Шелковые нити - Патриция Райан Страница 4

– Надеюсь, вас несколько утешит тот факт, – сказал Грэм, – что лорд Ги распорядился вручить вам пятьдесят марок независимо от вашего содействия? Правда, я сказал ему, что он слишком щедр.

– Я достаточно долго занимаюсь торговлей, чтобы знать, что подобная щедрость не бывает без условий.

– Вы не будете обсуждать мистрис Аду ни с кем и никогда. В особенности вы будете хранить при себе все, что касается обстоятельств ее рождения.

– Уверяю вас, я меньше всего заинтересован в том, чтобы это стало всеобщим достоянием. Но пятидесяти марок недостаточно! Мне нужно больше.

– Это все, что у меня есть, и это больше, чем вы заслужили. Хотите берите, не хотите – не надо.

Челюсти Лефевра напряглись.

– В таком случае дайте их мне.

– Я оставил их на хранение у настоятеля церкви Святого Варфоломея. Вы получите их, когда я приду за мистрис Адой. – Грэм встал. – Я вернусь сегодня вечером.

– Она будет готова. – Лефевр поднялся, устремив настороженный взгляд в угол. Обернувшись, Грэм увидел на задней лестнице девушку по имени Олив, которая принесла тоник. – Ты давно здесь стоишь?

– Я только… простите, сэр. Но ма задаст мне ужасную трепку, если я вернусь в лавку без двухпенсовика.

Злобно хмурясь, Лефевр вытащил из висевшего на поясе кошелька два серебряных пенни и швырнул их девушке. Она вскрикнула, прикрыв лицо ладонями. Монетки упали на пол и покатились.

– Черт! – буркнул Лефевр.

– Извините, – пробормотала Олив, опустилась на четвереньки и поползла по полу в поисках денег. – Извините, мастер Рольф. Я такая неловкая.

Одну монетку она нашла под креслом. Другую, остановившуюся рядом с его ногами, поднял Грэм и протянул девушке. Она взяла ее со словами благодарности, покраснев, когда он помог ей подняться.

– Ты работаешь в лавке аптекаря? – поинтересовался Грэм. Девушка кивнула:

– Да, помогаю матери.

– Послушай, а если мне понадобится лекарство на неделю для мистрис Ады, оно не испортится за это время?

– Нет. Держите его в прохладном месте, и все будет в порядке.

– Отлично. – Грэм развязал свой кошелек и отсчитал четырнадцать пенни в ее ладошку, затем добавил еще четыре для ровного счета. Он мог позволить себе быть щедрым – точнее, лорд Ги мог позволить себе подобную расточительность, поскольку это были деньги барона, выданные на покрытие расходов, связанных с возвращением его дочери. – Тут полтора шиллинга – этого более чем достаточно. Принесешь лекарство сюда к вечерней службе.

– Да, сэр. Я приду. До свидания.

– До свидания.

Когда она вышла, Грэм встревожился.

– Кстати, как здоровье вашей жены? – обратился он к Лефевру. – Она в состоянии путешествовать?

Тот одарил его презрительно-насмешливым взглядом.

– Теперь это ваша забота. Я умываю руки.

Солнце низко стояло в небе, золотя лондонские крыши, когда Грэм вернулся в город верхом на гнедом жеребце, с седельными сумками, набитыми серебром, предназначавшимся для Рольфа Лефевра. Поразмыслив, он решил не брать с собой лошадь, приобретенную для мистрис Ады. Если она серьезно больна, для нее безопаснее ехать, сидя за его спиной. Либо так, либо на носилках, но где их можно найти за столь короткий срок – Грэм не представлял.

Он не мог не задаваться вопросом, как выглядит Ада Лефевр. Барон не стал описывать своих дочерей-близнецов, заметив лишь, что они обладают «ангельской красотой и кротким нравом». Конечно, длительная болезнь могла сказаться на ее внешности, и Грэм решил не подавать виду, если она покажется ему не слишком привлекательной. В конце концов, он помолвлен не с Адой, а с Филиппой.

Точнее, почти помолвлен. Официальное обручение должно состояться после того, как он благополучно доставит Аду в Париж. Такова была награда, обещанная ему лордом Ги, – рука леди Филиппы и щедрое приданое. И что самое замечательное, земельные угодья в Англии. Одно из лучших поместий барона – пять тысяч акров пахотной земли и пастбищ вблизи Оксфорда.

Грэм поразился, когда лорд Ги предложил ему эту поистине царскую награду, но счел за благо не задавать лишних вопросов. Не дай Бог, барон передумает! Для человека с сомнительным происхождением это был шанс, который выпадает раз в жизни. Тот факт, что Филиппа родилась вне брака, Грэма ничуть не смущал. Он сам жил с этим проклятием. Возможно клеймо незаконнорожденных, которое они оба носят, даже поспособствует их взаимопониманию.

Интересно, каково это, размышлял он, после стольких лет неприкаянного существования и одиночества обзавестись собственным домом и семьей? Каково это, после бездумных совокуплений со служанками и прачками проводить ночь за ночью в объятиях одной и той же женщины, видеть, как она носит твоего ребенка, как ее волосы седеют с годами?

Что ж, скоро ему представится возможность узнать все это. Единственное, что для этого требуется, – это доставить Аду Лефевр к ее отцу. Сам дьявол не сможет помешать ему, не говоря уже о ее муже. У Рольфа Лефевра нет шансов.

Грэм свернул на Милк-стрит, одну из немногих улиц, вымощенных камнем в незапамятные времена. Дорога давно пришла в упадок, и он придержал коня, объезжая рытвину, камни из которой пошли на постройку дома, соседствовавшего с владениями Лефевра.

За исключением церкви Святой Марии Магдалины и этого здания, все постройки на Милк-стрит были деревянными, но дом Рольфа Лефевра выделялся на общем фоне, что было вполне понятно. В этой части Лондона сосредоточилась торговля шелком, и Лефевр, возглавлявший гильдию, был самой важной персоной в близлежащих кварталах. Почему бы ему не иметь самый большой и нарядный дом? И все же… выкрашенный в кричащие цвета, с портиком, опиравшимся на резные столбы, с выступающими балками и карнизами, дом очень походил на своего хозяина, разбогатевшего слишком быстро.

Подняв глаза, Грэм заметил в одном из окон третьего этажа чей-то силуэт, освещенный желтоватым светом. Ада Лефевр?

Он надеялся, что она упаковала вещи и приготовилась в дорогу, как и было обещано, и они смогут без промедления отправиться в церковь Святого Варфоломея, где Грэм снял для нее комнату. С наступлением темноты, после вечернего звона церковных колоколов, городские ворота закрывались на ночь. Грэм порадовался, что последовал совету лорда Ги и остановился в церкви Святого Варфоломея. Мало того что там давали приют не только мужчинам, но и женщинам, при монастыре имелась отличная больница. Правда, он надеялся, что Аде она не понадобится. Чем скорее они доберутся до Парижа, тем лучше.

Подъехав к дому, Грэм увидел коренастого лысого мужчину в коричневой тунике из грубой ткани. Прислонившись к высокой каменной стене, окружавшей владения Лефевра, тот рассеянно строгал ножом палку. При виде Грэма он выпрямился и отбросил палку в сторону.

– Грэм Фокс?