Быстро и просто - Эбби Грин Страница 4

— Прости, Алексей. Меня задержали дела, — объяснила Келли, по-родственному целуя его.

— Не извиняйся, родная. Я принесу тебе что-нибудь выпить.

Дядюшка говорил торопливо, проглатывая слова. И еще быстрее действовал. Не успела Келли предупредить его, что не станет пить ничего, кроме минеральной воды, он уже летел через весь зал к бару.

— Алексей! — крикнула она, но ее голос утонул в людском шуме. — Алексей… — с укором повторила она, когда дядюшка вернулся с коктейлями. — Скажи-ка, что происходит? До меня дошли слухи, что ты скрываешься от своей подружки?

— Как ты можешь так думать, Келли Демаршис? Разве не я тебя уверял, что для меня существует только одна женщина на всем белом свете? И эта женщина — моя любимая племянница.

— Во-первых, ты льстец; во-вторых, враль; в-третьих, ты забываешь, что я давно выросла. А поэтому перестань меня дразнить.

Неожиданно Келли увидела беспокойство во взгляде Алексея, и это беспокойство передалось ей. Ее брови сдвинулись у переносицы.

— Что произошло? — шепотом обратилась она к дядюшке.

— Келли, не оборачивайся, — со шпионской таинственностью проговорил тот. — В зал вошел один человек… Ты его знаешь… Но ты его давно не видела…

— Прошу тебя, не говори загадками! Ты же знаешь, что в шарады я всегда проигрываю, — упрекнула его Келли.

— Я уже встречал его этим утром в отеле. Попытался связаться с тобой по мобильному… Почему ты вечно отключаешь свой мобильный, Келли? — неожиданно вспыхнул Алексей.

— Потому что непрерывные звонки мешают работе, — в сотый раз пояснила она. — Продолжай…

— В общем, здесь Александрос Корос…

— Ах! — услышал Алексей в ответ.

«Ах!» звучно выпорхнуло из девичьей груди. В этом прочувствованном «Ах!» была и тайна зарождения жизни на земле, и трагическая гибель «Титаника», и весеннее цветение сакуры, и… первый поцелуй, который вылился в насквозь лживую публикацию таблоида и увенчался тирадой презрительного изобличения в ее адрес.

— Келли, дорогая моя. Мне очень жаль. Но мир тесен. Увы… Давай теперь постараемся сделать так, чтобы вы не встретились.

Девушка заставила себя соображать быстро. Она энергично кивнула в поддержку дядюшкиного суждения.

— Этого не должно произойти, — решительно объявила она.

Алексей взял племянницу под локоть и, петляя между группками людей, стал прокладывать путь к лифтам.

— Как часто мне уже приходилось убеждаться, дорогая моя Келли, в том, насколько все-таки тесен мир… — торопливо посетовал Алексей. — Нам с тобой так и не пришлось поговорить о том, что произошло между тобой и этой греческой скалой, этой горой мышц. Но я наслышан, и мне очень жаль. Я ни на миг не поверил, что в этом была хоть толика твоего вероломства… Не знаю, как ты к этому отнесешься, но у меня созрела необходимость возобновить бизнес с корпорацией Короса. С тех пор как не стало твоих родителей, мне уже не приходится выбирать, с кем иметь дело, а с кем нет. Наше финансовое положение сейчас находится не в лучшей своей фазе, как тебе известно. И будем надеяться, благодаря сотрудничеству с Коросом наши дела поправятся, ибо, кто старое помянет… — принужденно рассмеялся дядюшка.

— Алексей, если ты полагаешь, что я отрицательно отнесусь к твоим совместным делам с Александросом Коросом, то ты ошибаешься. Я считаю, та нелепая ситуация не должна откладывать отпечаток на дальнейшей нашей судьбе. Тем более, что злого умысла не было ни с моей, ни с его стороны. За это я ручаюсь лично. Но при этом у меня нет ни малейшего желания видеться с ним вновь. И полагаю, это нежелание у нас взаимно.

Алексей проводил Келли до двери ее номера. Он расцеловал племянницу и напутствовал ее:

— Позвоню тебе завтра. Мы встретимся и сможем наговориться всласть.

Келли проводила дядю взглядом. На душе сделалось неспокойно. В Париже она больше не сможет чувствовать себя в безопасности.

Из задумчивости Келли вывело чье-то деликатное покашливание.

Девушка подняла глаза и чуть не застонала. Лишь теперь вблизи она признала эту фантастическую чернь густых волос, сильный торс, атлетизм которого не скрыть ни под какой одеждой, и до безумия обожаемое смуглое лицо с черными, как южная ночь, глазами.

Голова Келли непроизвольно склонилась чуть набок, веки томно приопустились, губы разжались и прошептали:

— Александрос Корос…

Таково было имя неизбежности.

Мужчина не знал, радоваться ли ему или огорчаться такой неожиданности. Соблазнительная соседка по этажу знает, как его зовут. И она так же, как и многие женщины, произносит его имя с приятным придыханием. Он нахмурился и улыбнулся одновременно, а затем спросил:

— Мы знакомы?

Келли недоверчиво посмотрела на Александроса. Он вполне мог разыгрывать ее. Если его злость не стала меньше по прошествии стольких лет, то розыгрыш мог быть самой малой из кар.

Келли отрицательно покачала головой и уже намеревалась скрыться за дверью своего номера, страдая от того, что волна яркого малинового цвета покрыла ее дотоле бледную кожу. Повзрослев, она так и не смогла избавиться от этих очевидных проявлений смущения.

И в этот миг Александрос воскликнул:

— Келли Демаршис! Ну как же? Помню, помню, — искренне обрадовался он своему прозрению.

Девушка зажмурилась. В конце концов, она первая обратила на себя внимание Александроса, назвав его по имени. Не на кого было пенять.

— Д-да, — нехотя выдавила она.

Келли робко посмотрела на мужчину. Вместо прежней маски растерянной озадаченности она увидела надменное, коварное, при этом широко улыбающееся лицо человека с очень хорошей памятью.

— Так-так-так… Малышка Келли! Как она подросла! Скажите-ка, а?! — Он обошел ее вокруг, как новогоднюю елку, и с удовлетворением заметил: — Хороша… Хороша. Глазки все такие же кукольные. Так посмотришь — голубые, а так посмотришь — вроде зеленые… О! Ну, конечно! И все тот же стыдливый румянец… Узнаю эту визитную карточку женщин семейства Демаршис. И как же я не признал тебя сразу? Чудно! Отвлекся на вновь приобретенные прелести, должно быть, — объявил он, склонившись и нагло заглянув ей в декольте.

— Как ты смеешь? — брызнула она возмущением. — Это просто хамство! Какие бы недоразумения нас не рассорили в прошлом, тебя это не оправдывает, Александрос! По-моему, я попросила тогда у тебя прощения.

— Под недоразумениями, надо думать, ты понимаешь мою расторгнутую помолвку… Как мило, что еще кто-то кроме меня об этом помнит. Да, кстати, твои извинения мне не сильно тогда помогли. Все-таки запятнанная репутация, поцелуй с малолеткой — это не идет в сравнение с пролитым на смокинг вином…

Два алых пятна сосредоточились на щеках Келли. Она вслушивалась в язвительные интонации Александроса и понимала, что о прощении не может быть и речи.