Я папу по ладошке узнаю - Татьяна Ветрова Страница 4

— Нет, простите. — Извинившись, спешу сделать ноги. Я очень устала и очень хочу домой, к дочери.

Понимаю, мне надо ему рассказать, мой ребенок не заслуживает того, чтобы расти без отца. Но как говорила Скарлетт О’Хара «Я подумаю об этом завтра…»

ЛЕРА

Ну почему в детских садах нет лифта? Это же с ума можно сойти подниматься на третий этаж за ребенком, да еще и после работы. Захожу в группу и выискиваю взглядом копну шоколадных волос, завязанных в хвостик. Моя девочка сидит за столиком, вокруг нее разбросаны цветные карандаши, а она усердно пытается что-то изобразить.

— Слава, — зову дочь, люблю видеть счастье в ее глазах, когда получается ее забрать самой. Чаще это делает жена брата, забирает Милану, она находится группой ниже и мою Славу.

— Мамочка, ты пришла? — Она подпрыгивает на стуле и несется в мою сторону, не обращая внимания, что карандаши попадали на пол.

— Конечно, пришла. Собирай карандаши и пойдем домой.

— Ой, — закрывает ладошками ротик и округляет удивленно глаза. — Прости. Сейчас все соберу, я быстро.

Пока Слава наводила порядок за столиком, убирала карандаши и складывала свои рисунки, я успела обсудить с воспитателем поездку в дельфинарий.

— Мамочка, я все. — На меня смотрит маленькая зеленоглазая фея, глаза ее блестят от счастья и предвкушения. Она знает, что домой мы не будем торопиться. Обычно, когда я ее забираю у нас по плану небольшая прогулка и обсуждение того, как прошел день каждого из нас.

— Тогда пошли. — Мы садимся в машину и едем в наш любимый парк немного погулять и покормить уточек. Слава любит это место, а мне просто хорошо от того, что она улыбается.

— Мама, мама, смотри, вон там уточки. Пошли. — Она указывает маленьким пальчиком дорогу и тянет меня за руку по направлению к уточкам. Расстилаю на травке плащ, завалявшийся в машине с прошлой недели, тогда был жуткий дождь, и я боялась промокнуть, вот он и пригодился. Мы садимся поудобнее, разуваемся и подставляем ножки под теплые солнечные лучи. Расположились мы прямо у берега озера, нас обдувал легкий прохладный ветерок, заставляя улыбаться и подставлять солнцу личико.

— Рассказывай. — Ломаю батон пополам и передаю половину дочке. Она с большим удовольствием кормит уточек, отламывая им по маленькому кусочку.

— Ну… утром меня ругали и грозились тебе пожаловаться. — Слава смотрит на меня с хитринкой во взгляде, пытаясь угадать мое настроение.

— Почему? — Отворачиваюсь от нее и обращаю свой взгляд на уточек, которые подплывают к нам, чтобы съесть хлебушек. По себе знаю, тяжело говорить, когда смотрят пытливым взглядом. Даю ей время собраться с мыслями и жду, что скажет моя проказница.

— Я съела только бутерброд с сыром и выпила какао.

— Почему, Слава? Что не так с завтраком? — Хотя я уже догадываюсь, дело в супе.

— Суп молочный с рисом. — При этих словах она так смешно сморщила носик, что я невольно усмехнулась.

— Не смешно, мама. Это не вкусно… — Батон кладет рядом с собой и со всей своей детской злостью, что только может быть у ребенка пяти лет, бьет кулачками по своим ножкам.

— Себя зачем калечить?

— Не знаю. Ладно. Как прошел твой день? — Усаживается по-турецки и подпирает кулачками лицо, локтями оперлась в колени.

— Ничего нового. Переводы, переговоры с новым клиентом. — И еще кое-что, но не знаю, как сказать тебе.

— И все? Так скучно? — Дочурка искренне удивляется и не понимает, как можно скучать на работе, если еще и платят зарплату. Я пыталась ей объяснить понятия любимая и не любимая работа. Мы как-то с ней даже решали тесты на выбор профессии. Да, мне приходилось ей объяснять некоторые детали, но мы справились. У Славы математический склад ума и ей подходит специальность, связанная с экономикой.

— Ну, вообще-то есть кое-что… точнее кое-кто.

— Кое-кто? — Любопытные глазки расширились от удивления, давая еще больше возможность любоваться зелеными изумрудами.

— Да. Это мужчина, он красивый, сильный, добрый.

— Ты меня с ним познакомишь? У тебя, — Слава что-то усердно пытается посчитать в уме и на пальцах, привлекая мое внимания и заставляя встревожиться. — Три недели.

— Слава? — Мне совсем не нравится то, что сейчас происходит. Зная свою девочку, можно ожидать чего угодно.

— Просто воспитательница сегодня сказала, что через месяц каникулы, и в садике будет ремонт.

— Да, она говорила.

— А еще сказала, чтоб пришел па….ну… неважно. Пойдем в магазин, морожено купим? И домой? — Да что же такое. В личном деле моей дочери четко сказано, что я воспитываю ее одна. Какого, простите, хрена новая воспитательница не потрудилась познакомиться с такими тонкостями. Зачем ребенку делать больно.

— Слава, — смотрю прямо ей в глаза, не позволяя той отвести взгляд. — Продолжай.

— Просто в садике будет ремонт, нужны папы, чтоб передвинуть шкафчики и кроватки. — Нет, только не это. Не так быстро, пожалуйста, я совсем не готова. Дочь опускает глазки и начинает шмыгать носиком, обнимаю и прижимаю ее к себе. От ее боли у меня сердце разрывается на части. Надо как можно скорее с ним поговорить.

— Папа будет, я обещаю тебе. — Поднимаю голову к небу, моргаю, не хочу, что малышка видела мои слезы.

— Но как?

— Иногда, в жизни случаются чудеса, надо просто верить. — Ага, конечно.

— Мама, ну ты такая взрослая и веришь в сказки? — Моя малышка укоризненно качает головой, заставляя меня улыбаться.

— Слава, обещаю к этому времени, мы что-нибудь придумаем и решим этот вопрос положительно. Только мы никуда не будем торопиться, а тем более загадывать, хорошо?

— Что-то вроде того, что загадаешь, и ничего не выйдет?

— Да. Давай собираться домой. Пора уже.

Сделав все дела по дому, и поужинав, мы пошли готовиться ко сну. Набрав пол ванны воды, отправила дочку купаться. Она как я, любит понежиться в водичке. Я же отправилась расстилать ей кроватку и готовить пижаму для сна, правда, по дороге в комнату споткнулась о гору вещей, что одна особо утром не успела убрать, да и сейчас тоже поленилась. Пока Слава купалась, сложила все вещи в шкаф, навела легкий порядок, наткнулась на ее рюкзачок. И черт меня дернул сунуть свой нос туда.

Слезы застилают глаза, закусываю губу до крови, чтоб не всхлипывать громко. У меня в руках альбомный лист формата А4 с детским рисунком под названием «Моя мечта». На рисунке нарисована семья: мама, папа, дочь.

Больно. Очень больно.

СТАС

— Станислав Андреевич, вот как просили.

— Давай сюда. Свободен. — Начальник службы безопасности, лучший друг отца, не сомневаюсь, что отец уже знает, кладет папку на стол и уходит, тихо прикрыв за собой дверь.