Не думай обо мне - Алёна Снатёнкова Страница 4

Узнаю подругу, пытаясь вспомнить все взгляды Козловского.

Нет, точно не кусал. Душил, наверное, да. Представлял, как выкидывает меня из квартиры, тоже да.

– Ермакова, все-таки я советую тебе взять в руки книжку. Читай все, кроме любовных романов. Ты их перечитала, кажется.

А ведь Козловский и правда не обратил внимания на изменения в моей внешности. Будто перед ним стояла все та же девочка с брекетами. Он куда вообще смотрел? Надо с этим что-то делать. Раз он меня послал, я тоже должна его послать, чтобы успокоиться.

Решено.

Влюблю его в себя, а потом брошу.

У меня есть месяц. Артёмкина крепость падет от моей осады.

Топот каблуков по паркету заставляет меня отскочить от зеркала и прыгнуть в кровать, с головой укрывшись одеялом.

Светка вернулась или Козловский каждый день сюда новых баб водит?

– Владка, ты спишь, что ли? – от знакомого женского голоса я покрываюсь потом и готова провалиться сквозь землю.

Тетя Надя.

Мама Козловского и по совместительству подруга моей мамы.

Козлина все-таки сдал меня.

Затаив дыхание, прикидываюсь мертвым тушканчиком. Какая есть вероятность, что она мне поверит, решит, что спящего человека тревожить нельзя, и вернется домой?

– Ты пальцами ног шевелишь.

Никакой вероятности нет.

Меня спалили в чужой спальне.

Покажите мне стукача, и я сокращу его жизнь.

– Не шевелю. Теть Надь, вам показалось.

Высовываюсь из своего укрытия, и все, что могу, это только ресницами хлопать.

Стыдно-то как.

Будто меня на месте преступления поймали. Впрочем, почти так все и было. Женщина, которую я знаю всю сознательную жизнь, нашла меня в кровати своего горячо любимого сыночка. Черт.

Кашляю в кулак, ведь ее внезапное появление не повод менять план.

– Значит, заболела.

Лишь киваю в ответ. Врать тому, кто с детства тебя знает, крайне сложно. Одно неверное движение, и все.

– Немного. Вы бы отошли или маску надели. Не хочу вас заразить, теть Надь.

– Да я уже не в том возрасте, чтобы от такой болезни хворать, – женщина ехидно улыбается, присаживаясь рядом со мной. – Да и переболела давно. Лет так тридцать назад. И знаю, как это лечится.

Даже спрашивать не хочется, что она имеет в виду.

И так все ясно.

– Чаем и лимоном? – не теряю надежды.

– Вообще, ремнем, но ты для меня как дочь, поэтому обойдемся без порки. Рассказывай давай, что задумала.

– Ничего я не задумала. Я просто…

– До сих пор по Тёмке страдаешь?

В этот раз кашель был настоящим.

– Что? Да я…

– Ладно уж, можешь не отнекиваться. Я же все вижу. И как ты в лице меняешься, стоит только о нем заговорить. И как фотки его разглядываешь, когда в гости приходишь. Это мать твоя думает, что ты уже переболела им, а я считаю, что первую любовь так просто не забудешь.

Скидываю одеяло, пытаясь понять, отчего у меня щеки покраснели.

А-а-а, от злости.

– Нет. Нет. Нет, – откидываю одеяло в сторону и на коленки сажусь. – Вы все не так поняли. Нет никакой любви. Я хочу…

– А я тебе помочь хочу, – перебивает меня, гладя по руке. – В прошлый раз не могла, маленькой ты еще была, а сейчас уже можно. Вырос ребенок. Какой красивой стала. Умной. Артёму такая и нужна. Не то он в статую превратится. Не знаю, как я такого безэмоционального человека воспитала. А вчера он позвонил, и я первый раз его таким увидела.

– Каким?

Злым, наверное.

Козловский только вредным и может быть.

– Напряженным. Да и верещал так, что у меня чуть динамик не сломался. Он же мог тебя сразу же домой отправить, но ведь не отправил.

– Он хотел, – обиженным тоном заныла я. – Десять минут мне на сборы дал. Представляете? А я с головой мокрой была. Могла и заболеть.

– Ну, мне можешь на жалость не давить, – улыбается, а спустя секунду добавляет: – Ладно, остаться здесь помогу. Возможно, ты так его достанешь, что он к нам приедет, чтобы от тебя отдохнуть. Но с одним условием…

Плевать, я на все согласна.

– Ты ночуешь в этой комнате, а он в другой. Никакой взрослой жизни, пока я тебя покрывать буду. Поняла?

Пф-ф-ф.

Да это ж проще простого.

– Ну теть Надь!

– Смотри мне, – голос ее меняется. – Пойдем соседа твоего нового радовать? Это месть ему за то, что пирожки мои лопать отказался. Мучное он не ест. Кто бы мог подумать?

– Идем, – спрыгиваю с кровати и останавливаюсь напротив зеркала. М-да, зря рисовала круги под глазами. – Только я это… Сначала умоюсь и переоденусь.

Где там моя юбка?

– Чай хочешь? Или ты кофе любишь? – спрашиваю у Козловского, пока тетя Надя в другой комнате разговаривает по телефону. – Могу брокколи выжать. М? Вкусняшечка, да?

– А молчать можешь? – слышится злой рык.

И вот в такой кастрюле мне месяц вариться? Оборачиваюсь к Козловскому, который уткнулся в свой ноутбук. На меня, конечно же, не смотрит. Один раз только взглянул, когда я из комнаты вышла. Но и тогда сделал вид, будто я простое недоразумение, от которого нужно избавиться.

Кажется, в атаку он пошел с игнором.

Так себе тактика.

Лучше бы заигрывать начал. Уверена, когда он улыбнется, я испугаюсь и убегу. От вида чего-то сверхъестественного убегают же? Ну, вот и я не стану исключением.

– Твоя мама разрешила мне остаться, – мило улыбаюсь, хлопая ресницами. – Мы поговорили, и она посчитала, что с тобой ничего не случится, если ты поживешь с соседкой.

– Не ей решать. И не надейтесь, что твоя короткая юбка заставит меня изменить свое решение.

Заметил, значит.

Как мило.

– Да я и не надеялась.

– Ты уедешь вместе с ней. Сегодня же.

Хочу возразить и отвесить какую-нибудь шуточку про его приказной тон, но вижу, как из соседней комнаты выходит тетя Надя, и я замолкаю.

– Тёмка, это ты меня выгоняешь уже?

Козловский бросает на меня сердитый взгляд.

Господи, ну какой же он няшечка, когда злится. Так и хотелось по щекам его потрепать.

Держи себя в руках, Влада. Не то без них останешься.

– Ну, что вы, теть Надь. Артём как раз говорил мне, как он мечтает, чтобы вы еще на пару дней здесь задержались. Признался, что соскучился по вашим фирменным пельмешкам.