Зюзюка, или Как важно быть рыжей - Екатерина Вильмонт Страница 4

Я поехала на съемную квартиру, собрала еще несколько сумок ина пути к новому жилищу вдруг вспомнила про Зюзюку. Недалеко от моего новогодома находится магазин «Рукоделие». Я заехала туда и обалдела. Чего там тольконет! Но вот шерсти, похожей на Зюзюкину, не было. Я перерыла весь магазин, и врезультате девушка-продавщица, которой, видимо, было смертельно скучно, решиламне помочь и отыскала-таки моток серой пушистой шерсти, правда, значительносветлее, чем я хотела.

– Ничего, освежите вашу подружку детства, –очаровательно улыбнулась девушка. – Знаете, у меня бабушка классно вяжет,она говорит, что шерсть этой фирмы самая лучшая. Она, конечно, здорово дорогая,но поскольку остался всего один моток, я вам сделаю хорошую скидку. Берите, непожалеете.

От общения с милой девушкой и от прикосновения к дорогойшерсти я опять воспряла духом. И первое, что сделала, войдя в необжитуюквартиру, я побежала в ванную. Зюзюка по-прежнему лежала на стиральной машинеи, бедненькая, совсем скукожилась. Я опять надела ее на руку. После стирки одинглаз повис на ниточке, носик еще больше сморщился, а красная нитка совсемполиняла. Да, жалкий вид имела моя подружка. Ну да ничего! Я неплохо вяжу ивышиваю. И оставив сумки неразобранными, уселась в новое кресло и заняласьрукоделием. Много времени это не потребовало, я аккуратненько заштопала дырки,и получилось мило – на темно-сером фоне светло-серые горошки. А чтобы они невыглядели заплатками, вышила еще несколько горошков. Потом быстренькораспустила красную варежку, черт с ней, мне красные варежки уже не повозрасту, – и сделала ротик. Укрепила бусинку и намазала жирным кремом нос.Моя подружка стала как новая. Я полюбовалась делом рук своих и поцеловалаЗюзюку. А пудреницу решила отдать в починку одному приятелю, ювелиру попрофессии, работающему консультантом в фирме по продаже заграничной дорогойбижутерии. Почему-то мне казалось безумно важным привести в порядок бабушкинонаследство. И вдруг я словно услышала бабушкин голос:

«Данюша, ты береги пудреницу и особенно Зюзюку. Вырастешь,обязательно носи ее в сумочке, это твой талисман». Я почистила пудреницу изасунула в Зюзюку. Потом положила ее в сумочку. Может, этот забытый талисманпринесет мне счастье? Да не счастье, какое счастье в моем возрасте, а простоудачу… Потом я быстро разобрала сумки и поняла, что, собственно, через три днясмогу окончательно переехать.

Вечером я, едва живая от усталости, включила телевизор исразу наткнулась на какую-то «гламурщину», как выражается Виктория. И одним изперсонажей была та самая особа с фаллоимитатором. Она рассказывала, как следуетодеваться на вечеринку в непринужденной обстановке. Она была красивая, но приэтом какая-то совершенно безликая. Я бы в жизни не обратила на нее внимания,если бы не рассказанная Викторией хохма. А впрочем, хохма даже не смешная, агадкая. На другом канале выступал Жванецкий, вот тут были хохмы! Утешало лишьто, что Жванецкий был на Федеральном канале, а мурка-гламурка на дециметровом.

Когда я наконец легла спать и уже закрыла глаза, мне вдругстало нестерпимо стыдно, что я оставила Зюзюку одну в новой необжитой квартире,дело в том, что сумочка у меня была маленькая и объемистая пудреница в вязаномчехле занимала там слишком много места. И я тут же решила с утра поехать икупить ту черную сумку, на которую на днях облизывалась в универмаге «Москва».Сумка была очень дорогая, и я не решилась потратить столько денег, хоть они уменя и были. В той сумке было много отделений, и одно словно специальнопредназначалось для такого вот талисмана. Приняв благое решение, я сразууснула.

А с утра помчалась на Ленинский. К счастью, сумка там была,и я с восторгом и уже без всякого страха ее купила. Кстати, бабушка когда-тоучила меня – пока ты молодая и тебе чего-то очень сильно хочется, и ты можешьэто купить, не влезая в долги, покупай! Что я и сделала! Настроение сразуподнялось, и я решила что… В этот момент зазвонил телефон. Виктория!

– Алло, Дарья?

– Я!

– Даш, тут вот какое дело… Клиент твой того…

– Умер? – ахнула я.

– Да нет, живехонек, только он жену бросил… Так чтосама понимаешь, серебряная свадьба накрылась медным тазом.

– Ни фига себе! Седина в бороду… Так может, надо организоватьему просто свадьбу, а?

– Мне нравится твой подход, но пока еще рановато.

– Есть другие заказы? – деловито осведомилась я.

– В данный момент нету. Но если приведешь клиента, радибога. Ты там пошукай по знакомым, никто ничего такого не планирует?

– Да вроде нет, вот разве что кто-то помрет мило ирадостно… Виктория Аркадьевна, я так понимаю, что пока могу быть свободна…

– Пока да. А если что, я тебя найду…

– Понятно. Всего наилучшего.

Очень, очень странно. То она принимает меня с распростертымиобъятиями, то даже не очень деликатно дает понять, что я ей не нужна. Или онасумасшедшая? Интересно, теннисисткин папа и впрямь схильнул от супруги или…Надо посмотреть в Интернете. Но если честно, я даже обрадовалась. Зачем мне вчужом пиру похмелье, и кто может гарантировать, что я не налечу на гламурнуюкомпашку с ее приколами? Не хотелось бы! Ладно, найду я себе работу по душе,это ерунда, что сорокалетние никому не нужны! Чушь собачья! В своей новой жизния буду нужна всем! Не знаю пока, в каком качестве и на какую зарплату, но… Одноя точно знаю – в нотариальную контору не вернусь!

Итак, сегодня мне не надо заниматься поисками ресторана «намного очков».

Первым делом я помчалась на новую квартиру за Зюзюкой, а подороге накупила кучу бытовой химии, туалетную бумагу в цветочек, бумажныеполотенца, салфетки. В результате образовалось два неподъемных громоздкихпакета, которые я едва доволокла до лифта. Когда на моем этаже лифт открылся, яостолбенела: там стоял мужчина… Красивый, роскошный, с такой улыбкой, чтохотелось умереть от счастья.

– Вы собираетесь выходить? – засмеялся он.

– Ой, простите, я не ожидала. Я сейчас…

– Вам помочь? О, вы нагрузились! Вы что. моя новаясоседка?

– Да, по-видимому…

– Отлично, я рад!

Он поставил пакеты у моей двери.

– Извините, я спешу! До свиданья! С новосельем!

Обалдеть! Его лицо показалось мне знакомым… Актер он, чтоли? Но каков… Глаза черные, волосы черные, улыбка смертельная… И он сказал «мояновая соседка». Моя, не наша! Наверное, он живет один… Идиотка, опомнись, чтоты застыла у запертой двери, ему от силы лет тридцать пять, а тебе уже сорок.Ну и что?

Я ж не замуж хочу, я любви хочу… Да зачем такому роскошномусорокалетняя безработная.. А тебе он зачем? Не по чину берешь, подруга… У негонебось вереницы баб, одна краше другой… Помечтала, и будет. Просто приятно,когда такой сосед… А что в этом приятного? Не походишь дома распустехой. Малоли, вдруг он придет за перцем? На фиг тебе такой перец? Тебе больше сгодитсянемолодой, утомленный жизнью, недокормленный… А этот наверняка сам себе жаритогромные куски мяса с перцем.. Перец с перцем.