Моя женщина - Эммануэль Ласт Страница 4

Только прибраться и спать.

Но, странное дело, домашние заботы не только занимали руки, но и разгружали голову. Подумаешь, любит он анальный секс. А она любит сыновей больше всего на свете.

Мысль о Паше и Вовке отдалась новой болью в висках. Вера не представляла, как будет скрывать от них ориентацию отца. До увольнительной можно что-то придумать, но на Новый год мальчики приедут обязательно, и что тогда? Как она объяснит им отсутствие Кости за праздничным столом?

Накрыв ладонью выключатель, Вера вышла в темный коридор и наощупь прошла в спальню. Свет включать не стала, стянула через голову водолазку, бросила на пол юбку, кое-как избавилась от колготок и забралась под одеяло.

Как же все это странно.

Если бы Костя заявил, что уходит к молоденькой аспирантке, Вера бы рыдала в подушку, кляня жизнь и упиваясь жалость к себе. У нее бы осталось право чувствовать себя обманутой, брошенной и — самое ужасное — старой.

Но Костя…

Костя ушел к мужчине.

Вера зажмурилась. Из всего списка переживаний осталось только одно. Чувство, что ее жизнь, ее радости и достижения обесценили одним взмахом руки.

И все же, кто этот мужчина? Вера почему-то не сомневалась, что знает его. Нужно только напрячь память и сложить два плюс два.

…И как они это делают? Целуются ли, гладят друг друга, ублажают ртом? Вера понятия не имела. На секунду она представила Костю в объятиях другого мужчины и ее передернуло от отвращения.

Нет, искать любовника мужа сейчас она точно не готова.

Вера перевернулась на другой бок и просунула под подушку руку — еще вчера она нашла бы там Костины пальцы, теплые и такие родные, сжала крепко, в ответ получив нежное поглаживание по внутренней стороне ладони…

Вчера, но не сегодня.

Вера отмахнулась от воспоминаний, не позволяя жалости взять верх. Кости больше нет. Унизительное положение, в которое он поставил Веру своим признанием, лишило его права занимать ее мысли. Она скинула с кровати вторую подушку и отвернулась к стене.

Эту ночь Вера спала плохо, и, когда зазвонил будильник, она с облегчением откинула одеяло и стала собираться на работу.

За ночь дождь превратился в мокрый снег и первые заморозки сковали коркой осенние лужи. Термометр показывал минус три, холодновато для начала октября. Раздумывая, брать ли сегодня машину или поехать на автобусе, Вера собрала завтрак и принялась за макияж.

Она никогда не красилась ярко, считая свой возраст достаточным препятствием для любого вида боевого раскраса. Легкие тени нюд, немного туши на завитые пыточным агрегатом ресницы и бледно-розовая помада. От природы у Веры были яркие сочные губы и она всегда стеснялась их, намеренно выбеляя.

Карие глаза с сеточками морщин в уголках она любила больше. Выразительные и проницательные, они были зеркалом ее живой некогда натуры, погребенной под слоем семейных забот. Вера добавила немного консилера под глаза, чтобы скрыть следы бессонницы и, взяв с полки берет и сумку, вышла из квартиры.

Тяжелая подъездная дверь поддалась не с первого раза, и, выйдя на улицу, Вера чуть не упала, поскользнувшись на ступенях. Никто не позаботился о том, чтобы посыпать лед песком. Она осторожно прошла по тротуару и села в машину.

Зябко поводя плечами, Вера включила зажигание и положила руки на руль, выдыхая облачка пара. В свете уличного фонаря блеснул золотой ободок на безымянном пальце. Она раскрыла ладонь, задумчиво прокрутила обручальное кольцо.

Снять или не снять?

Глупый вопрос, конечно, риторический, прямо скажем. О том, что они больше не семья, никто не знает. Отсутствие кольца, конечно, заметят, и промолчать не смогут. Уж свой коллектив она знает как облупленный.

Может, переодеть на левую руку? Или вообще, повесить на цепочку, как вдова? Вера подавила злорадную улыбку и надела перчатки. Нет, унижаться и выставлять напоказ свою жизнь она точно не станет. Ни на работе, ни где бы то ни было еще.

Утренняя планерка прошла как по маслу и настроение Веры немного улучшилось. До обеда она сводила ведомости, а после, собравшись своим, как они называли его, «женским кабинетом» — Вера, Зоя, Лена и Марина отправились на перерыв в столовую.

В бизнес-центре, в котором она работала, их было две. Точнее, один ресторан, где женский кабинет собирался по праздникам, так как цены не располагали к неформальной и расслабленной обстановке, и столовая в подвальном этаже, куда на обед стекались офисные работники со всего здания.

Вера работала на третьем, и, как следствие, к обеду они всегда приходили первыми. Столовую держала деловая дородная армянка Анаит. Готовила она, в общем неплохо, только малость перебарщивала со специями. Расплатившись за борщ, макароны с отбивной и компот, Вера влилась за стол женского кабинета, самый большой и удобный на территории столовой.

— Мать моя женщина, Вера, что это? — Зоя состроила большие глаза и, заправив рваную розовую челку за ухо, ткнула в нее ложкой.

— Мой обед, — Вера спокойно улыбнулась и принялась за еду.

Нет, вы это видели? — Зоя тряхнула головой.

Короткие пряди каре на ножке рассыпались, вновь бросая челку на лицо. Она была ненамного старше Веры, но упорно отказывалась признавать свой возраст и молодилась, как могла.

— Ты хоть представляешь, сколько калорий у тебя в тарелках?

Зой, дай человеку поесть, — Лена методично размешивала сметану в борще.

В отличие от Зои, она четко осознавала и свой возраст, и место в пирамиде женско-мужских координат. Каштановые волосы уложены в безукоризненное удлинённое спереди каре, белый ворот водолазки скрывал следы от ожогов на тонкой мраморной шее.

Вера молчала.

— Ох, я хлеб забыла, — Марина, самая молодая из них, птичкой выскочила из-за стола. — Вам взять? — Зоя выказала категоричный отказ, Лена и Вера кивнули.

Ты сегодня какая-то грустная, случилось что? — Лена посмотрела на Веру.

Говорила она тихо и размеренно. Вера знала ее больше пятнадцати лет, десять из которых они проработали бок о бок.

— Плохо спала, — Вера пожала плечами.

— Я тебе завтра патчи под глаза принесу, мои на черепаховом молоке — чудо как хороши, — авторитетно заявила Зоя. — Мигом избавишься и от бессонницы, и от синяков под глазами.

В отличие от остальных, Зоя в столовой ничего не брала, предпочитая свою еду. Марина в первый раз увидев ее приготовления, назвала Зою космонавтом, так и прижилось.

На столе появился шейкер, яркий пакет с сухим порошком и кипяток. Марина, вернувшись за стол, прыснула.

— Поехали! — Лена и Вера улыбнулись.

— Вообще-то, за моей диетой — будущее, — Зоя высыпала содержимое в шейкер и принялась взбалтывать. — Пока ваши желудки будут пыхтеть, расщепляя жиры, белки и углеводы, мой организм получит полный комплекс микроэлементов на блюдечке с золотой каемочкой.