Дерзкий поцелуй - Алисса Джонсон Страница 4

— Даже два дня вдали от семейства — это слишком рискованно, — парировала леди Терстон.

— Но так, несомненно, будет лучше, — запротестовала Эви, и собственный голос ей самой показался исполненным врожденного благородства. — Мое присутствие здесь лишь подвергает опасности всех остальных. А то, что на будущей неделе в поместье возвращаются от Рокфортов Мирабель и Кейт, лишь усугубит ситуацию…

При упоминании собственной супруги, ожидающей их первенца, и младшей сестры Уит прервал Эви коротким и властным взмахом руки.

— Я могу без труда продлить их пребывание в гостях.

— Уверена, что они будут только рады задержаться подольше, — согласилась Эви. Она была откровенно раздосадована тем, что легкая простуда помешала ей самой навестить Алекса и Софи, герцога и герцогиню Рокфорт, а также их трехмесячного сынишку Генри. — По крайней мере, до тех пор, пока слухи о случившемся не достигнут их ушей — а это непременно произойдет в ближайшие дни, — и тогда они будут настаивать на том, чтобы вернуться немедленно.

И правда, можно было не сомневаться в том, что Кейт, Мирабель и Софи приедут непременно, хотя бы ради того, чтобы полюбоваться на дальнейшее развитие событий или поддержать ее во время предполагаемых трудностей. Хотя только Кейт являлась ее кузиной, родственницей по крови, в душе все трое считали себя сестрами. И они никогда не допустят, чтобы столь забавная интрига развивалась без их непосредственного участия.

— Я уже отправил посыльного к Алексу, — признался мистер Флетчер. — Думаю, к утру он будет здесь.

Эви согласно кивнула:

— Можете быть уверены, что и Софи последует за ним, да и Кейт с Мирабель от нее не отстанут.

Уит негромко, но с чувством выругался себе под нос. Эви сочла это лишним свидетельством того, насколько важна была задуманная военная хитрость для леди Терстон, но та лишь неодобрительно фыркнула в ответ на несдержанность своего сына и заключила:

— Беседа в подобном ключе ни к чему не приведет.

— Да, нам крайне необходимо чье-либо объективное мнение, — закивал в знак согласия мистер Флетчер, после чего развернулся в сторону Эви. — А вы что скажете, Мак-Алистер?

Этот простой вопрос, обращенный, очевидно, к кому-то за ее спиной, мгновенно отравил Эви все наслаждение от происходящего. Сердце у нее в груди замерло — неприятное ощущение, мягко говоря, — и она медленно обернулась, будучи уверена, что ослышалась. Или надеясь и боясь, что расслышала правильно?..

Нет, она не ослышалась.

Человек, о котором шла речь, стоял в тени огромного книжного шкафа не далее чем в трех шагах от нее, и при виде его сердце бедной Эви вздрогнуло и гулко застучало о ребра.

Святой Боже, он здесь… Мак-Алистер, отшельник Халдон-Холла.

Вот только в данный момент он ничем не напоминал пресловутого отшельника, отметила про себя девушка. Она прищурилась, когда мужчина шагнул в круг света, с подозрением обозревая весьма примечательные перемены, произошедшие с ним. Последний раз она видела Мак-Алистера в лесу, окружающем поместье. Тогда он был одет как самый заурядный фермер. Его длинные волосы пребывали в беспорядке, а в глазах полыхала необузданная страсть. И еще он сжимал в руке длинный нож.

Сейчас же Мак-Алистер был одет как подобает джентльмену — на нем был ладно скроенный приталенный зеленый сюртук, панталоны светло-коричневого цвета, высокие ботфорты, именуемые гессенскими [2], и безукоризненно повязанный галстук. Он подстриг свои густые каштановые волосы и даже собрал их в аккуратный, хотя и вышедший из моды, хвост на затылке. Подбородок у него был чисто выскоблен, руки тщательно отмыты от грязи и сажи, и, самое главное, не было видно никакого оружия. Словом, выглядел он исключительно респектабельно.

И почему-то вдвое опаснее обыкновенного.

Эви одним взглядом окинула высокие дуги бровей, упрямо выдвинутый вперед квадратный подбородок и нос, явно не единожды сломанный. Она также обратила внимание — и покраснела при этом — на его мускулистые ноги, широкий разворот плеч и жилистые руки, обладающие, как она уже имела неосторожность убедиться, стальной хваткой. Мак-Алистер ничуть не походил на пришедшего на званый раут лондонского денди. Волк в овечьей шкуре, подумала она, вот кто он такой, или, скорее, большая и смертельно опасная дикая кошка, из прихоти позволившая надеть на себя ошейник. Неискушенный наблюдатель мог счесть его совершенно неопасным или даже прирученным, но стоило лишь пристальнее вглядеться в его глаза, чтобы понять всю ошибочность столь поспешного вывода. Они по-прежнему оставались бешеными и обжигающими.

Ей уже довелось заглянуть в эти глаза — и она утонула в них, — как раз перед тем, как раствориться в его поцелуе одним безумным и сказочным вечером в лесу. И с тех пор она думала о нем каждый день.

Целых пять проклятых месяцев.

Жаркий румянец смущения на лице Эви уступил место краске гнева. Он заявил ей, что уедет далеко-далеко, и не обещал вернуться, но неужели этому мужчине так дьявольски трудно было взять и прислать ей хотя бы одно несчастное письмо? Даже она справилась бы с такой задачей — если бы знала, где его искать, — несмотря на то, что с детства ненавидела писать письма.

Она молча смотрела, как Уит обошел ее и приветственно хлопнул Мак-Алистера по плечу, подталкивая его выйти на середину комнаты.

— Мак-Алистер, чертовски рад тебя видеть. Нам не помешает еще один голос разума. Полагаю, ты знаком здесь со всеми, за исключением Эви.

Мак-Алистер устремил на нее взгляд своих темных глаз, и на какое-то ужасное мгновение девушка вдруг испугалась, что он может выдать их тайну. Но он, не мигая, лишь смотрел на нее, словно стараясь прочесть ее мысли, — и страх Эви сменился замешательством.

Растерявшись и не зная, как лучше ответить на долгий и внимательный взгляд мужчины, который, предполагается, не знаком с ней, Эви присела в быстром и неловком реверансе.

— М-м… — выговорила она и тут же прикусила кончик языка, стараясь вернуть утраченное самообладание.

Она ненавидела себя за то, что начинала заикаться, когда нервничала.

— Мистер Мак-Алистер.

— Мисс Коул.

Он почтительно поклонился ей, что прекрасно соответствовало его облику лощеного джентльмена и так противоречило тому образу дикого отшельника, который запечатлелся у нее в памяти. Мак-Алистер повернулся к леди Терстон и поклонился еще ниже, выказывая ей уважение.

— Леди Терстон. Мое почтение.

Голос его по-прежнему звучал грубо, отметила про себя Эви, грубо и хрипло, как будто он так и не привык пользоваться им. Как жаль, что он, тем не менее, имеет для нее столь притягательную силу.