Лучший друг старшего брата - Николь Келлер Страница 4

Глеб выглядит ошеломленным, и на миг на его красивом мужественном лице мелькает недовольство.

— Что-то не так?

— Все так, просто…Дай мне осмотреться. Привыкнуть к обстановке. Поухаживай за мной. Например, я не откажусь от бокала красного вина, — сажусь за барную стойку и цепляюсь обеими руками в столешницу, чтобы не показать, как я волнуюсь на самом деле.

Глеб окидывает меня внимательным взглядом, но потом все же дерзко ухмыляется и идет к бару. Достает бутылку вина и два бокала.

— Ты права, неплохо бы расслабиться. И отметить нашу помолвку. За нас?

— Давай, — скромно улыбаюсь, отпивая вино.

Я выиграла немного времени, но легче мне от этого не стало. Успокоения и умиротворения как не было, так и нет. Но, может, Глебу удастся в процессе избавить меня от дурных мыслей?..

Глеб допивает вино, отставляет бокал в сторону и пружинящей ленивой походкой идет ко мне. Внутри все снова сковывает ледяной страх, и мне становится не по себе оттого, как Глеб смотрит на меня. Его глаза странно блестят, а зрачки расширены. Впервые вижу его таким…

Он ставит руки по обе стороны от меня на столешницу и впивается голодным поцелуем мне в губы. Это даже поцелуем назвать сложно: он кусает мои губы, оттягивает их, причиняя мне легкую боль.

Вино немного дает мне в голову, я прикрываю глаза и пытаюсь расслабиться. Но вместо этого вижу темные обжигающие глаза незнакомца. Которые смотрят на меня с усмешкой и осуждением одновременно.

Меня как ушатом холодной воды окатывают. Я моментально напрягаюсь, замирая на месте. Ни о каком желании к этому мужчине не может быть и речи.

Но Глеб, кажется, ничего не замечает и не чувствует, продолжая целовать неподвижную меня в шею.

— Подожди, Глеб, — сдавленно шепчу, пытаясь привлечь внимание мужчины.

— Ну, что еще? — он уже совсем не скрывает раздражения и смотрит на меня недовольно. — Что ты ломаешься, как в первый раз?

Его слова больно задевают меня, и я чувствую себя еще больше не в своей тарелке. Хочется скорее оказаться за пределами этой квартиры, но я предпринимаю еще одну попытку сгладить назревающий конфликт.

Отталкиваю мужчину на расстояние вытянутых рук, увеличивая расстояние между нами.

— Глеб… Я сегодня не смогу. Не в этот раз, хорошо? Давай просто полежим… посмотрим фильм? — произношу как можно мягче, пристально глядя в лицо мужчины.

— Знаешь, что?! Это уже переходит все границы, малышка! — неожиданно Глеб взрывается и повышает на меня тон, а его лицо искажается от злости. — Я, конечно, понимаю, что ты знаешь себе цену и все такое, но неужели ты думаешь, что я буду бегать за тобой полгода?! Полгода, Эмма, полгода я терплю твои заскоки! Какой идиот столько будет жить, как монах?! Может, хватит пудрить мне мозги?! Надо было сразу сказать, что ты фригидная!

Ошеломленная, я прирастаю к стулу и смотрю на Глеба во все глаза. Не могу поверить, что услышала столь обидные и оскорбительные слова от мужчины, который всегда был заботлив, нежен и внимателен по отношению ко мне. Я как будто попала в параллельную реальность, а передо мной стоит двойник Глеба.

Раздавленная и униженная я сползаю с барного стула и на подкашивающихся ногах иду в сторону двери.

— Мне, наверно, лучше уйти, — бросаю через плечо, не поднимая на мужчину глаз. В них стоит предательская влага, но я из гордости не желаю ему показывать своих слез.

— Уходи!

Я как попало накидываю шубу, беру клатч, не с первого раза надеваю туфли и выхожу, прикрыв за собой дверь. Глеб даже не вышел меня проводить.

Лишь через несколько минут, стоя в ожидании лифта, слышу оглушительный звон разбитого стекла.

Выхожу к подъезду и плотнее кутаюсь в шубу — за то время, что была у Глеба, значительно подморозило. И я стою в туфлях при минусовой температуре, на снегу, на пронзительном ветру и только сейчас понимаю, что надо было еще в подъезде вызвать такси. Приехала я сюда с Глебом и никак не планировала, что он выгонит меня на холод.

Машина приезжает через минут семь, и я в прострации еду к себе домой. Захожу в пустую квартиру, по пути в спальню стаскивая с себя вещи, и ложусь в кровать прямо в платье, накрывшись с головой.

Но и сон спасения не приносит — всю ночь мне снятся сильные и теплые объятия незнакомца и его пронзительный темный взгляд…

Эмма

Это наша первая серьезная ссора с Глебом, еще и сразу после помолвки. И я была уверена, что наутро увижу десяток пропущенных от него и кучу сообщений в мессенджерах.

Поэтому, едва проснувшись, хватаю телефон.

Но меня ждет пустота.

Ни звонка. Ни сообщения. Даже знака не прислал. Мог бы поинтересоваться для приличия, как добралась его невеста посреди ночи, легко одетая и в туфлях в минусовую температуру.

Возможно, он сегодня отсыпается, как и я? Потому что я знаю, что у Глеба были планы на сегодняшний день, а именно на совместное времяпрепровождение, поэтому он всю неделю работал до поздней ночи, чтобы разгрести нам два дня.

Глеб не звонит даже после обеда. И вечером тоже тишина. Хотя в мессенджерах он появляется исправно.

Обида бурлит во мне, грозясь вылиться наружу, но папа научил меня быть гордой и любить себя, поэтому я никогда не опущусь до того, чтобы первой позвонить Глебу после таких слов и устроить выяснение отношений.

Не перезванивает Глеб ни на следующий день, ни через два дня. Он как будто пропал, хотя в социальных сетях и во всех возможных мессенджерах онлайн. Это я, скорее всего, перестала для него существовать, когда посмела отказать в близости.

Поняв, что планы на празднование нового года меняются, утром тридцать первого собираю вещи в небольшую спортивную сумку и еду к родителям. А что, отличная идея! Давно я не была в спокойной и умиротворенной обстановке. Да и за городом у родителей вид, как в сказке: высокие ели у забора, много снега и настоящая русская баня. Убью сразу двух зайцев: пообщаюсь с родными и проведу время с пользой для души и тела.

— Эмма? — мама округляет глаза от удивления, вытирая руки об передник. Но быстро приходит в себя и, обрадовавшись, кидается ко мне с объятиями: — Эмма приехала!

Я роняю сумку на пол и крепко прижимаюсь к маме. Хочется заплакать, найти утешение, но нельзя. Не имею права. После той истории с Вадимом[1] родители сильно сдали, и их надо беречь вдвойне.

— С наступающим, мам, — сдавленно произношу, целуя в щеку. — Не против, если я присоединюсь к вам праздновать?

Мама отстраняет меня на расстояние вытянутых рук и внимательно смотрит мне в лицо.

— Что-то случилось, дочка? Ты выглядишь расстроенной. Вы что, с Глебом поссорились? Он тебя обидел, да?

— Ну, что за глупости ты болтаешь, мам. Да, расстроена, скрывать не стану. Глеб прямо накануне нового года улетел в командировку заграницу по указанию отца. И этот новый год мы встретим раздельно.