Грешный и опасный - Гэлен Фоули Страница 4

Очевидно, он только что приехал. Густая, растрепанная ветром черная грива была собрана сзади в косу. Она продолжала изучать его. Темная, завязанная на шее ткань весьма отдаленно напоминала галстук. Широкая белая сорочка была полурасстегнута, черный жилет туго обхватывал стройный торс. Черные бриджи для верховой езды забрызганы водой и грязью, на лезвии неизвестного оружия играли красноватые отблески.

Кейт изнемогала от ужаса. На вид ему было лет тридцать пять. Густые темные брови, над левой — шрам в форме молнии. Вопреки моде лицо сильно загорело, словно он годами жил в теплых странах. Нос был широкий, но прямой, по обеим сторонам губ тянулись глубокие канавки, придававшие ему мрачный вид.

Глаза были воистину пугающими.

Стальной цвет, неумолимый взгляд, в котором плескалась подозрительность. В глубинах сверкало едва скрытое бешенство, которое, как она поняла, вот-вот обрушится на контрабандистов — а может, и на нее — еще до того, как кончится ночь.

Боже милостивый, он может легко убить ее! Такой огромный, настоящий великан, со стальными руками и плечами, подобными корнуолльским холмам. Он так силен, что может поднять лошадь, а макушка Кейт едва достает до середины его могучей груди.

Неудивительно, что контрабандисты так перепуганы, несмотря на похвальбу Калеба. Уоррингтон обладал впечатляющим сложением завоевателя и властью аристократа, почти равной королевской.

Она пыталась отступить, но герцог уже подошел совсем близко и окинул ее откровенным взглядом.

— Что это? — спросил он, кивком показав на нее.

Она принялась вырываться, пытаясь сбежать, но ее остановили.

— Подарок, ваша светлость, — с деланным добродушием пояснил Калеб.

Ее подтащили еще ближе, и сейчас герцог напоминал хищного волка, готового броситься на добычу.

— Подарок… — задумчиво повторил он.

Калеб, весело улыбаясь, подтолкнул девушку к нему.

— Да, сэр. Знак нашего почтения, чтобы приветствовать вас в Корнуолле, после стольких лет! Какая красотка, верно?

Герцог долго молчал, пристально осматривая ее, прежде чем тихо обронить:

— В самом деле!

Захваченная его взглядом, Кейт не могла пошевелиться. Хорошо еще хоть дышать не забывала!

Калеб нервно рассмеялся. Другие подхватили смех, но Уоррингтон почти их не заметил. Его внимание было целиком сосредоточено на Кейт.

— Весьма предусмотрительно, Дойл, — пробормотал он, отмечая, как холод подействовал на некоторые участки ее тела.

Его наглый взгляд уничтожил последние ростки надежды на то, что он откажется участвовать в преступлении.

Она для него всего лишь товар…

— Мы подумали, сэр, что она вам понравится. И принесли еще несколько залогов нашего почтения. Покажите ему, да поскорее!

Его люди немедленно поднесли герцогу ящик лучшего бренди и набор дорогих сортов табака.

Но он едва глянул на подношения. Глаза похотливо горели. Кейт не знала, как ей держаться. Ни один мужчина до этой минуты никогда не смотрел на нее так, словно хотел проглотить.

Взгляд Уоррингтона скользнул по все еще влажным волосам, ножкам в одних чулках.

В эту секунду она так и не успела понять, что прочитала в этом пронизывающем взгляде, кроме сосредоточенности шахматного игрока, участвующего в сложной партии.

— Надеюсь, подарок вполне достойный, ваша светлость? — деликатно осведомился Калеб.

Герцог ответил зловещей улыбкой, куда более действенной, чем опий.

— Что же, скоро мы выясним, — усмехнулся он и, так и не отрывая от нее взгляда, велел молчаливому стражнику: — Отведи ее в мою спальню.

Кейт ахнула, когда двое черных стражников взяли ее под руки. Она снова попыталась вырваться. Будь оно все проклято!

— Отпустите меня! — завопила она, слегка запинаясь.

— Что-то не так? — осведомился герцог, раздраженно оглядываясь.

— Нет, сэр, — испуганно ответил стражник, снова вцепившись в ее локоть.

— Не трогайте меня! — Кейт снова вырвалась, но покачнулась и едва не упала.

— Иди наверх и жди меня! — приказал герцог.

Кейт остановилась, застигнутая врасплох бархатистыми интонациями его низкого голоса. На мгновение она забыла свой гнев: пораженная обещаниями наслаждения в его серых глазах, она стояла неподвижно, вновь подпав под действие зелья.

Влечение. Возбуждение.

Фатальное очарование этим человеком держало ее в тисках. Он, несомненно, красив, но остается для нее совершенной загадкой. Той, которую ей неожиданно захотелось решить. Подобная одержимость нападала на нее, как всегда, когда она искала скрытые ответы. Дерзкая жажда попробовать на вкус эти губы бушевала в крови. Она словно смотрела на себя со стороны и видела степень собственного безумия. Безумия, которое она не в силах контролировать. Господи Боже, дьявольская настойка едва ли не заставила ее желать собственного падения! Как все это унизительно!

В то же время она видела в его глазах удовлетворение. Словно он давно привык к тому, что женщины его желают. И эта гордыня пробудила в ней непокорность.

Как он смеет так воздействовать на нее? Кем он себя вообразил, наглое животное? Прилив целительного гнева привел ее в чувство, но едва она сумела отринуть странный приступ похоти, слова Калеба прозвучали в мозгу.

«Держи язык за зубами. Делай, как он велит».

Кейт подавила тихое рычание. Легче сказать, чем сделать, но по крайней мере к ней вернулся инстинкт самосохранения.

Учитывая тот факт, что гордость Уоррингтона, похоже, больше самого замка, она вдруг поняла, что будет глупо отвергнуть этого человека в присутствии его людей. Только последняя дура даст ему предлог наказать ее. Не стоит ухудшать и без того ужасное положение.

— Паркер? — позвал он тоном мученика.

— Да, ваша светлость, простите, сэр.

Стражник справа, очевидно, тот самый Паркер, вновь взял ее за руку:

— Пойдемте, мисс. У его сиятельства дела с этими парнями.

Кейт больше не пыталась сопротивляться, понимая, что силы неравны. Как только они уйдут с глаз Зверя, ей, может быть, удастся удрать.

Они прошли под аркой под галереей менестрелей к каменной лестнице. Сквозь высокий витраж на повороте лестницы светили звезды. Хотя мозг, все еще был затуманен, Кейт все же попыталась найти уловку, которая помогла бы ей ускользнуть от стражников.

— Мне… мне плохо, — выдавила она.

— Только посмей сблевать на полы, — остерег Паркер. — Терпи, гардероб [1]рядом.