В плену страсти - Элис Детли Страница 4

Еще от дверей Герберт подметил в глазах секретарши недобрый блеск и сразу заподозрил неладное. Ох, не рано ли он порадовался профессиональным качествам Бетани Браун?

Нынче утром от нее сплошные неприятности. Так и тычет носом в эти треклятые письма, при виде которых его и без Бетани начинала немилосердно мучить совесть.

Однако на собеседовании Бетани Браун продемонстрировала деловые качества, удовлетворяющие всем требованиям «Суперфоун», а в придачу она обладала еще и неброской внешностью, что в глазах Герберта было только плюсом.

До Бетани у него в секретаршах перебывало несколько роскошных красавиц, которые явно надеялись, что смазливое личико и потрясающая фигура точно по волшебству перенесут их от офисного письменного стола прямехонько в постель босса!

Нет, уродиной Бетани Браун тоже не назовешь, нехотя признавал Герберт. По-своему, на заурядный лад, она была очень даже мила. И эта непритязательная, обыденная внешность была, как ни странно, приятна для глаз и позволяла расслабиться. Макияжа Бетани не признавала, и мини-юбок тоже. В офисе неизменно появлялась в брюках: надо думать, ноги оставляли желать лучшего. И Герберта все вышеперечисленное вполне устраивало. Потому что в бизнесе мистер Хендерсон придерживался железного правила: не крутить интрижек с сотрудницами.

Бетани не терпелось сообщить боссу о телефонном звонке. Но дело — прежде всего, так что до самого вечера она работала и только перед самым уходом сочла возможным заговорить о том, что ее волновало.

— Герберт…

— Да?

— Ваша подруга звонила, пока вас не было.

Синие глаза настороженно блеснули.

— Да ну?

— Ну да.

В голосе босса почудилась недвусмысленная угроза. Бетани смущенно посмотрела на Герберта, но поддержки его так и не обрела.

— И что же это за подруга?

— Вы хотите сказать, у вас их много? — с негодованием спросила Бетани.

В течение напряженной паузы Герберт размышлял, уволить ли дерзкую тут же, не сходя с места, но здравый смысл вовремя заявил о себе. Нет никаких оснований избавляться от секретарши только потому, что та считает тебя записным донжуаном. Может, разумнее счесть себя польщенным?

— У меня полным-полно друзей обоего пола, — любезно пояснил Герберт. — А у вас?

— Э-э-э… да, конечно, — пробормотала Бетани, чувствуя себя последней идиоткой.

А босс не сводил с нее вопросительного взгляда.

— Ну, так кто же это был?

Бетани похолодела от ужаса: до нее с запозданием дошло, что она даже имени незнакомки не узнала.

— Э-э-э… понятия не имею.

— Ах, понятия не имеете? — зловеще повторил Герберт. — И вам даже в голову не пришло записать хоть какие-то данные?

— Ну, понимаете, я…

— К вашему сведению, ничто меня так не раздражает, как получение неполной информации! — взорвался Герберт. — Со стороны приятеля подобная бестолковость еще простительна, а уж для секретарши это — свидетельство полной некомпетентности!

Бетани словно разрывалась надвое. Что делать — бороться за прибыльное место или защищать незнакомку? Такой высокооплачиваемой должности еще поискать, а собеседницу она в глаза не видела. Но… все женщины — сестры, и все такое прочее…

Вот почему Бетани бесстрашно выдержала взгляд сапфирово-синих глаз и вызывающе заявила:

— Она мне сказала, что писала вам, но вы не соизволили ответить!

Герберт видел: секретарша так и буравит взглядом верхний ящик стола, куда он убрал пачку розовых конвертов в надежде, что, возможно, если их не трогать лишний раз, они сами возьмут да и растворятся в воздухе.

— Ах вот как? — переспросил он так вкрадчиво, что Бетани не заметила угрожающих интонаций. — Может, она еще что-нибудь сказала?

— Что вы с нею увидитесь в выходные и все обсудите.

— Понятно, — обреченно вздохнул Герберт.

Во имя женской солидарности Бетани предприняла последнюю попытку.

— Герберт, она… кажется, не на шутку расстроилась.

— И что же? — еще вкрадчивее осведомился Герберт, безошибочно распознав в голосе секретарши неодобрительные нотки.

Бетани заморгала. Кажется, босс желает узнать ее мнение, так почему бы его и не высказать. Ведь ей именно за это платят, не так ли?

— Думаю, элементарная вежливость требует ответить девушке. Это самое меньшее, что вы можете для нее сделать.

Да это же открытое оскорбление, причем превосходно сформулированное! — возмутился Герберт. И от кого же — от секретарши!

— Да неужто? — осведомился он, с трудом сдерживая раздражение. — А вам случайно не приходило в голову, что у меня может быть веская причина не отвечать на эти письма?

— Некоторые мужчины нарочно набивают себе цену! — храбро выпалила Бетани. — Изображают равнодушие, чтобы вернее приманить добычу! Может, вы как раз из таких?

— Вижу, я изрядно вырос в ваших глазах, — саркастически усмехнулся Герберт.

— Я только предполагаю, — пожала плечами Бетани. — Я же вас практически не знаю.

— Совершенно не знаете! — прорычал Герберт. — В противном случае вы бы не считали меня самовлюбленным эгоцентриком! И для самоутверждения мне вовсе не нужно поощрять сентиментальных школьниц, изнывающих от неразделенной любви!

— Школьниц? — переспросила Бетани, и вид у нее при этом был настолько потрясенный, что Герберт нахмурился еще сильнее. — Неразделенная любовь?

— Ну и нечего тут изображать праведное негодование, — недовольно поморщился он. — В конце концов мне только тридцать три — до пенсии еще далеко, верно? Как бы то ни было, она совершеннолетняя. В прошлом месяце ей исполнилось семнадцать.

— И у вас с ней роман, — кивнула Бетани с весьма умудренным видом.

Герберт сам себе удивлялся: и с какой стати он так раскипятился? Может, потому, что не привык, чтобы едва знакомые люди воспринимали его заведомо враждебно. Но в чем бы причина ни заключалась, в этот момент больше всего на свете ему хотелось схватить дерзкую секретаршу за плечи и основательно встряхнуть.

— Черт подери! — выругался он. — По-вашему, я — герцог Синяя Борода? Нет, ни о каком романе речь вообще не идет. Девочки-школьницы меня отродясь не возбуждали.

— Тогда в чем же дело? — озадаченно спросила Бетани. — Как ее зовут, в конце концов? И чего она хочет?

Герберт тяжело вздохнул. Он всегда считал, что личная жизнь на то и личная, чтобы не делать ее достоянием общественности. Но если Даньелл начала писать и звонить ему на работу, он неизбежно будет скомпрометирован, если забудет об осторожности.

— Ее зовут Даньелл, — нехотя отозвался босс. — И она вбила себе в голову, будто без памяти влюблена в меня.