Его новенькая. Том 2 - Наталья Семенова Страница 4

– Я не позволил тебе быть с Оливером и не позволю быть с кем-либо другим, ясно?

– С какой стати, Никлаус? – сухо интересуюсь я, не обращая внимания на то, что глаза печёт от назревающих слёз.

– Ты переиграла нас обоих, верно? – жёстко усмехается он. – Строила из себя недотрогу, не подпуская слишком близко, но и не отталкивая. Пользовалась нашим интересом, чтобы – что? Толкнуть высокопарную речь перед жаждущий зрелищ толпой? Утереть нам носы перед всеми? Показать какие мы плохие, когда ты такая хорошая? Так почему же ты не наслаждаешься триумфом? Подогреваешь интерес? Ждёшь, когда самый последний человек в колледже будет восхвалять непревзойдённую Ани, сумевшую поставить на место двух зарвавшихся братьев?

Так вот, как они и Он, теперь обо мне думают?

Я сглатываю обиду и цежу в ответ:

– Я не играю в игры, Никлаус. Это ваша с Оливером территория. И если бы ты услышал хотя бы слово из моей «пламенной» речи, то понял бы это. Всё кончено. Я не стану угрозой для вашей репутации, потому что бросила колледж. И я начинаю новую жизнь, в которой ни тебе, ни твоему брату не место. Надеюсь, вам тоже придётся моё решение по душе.

– Бросила колледж? Серьёзно? – усмехается он.

– И съезжаю из дома твоего отца, – киваю я. – Всё, Никлаус, больше незачем тратить на какую-то девчонку своё драгоценное время, которое ты можешь посвятить тусовкам с алкоголем. Ведь именно это для тебя по-настоящему важно – гробить свою жизнь?

– Решила, что всё обо мне знаешь, стерва?

– Это ты решил, что знаешь меня, а я всего лишь предполагаю, – выплёвываю я.

– Хочешь сказать, мы оба ошибаемся?

– Я точно ошиблась, когда решила, что твоя маска мерзавца – всего лишь маска. Но, к сожалению, это твоя суть.

– Суть? – его взгляд темнеет окончательно, а на губах появляется хищная улыбка. – Как скажешь, стерва.

Я пугаюсь, когда он на секунду опускает взгляд на мои губы, но не успеваю и дернуться, как он напирает на меня всем телом и впивается своими губами в мои. По телу прокатывается горячая волна, потому что Никлаус внаглую раздвигает мои губы и начинает скользить своим языком по моему. Я должна поднять руки, попробовать оттолкнуть, но голова кружится, звенит, как чёртов колокол, в который ударили со всей дури…

Зачем он это делает?

Зачем изводит меня этой невозможностью?!

Неужели, не понимает, что я не в силах ему сопротивляться? Или именно поэтому он меня и целует?!

Пытка заканчивается совсем внезапно, а следом в сознание проникает его насмешливое шипение:

– Даже не мечтай, что кто-то сможет целовать тебя лучше мерзавца, Ан-ни.

С этими словами Никлаус резко отпускает меня и стремительно направляется к своей машине, бросив через плечо напоследок:

– Ты моя. Помни об этом, когда будешь заглядываться на кого-то ещё.

Что, простите?

В себя я прихожу не сразу, а когда справляюсь с шоком, то, сжав зубы, бросаюсь в дом, а затем и в свою комнату, словно за мной, по меньшей мере, гонится стая разъярённых волков.

Нет, ну какой придурок! Моя! Что это вообще может означать?

Бред…

Я собираюсь впопыхах, ни на секунду не переставая злиться. Остервенело скидываю в свой ретро-чемодан те немногие вещи, которые пригодятся мне в первое время, удерживая в голове мысль о том, что за остальным вернусь в другой раз. Тогда, когда точно не застану здесь Никлауса. Точнее, когда он не сможет меня здесь застать.

Гигиенические принадлежности, косметика, две пижамы, три пары обуви, какая-то одежда… Дневник, документы и все имеющиеся наличные деньги.

С трудом защёлкиваю застёжки на чемодане, с глухим стуком опускаю его на пол с кровати и, распрямившись, осматриваю комнату, задержав взгляд на фарфоровых куклах.

Малышки мои… Я вас обязательно заберу, но потом. Не скучайте без меня, ладно?

Отворачиваюсь и, немедля и секунды, волоку за собой свой чемодан. Главное – стоять на своём, не дать слабину и не передумать. Неизвестность всегда пугает, – я хорошо помню свои ощущения от переезда в другую страну, – но также она полна предвкушения нового и удивительного.

И потом, если что-то не заладится, я уверена, что сестра примет меня обратно, как бы она сейчас не сердилась из-за моего поступка.

С этой твёрдой мыслью я и доезжаю до красивого на вид дома 1919 по улице Бродвей. Смотрю на часы: я приехала на полчаса раньше назначенного мисс Лейн времени. Нахожу парковочное место, – здесь только платные стоянки, отчего я мысленно издаю стон, потому что если у здания нет своей парковки, то проживание у вредной старушки влетит мне в копеечку, – и, заглушив двигатель, осматриваю многоквартирный дом.

Здание построено из бетона и красного кирпича, в нем три этажа, на одном из углов – кафе, что наводит меня на мысль: почему старушка ходит именно на 18-ю улицу, когда у неё под носом есть вполне уютное заведение, где тоже есть столики и подают кофе?

Хмыкаю самой себе и продолжаю осмотр.

Тротуар из бетонных плит. Между узких лесенок, ведущих к входным дверям, расположены кирпичные газоны с идеально подстриженными прямоугольником густо-зелёными кустами; дополнительно делят между собой квартиры в три этажа металлические ограждения, выкрашенные серой краской, ровно такие же, какие ограждают балконы на втором этаже. Третий этаж больше выглядит мансардным из-за окон, расположенных под углом. У таких окон имеются бетонные козырьки.

В общем и целом, дом, где живёт мисс Лейн, впечатляет. А эти окна в пол… Даже не представляла, что однажды буду жить в подобном месте.

Ещё и до работы рукой подать – могу экономить на бензине, а машину припарковать на какой-нибудь бесплатной стоянке.

– Ну, и на кой чёрт ты здесь встала?

Я вздрагиваю от неожиданного и строгого голоса мисс Лейн и быстро отрываю взгляд от окон на третьем этаже, глядя в её сторону. Женщина выглядит так, словно вот-вот поднимет руку и покрутит пальцем у виска, обозначая мои умственные способности.

– С торца есть заезд на парковку, глупая девчонка! – продолжает она на меня кричать. – Оставляй там свой драндулет и заходи в дом!

Она не ждёт ни моего кивка, ни жалко произнесённого «хорошо», разворачивается и идёт к крыльцу, качая головой, словно уже жалеет о бестолковой квартирантке.

Выруливая машину на дорогу, я непроизвольно улыбаюсь, вдруг понимая, что соседство с вредной старушкой будет, если не беззаботным, то довольно забавным.

Отыскав заезд на подземную парковку, я оставляю машину, выгружаю из неё мой ретро-чемодан и тащу его обратно на улицу, чтобы через несколько минут поставить у входной двери в квартиру мисс Лейн и стукнуть в неё несколько раз кулаком.

– Я же сказала: заходи! Боже мой, а казалась такой сообразительной…