Вторая жена Командира. Наследник - Вероника Лесневская Страница 4

Продолжаю гипнотизировать взглядом здание и на секунду жалею, что не владею пирокинезом. Внезапно в моей груди разгорается гнев, неконтролируемый, он пытается вырваться наружу и испепелить все вокруг, но из последних сил я заталкиваю его обратно.

После похода к гинекологу меня гложет мысль, что причиной усиления моей ярости является… беременность. Непривычно даже произносить это слово по отношению к себе. Странно, подозрительно, невозможно. Именно поэтому после узи я внушила врачу и медсестре, чтобы они забыли о том, что вообще видели меня в клинике. Уничтожила результаты своих анализов, желая стереть все следы. Никто не должен знать об этом. По крайней мере, до тех пор, пока я не выясню, что именно находится внутри меня…

Переступаю порог научно-исследовательского центра «Генезис» и сразу на входе предъявляю охраннику пропуск.

- Анна Аверина, лаборант, - представляюсь на камеру видеонаблюдения, соблюдая процедуру.

Здесь отслеживается каждый шаг. И это крайне усложняет мою задачу, ведь записывающей аппаратуре я внушить не могу.

К слову, пропуск у меня настоящий, как и должность. Ну, почти. На работу в «Генезис» меня устроил Максим, правда, рядовым сотрудником наземной части центра. Для получения специального допуска на нижние этажи необходимо было пройти целый ряд процедур, но я засомневалась в своих силах.

Тем более, мне и так пришлось немного «переписать» наше с Максимом прошлое. Теперь в его глазах я больше не журналист, а встретились мы с ним не на интервью, а на научной конференции. Как по мне, новая версия нашего случайного знакомства до тошноты скучная, но ничего другого я придумать не смогла. Да и не больно хотелось напрягаться.

И все бы ничего, только Макса иногда «сбоит». Моя иллюзия переплетается с реальными фактами в голове мужа, вызывая у него галлюцинации и кошмары. Поэтому я стараюсь сводить на нет любые разговоры обо всем, что случилось раньше двух месяцев назад. Мне плевать на самочувствие Макса, но я боюсь сломать заложенную в него «программу»...

Вынырнув из тяжелых размышлений, отвечаю на приветливую улыбку охранника, преодолеваю электронную «вертушку» - и оказываюсь в светлом холле. От переливающегося глянца вокруг меня слезятся глаза. Пол, стены и даже потолок выполнены из таких материалов, что невероятно зеркалят, словно Пустых сдержать готовятся.

Не в состоянии терпеть это, быстро моргаю и направляюсь к лифту.

Оказавшись спиной к одной видеокамере и боком к другой, невольно провожу пальцем по золотому браслету с подвеской-сердцем, сделанной на заказ. На вид обычное украшение, но с небольшим секретом: в металл вмонтирована флешка.

- Анна, вы опаздываете, - гремит над ухом надменный голос.

Нехотя поворачиваюсь, заранее зная, кого увижу перед собой. Окидываю хмурым взглядом грузную, неповоротливую фигуру, обтянутую белым халатом, поднимаюсь к заплывшему лицу, на которое нанесен добротный слой косметики, достигаю глаз-щелочек – и заставляю себя не смотреть в них.

- Работа сама себя не выполнит, - добавляет женщина ехидно.

«Старший научный сотрудник Ирина Леонова», - отпечатано на бейдже. Я у нее в подчинении, но… только технически. Да уж, не слишком выдающуюся должность я себе «наколдовала», но на тот момент я была слишком ослаблена и растеряна, чтобы продумать все ходы наперед. А теперь расплачиваюсь за поспешность и импровизацию…

Следую за Ириной, но, подойдя вплотную к лифту, останавливаю ее и разворачиваю к себе лицом. Точно знаю, что здесь слепая зона для камер. Всматриваюсь в глаза женщины и тихо произношу:

- Всю работу выполнишь сама, но будешь верить, что это сделала я. И в случае необходимости подтвердишь, что весь день я была на рабочем месте. Иди! - не сдержавшись, рявкаю напоследок.

Зажимаю кнопку лифта и подталкиваю «начальницу» к открывающимся створкам. Ирина все еще под внушением, поэтому послушно заходит внутрь и выбирает нужный этаж - второй. А я не спешу за ней, потому что меня не прельщает перспектива оказаться в закрытом помещении с человеком, который раздражает. В первую очередь, это опасно для самой же Леоновой…

Подождав пару минут, вновь вызываю лифт. Но внезапно во всем здании срабатывает аварийная сигнализация. Делаю пару шагов назад и оглядываюсь по сторонам, анализируя обстановку.

Основной свет гаснет, помещение озаряют красные мигающие лампы. Вся аппаратура, компьютеры и, конечно же, лифты автоматически переключаются на аварийное энергообеспечение.

Сотрудники «Генезиза» высыпают в холл и замирают. Ведут себя настороженно, но не паникуют. Всего лишь ждут дальнейших указаний, словно дрессированые звери. Собираюсь спросить охрану о случившемся, но неожиданно открываются створки соседнего лифта, того самого, который ведет под землю… и для использования которого нужен специальный допуск.

В холл нервно выскакивает Максим, что-то раздраженно шепчет следующим за ним коллегам, а потом видит меня и осекается. Даже в полумраке замечаю темно-красные пятна на всегда идеальном медицинском костюме мужа. И я бы порадовалась, если бы это была его кровь, но, к сожалению, знаю, что принадлежит она кому-то из подопытных.

Несмотря на целый ряд неудач, что привели к появлению Пустых, «Генезис» продолжает проводить эксперименты на людях, тайно и незаконно. И там, на минус тринадцатом этаже, в стеклянных боксах, сейчас находятся подопытные. Как правило, это или бездомные, или отчаявшиеся люди, согласившиеся пожертвовать своим здоровьем за внушительную сумму денег, или безнадежно больные, которые используют свой последний шанс на спасение.

Субстанция, с которой имеет дело «Генезис» и происхождение которой я пока не выяснила, действительно обладает регенеративными свойствами. Их я четко испытала на себе. Но применять вещество на практике наши ученые явно не научились. Может, все потому, что они преследуют иные цели, отнюдь не благородные?..

Создание панацеи от всех болезней – такая версия озвучивается для прессы и несведущих граждан. Ложь! Как и то, что опыты проходят исключительно на животных…

Стены центра «Генезис» пропитаны фальшью, а сотрудники прогнили изнутри, хуже Пустых, иначе как объяснить их черствость и равнодушие к тому, что творится здесь?

Смотрю в напряженное лицо Максима, которое в красном освещении кажется зловещим, и не узнаю его. А еще не могу понять, как могла жить с таким человеком раньше, до всего случившегося, верить ему, любить… Впрочем, последнее под большим вопросом. Скорее, привычка. Осознаю это теперь, когда мне есть, с кем сравнивать…

- Привет, что произошло? – решаю заговорить первой, чтобы не дать Максу пройти мимо меня.

А после сбиваю его с толку, ныряя в объятия. Прижимаюсь вплотную, скольжу руками по гладкой ткани костюма. Вспоминаю о пятнах крови и вздрагиваю, но умело прячу свою реакцию.

- Мне страшно, - лгу я, надеюсь, правдоподобно. – Почему сработала аварийка?