Сводные. Игра на желание - Екатерина Аверина Страница 4

Мама накормила нас завтраком. Кит не вышел.

К обеду он тоже не появился. Зато я успела перенести большую часть вещей.

Они с девушкой вышли из комнаты уже глубоко во второй половине дня. Она одетая в этот раз, а он в расстегнутых штанах и без футболки.

«Капец всем девчонкам в универе» — вздохнула, понимая, что он очень хорош.

Все мышцы отлично прокачены. Особенно те, что уходят под пояс брюк. Татуировки ему чертовски идут, подчеркивая наглющий образ чудовища. Карие глаза пожирают взглядом мое лицо, продолжая обнимать девушку. Эти же глаза, махнув черными ресницами, внимательно смотрят на коробку в моих руках и опасно щурятся.

— Мне твой отец разрешил, — выпаливаю сразу и очень хочу сбежать, но вместо этого медленно разворачиваюсь и гордо иду к лестнице, стараясь не спотыкаться.

— Стоять! — рявкает он мне в спину.

Ага, сейчас! Такой тон только прибавляет мне ускорения.

— Сводная, ты думаешь, я не достану тебя наверху? Там дверь не запирается!

Вот чего ему от меня надо? Вон, девушка у него есть. Пусть ее достает, а меня не надо. Я боюсь таких, как он. Я их всеми силами избегаю.

Добежав до своей новой комнаты, роняю коробку на пол и прижимаюсь спиной к двери. Колени дрожат, пульс никак не успокоится.

Через мгновение меня сносит этой дурацкой дверью, и я лечу вперед. Не устояв на ногах, больно приземляюсь на ладони и колени. Обидно становится до слез. В носу начинает щипать. Я изо всех сил кусаю губы, чтобы не разреветься.

— Мне, конечно, нравится твоя поза, — звучит ледяное откуда-то сверху, — но, может, ты повернешься ко мне лицом? Разрешаю остаться на коленях. Для тебя самое оно.

Его слова вышибают из моей груди воздух вместе с обидным возмущением. Да что я ему сделала?! Какого черта он себе позволяет так со мной разговаривать? И собрав все силы в кулак, поднимаюсь, отряхиваю ладошки и разворачиваюсь к нему.

Стоит все так же без футболки. Спасибо, что штаны застегнул.

— Я не разрешал тебе переезжать, — напоминает он, надвигаясь на меня огромной скалой.

— Мне разрешил твой о…

— Я. Не. Разрешал! — повторяет, разделяя слова. — Вернись на место.

— С чего вдруг? Может мне здесь больше нравится? — от страха опять начинаю язвить.

— За длинный язык я тебя сейчас снова поставлю на колени и покажу, как его надо правильно применять. Не вернешься, я все твое барахло выкину в окно и перееду тачкой. Поняла? — молчу. — Не слышу, — киваю.

Да поняла, я поняла.

— Умница, — улыбается эта сволочь. Очень обаятельно и очень плотоядно.

Не знаю, как в нем это сочетается, но мое несчастное сердце снова захлебывается в тахикардии. То ли от ужаса, то ли… От ужаса! Потому что он чудовище!

— Что ты сказала? — его глаза снова опасно сужаются.

— А я вслух…? Вот черт, — жмурюсь, готовясь к смерти, не меньше.

— Чудовище, значит, — задумчиво делает еще один шаг ко мне. — Ты права. Так и есть.

Разворачивается и уходит, а я, стараясь вернуть себе способность дышать, смотрю на еще одну татуировку, набитую на боку ближе к пояснице. Там птица. Ласточка, запутавшаяся в сети.

Кит

Проводив девчонку, которую подцепил в ночном клубе, иду на кухню. Жрать охота, сил нет. Голова раскалывается с похмелья. Блондинка эта еще выбесила. Лада. Маленькая домашняя девочка. Сто процентов учится на одни пятерки и большую часть ее гардероба составляют платья. Мечта, а не ребенок, не то что я. Тем будет интереснее. Невинные отличницы — это всегда вкусно.

Открываю холодильник. Печально взираю на непонятные кастрюльки, тарелки, затянутые пищевой пленкой. Нахожу миску с салатом из свежих овощей. Хоть что-то съедобное на вид.

Накидываю немного в тарелку, беру хлеб и сажусь за стол. Раньше в этом доме был повар, а еще мама готовила. Я помню. Они с детства приучили меня к другой еде. Эстетически красивой. Когда ты только смотришь, а тебе уже хочется, прямо как с женщиной, либо встает, либо нет.

Сейчас бы сочный стейк, приготовленный на гриле. К нему кисло-сладкий соус с остринкой в азиатском стиле и запечённых с травами овощей, а не вот это! Кривлюсь, впихивая в себя еще одну ложку салата. Даже с похмелья лезет с трудом. Нет, может они привыкли так питаться, но даже из долбанной овсянки можно сделать нечто более презентабельное, чем было вчера в тарелках.

Так и не доев, решаю выйти покурить. Или не выходить?

Прикуриваю прямо в столовой, скидывая пепел после пары затяжек в тарелку с остатками салата. Это все равно только в урну.

— Кит, какого черта ты куришь в доме?! — рявкает вошедший отец. — Выйди на улицу!

— Ну пошли на улицу. По глазам вижу, хочешь что-то сказать, — коварно улыбаюсь ему.

Тарелка улетает в мусорное ведро вместе с остатками еды. Папе не нравится мой жест. Его взгляд темнеет на глазах, челюсть ходуном. Равнодушно прохожу мимо него, зная, что отец последует за мной.

Прохожу мимо камина. Там чертова фотка в новой рамке. А след от моей подошвы убрать полностью так и не удалось. Перекинув дымящуюся сигарету в другую руку, пальцами толкаю рамку, и она снова летит на пол.

— Кит!

— Упало, — пожимаю плечами и ускоряюсь.

Резко становится душно и противно. Надо на улицу, пока тошнота, подкатившая к горлу, не переросла в нечто более неприятное прямо тут.

На крыльце забираюсь на перила, уперевшись пятками в железный бортик внизу.

— Давай договоримся, сын. Ты не будешь таскать в дом своих девок. Я все понимаю. Развлекайся, у тебя возраст. Но не здесь. Имей уважение к Маше. И Ладе это видеть совсем ни к чему. Хочешь, я сниму тебе квартиру?

— Хочешь, — копирую его интонацию, — снова от меня избавиться?

— Я рад тебе, Кит…

— Смешно. Продолжай, — издевательски перебиваю.

— Давно ты начал курить? — он переводит тему, понимая, что его «я скучал», «я тебе рад» и прочие фразочки только больше бесят.

— Угу, — киваю. — И пить тоже. А еще права получил и девственности лишился. Хочешь узнать, кто была та самая первая? Тебе, как отцу, наверное, это важно.

— Кит, — он тихо посмеивается, неожиданно дотянувшись до меня и взъерошив волосы. От удивления даже увернуться не успеваю, — я понял, ты злишься. И квартиру снимать не хочешь, но я не предлагаю тебе туда съезжать. Оставишь ее для понятных целей, чтобы не превращать дом в бордель. Ты вчера про байк говорил. Давай съездим вместе и купим тебе мотоцикл. Если хочешь, можем сделать это прямо сейчас. Будет подарок от меня на возвращение.

— Уговорить не получается, решил купить? — не ведусь на его интонации. Этим меня не пробить.