему нет? Путь, насколько я поняла, неблизкий. Основные моменты можно прикинуть в уме…

- Хм…

И снова он на нее посмотрел. В свете фар мчащейся им навстречу машины Этери даже успела разглядеть цвет его глаз. Они были голубыми-голубыми, как вода горных озер, на которых, считай, прошло её детство.

- Я – фермер.

- Правда? Замечательно. И как успехи? – Марк ничего не ответил. Только посмотрел на нее так, что она поняла – никак. Зная, как мужчины не любят признаваться в собственных неудачах, Этери поспешно сменила тему: - Думаю, в оформлении сайта нужно использовать природные тона. Например, цвет зеленого шалфея. Очень модный в этом году.

- Это что еще за зеленый шалфей такой? А нормального цвета нет?

- Это нормальный цвет, - горячо возмутилась Этери. Много он понимал… Все модные дома в этом году помешались на зеленом шалфее! В запале она развернулась на кресле и даже открыла рот, готовая до победного отстаивать свое мнение, но вовремя осеклась. Пора бы ей привыкнуть не перечить будущему работодателю. Этери заставила себя улыбнуться и даже легонько похлопала Марка по руке: - Оставь этот вопрос мне. Я – женщина, мне видней.

- Видней только потому, что ты – женщина?

- Ага. Женщины намного лучше мужчин разбираются во многих вопросах.

- Например? – прищурился Марк.

- Например, в цветах! – съязвила в ответ Этери. Да что ж такое! Почему она его то и дело цепляет?

- Ха! Зеленый шалфей! Детишки, - Марк картинно оглянулся по сторонам, будто окидывая взглядом несуществующую ребятню, - давайте все дружно назовем цвета радуги! Красный, оранжевый, желтый и… зеленый, мать его, шалфей…

- Я уверена, что этот цвет есть в радужном спектре.

- Ага. А бегемоты летают.

Марк посмотрел на нее, как на дурочку, и протянул руку. Этери отшатнулась.

- Да я только чипсы взять. Черт! Ты их все раздавила! Нет ничего хуже раздавленных чипсов!

- Как насчет сломанного ногтя?

- Вот! Это, пожалуй, единственное, в чем женщины разбираются действительно лучше мужчин.

- Не только!

Спор с Марком отвлек Этери от грустных мыслей. Марк раздражал ее своими шовинистическими высказываниями, но, в то же время, это было более, чем занятно. Вот уже сколько времени с ней вообще никто не брался спорить.

- И в чем же, по-твоему, еще женщины лучше мужчин, если не во всех этих нарощенных ногтях, ресницах и прочей хренотени, которую они себе то вкачивают, то, наоборот, высасывают?

Это он о липосакции, что ли? Этери на время зависла.

- Так что? – не отступал Марк, поблескивая голубыми льдинками глаз. – Нечего сказать?

- У женщин более развита интуиция! – вдруг вспомнила Этери неоспоримый факт.

- Слабая попытка. Я ожидал большего, - фыркнул Марк.

- Большего? Ну, ладно! Женщины лучше водят машину, никогда не бросают на папку своих детей, они более ответственные и эмоционально устойчивы, а еще… а еще они намного лучше мужчин умеют делать куни…

- Ч-что, прости?

Этери взволнованно облизала губы. Похоже, в запале она выпалила что-то не то. Но такая уж она была – запальчивая.

- Куни… Только не говори, будто ты не в курсе, что это такое. Хотя… чему я удивляюсь?

- Я знаю, что такое кунилингус! – рявкнул Марк.

- Ну, слава богу. А то я уже начала переживать.

- Так ты из лесбиянок, что ли?

- Шутишь? С чего я должна обсуждать с тобой такие интимные подробности своей жизни?

- Ты же первая об этом заговорила.

- Я?! Ну, знаешь…

- Так, ладно. Этот довод я не засчитываю.

- Это еще почему?

- Ему нет доказательств. А если бы и были… Это означало бы лишь то, что на твоем пути просто не попался нормальный мужик. Который наверняка бы знал, как обращаться со своим языком и другими частями тела.

Этери облизала губы. Не стоило ей рассуждать о нормальных мужиках – это точно. Таких сейчас днем с огнем не сыщешь, так какой смысл?

- Но машины женщины, как ни крути, водят лучше. И…

- Да-да… Не бросают детей. Это я уже слышал. Только знаешь, что? Бред это все! Еще как бросают.

Её разбудило громкое кукареканье. Звук был до боли знаком, но так сильно непривычен в том мире, где она обитала, что Этери решила, будто он ей приснился. А потом оглушительно-громкое «кукареку» повторилось, и её не до конца проснувшийся мозг стал улавливать и другие непривычные ему сигналы: непонятно откуда доносившийся стрекот кузнечиков, жужжание пчел, шум листвы и тихий неспешный плеск воды, словно где-то рядом протекала речка. Но самыми неправильными были, пожалуй, доносившиеся до неё ароматы… Пахло сосновой доской, сырой, напитанной влагой землей и горчащей на языке полынью. Этери медленно подняла веки, сощурилась от бьющего в окно света и внимательно обвела взглядом комнату в попытке вспомнить, как же её угораздило здесь очутиться. Секунда… и события минувшего дня обрушились на неё лавиной. Этери даже тихонько вскрикнула.

- Ой… А я ничего такого не делала. Правда-правда. А это… это оно само вывалилось из сумочки.

Этери резко перевернулась на другой бок, встретившись взглядом с маленькой девочкой, которая до её пробуждения, похоже, была занята разграблением принадлежащей ей косметички. Об этом свидетельствовали яркие тени на лице у малышки и помада цвета сочного персика, в которой Этери сразу же узнала свою Chanel.

Малышка была настоящей красавицей. Губки-бантики, темные волосы и голубые-голубые глаза, которые Этери уже где-то видела. Женщина сглотнула собравшийся в горле ком. Натянула повыше на грудь простынь и, опираясь на локти, подтянула свое тело повыше.

- Доброе утро.

- Доброе. А ты…

- Ариша. Я здесь живу.

Девчушка обаятельно улыбнулась и, спрятав ручки за спиной, сделала шажок к двери.

- А я – Этери. Приятно познакомиться, Ариша.

- Угу. Папа сказал, чтобы, когда вы проснетесь, я вам показала гостевую ванную и выдала зубную щетку.

- Папа? Твой папа Марк?

- Угу… - опять повторила Ариша, - Марк. – Затем девочка тяжело вздохнула, распрямила руки по швам, с тоской посмотрела на зажатый в кулачке флакон помады и, тяжело, даже трагично вздохнув, вернула её на место. – Я только губы накрасила, - прошептала она, а потом, немного подумав, добавила: - И глаза…