Торжество любви - Саманта Джеймс Страница 4

— Дикари! Какие они дикари! — воскликнула она, схватила грязное белье и выскочила из комнаты.

Маргарет вздохнула.

— Знаешь, — сухо заметила она. — Папа непременно узнает об этой истории. И когда она достигнет его ушей, наверняка будет еще приукрашена.

Сабрина улыбнулась: — Надеюсь, так оно и случится. Я специально дала толчок ее воображению.

— Но Эдна права, — задумчиво проговорила сестра. — Иен действительно настоящий гигант.

— Гигант! — Сабрина презрительно фыркнула. — Всегда был тощим, как молодое деревцо зимой.

— Ах да, я совсем забыла, Сабрина. Ты ведь его не видела, когда мы с папой ездили в Эдинбург. С ним еще был кузен Аласдэр. И тот тоже выглядел как настоящий Мак-Грегор. А ты тогда заболела и, насколько я помню, не смогла поехать.

Да, действительно, они с ним не встретились. Тогда, по словам Сесилии, деревенской знахарки, девушка съела что-то порченое. Ей было настолько плохо, что несколько дней она не могла оторвать голову от подушки.

В течение дня мысли об Иене Сабрина сдерживала. Но теперь дала волю памяти. Последний раз она видела его много лет назад — на конюшне. Словно тень скользнула по ее лицу и окутала его мраком. Сабрина невольно почувствовала вкус горечи. Он дал обещание… обещание только для того, чтобы в сделке показать свое истинное лицо.

Маргарет посмотрела на сестру пытливым взглядом: — Я заметила, что в последнее время ты не слишком жалуешь Иена. Но так ведь было не всегда?

Не всегда, чуть не закричала Сабрина, потому что Маргарет сказала правду. Они играли, как брат и сестра, и по-родственному ругались, но бывали моменты, когда Сабрина думала об Иене совсем не по-сестрински.

Странно; что она об этом вспомнила… И вспомнила именно сейчас…

Но теперь все переменилось. Маргарет смотрела на нее очень пристально, и Сабрина пожалела, что не умеет скрывать свои чувства еще лучше.

— Не беспокойся, сестра, — быстро произнесла она, — когда он войдет в нашу семью, я буду с ним приветлива.

— Ах, вот как! А сама ты для меня желала бы другого мужа?

— Никогда об этом не думала, — призналась Сабрина. — Договор о твоем браке существовал столько, сколько я себя помню.

— Да, — промолвила Маргарет. — Значит, и разговаривать не о чем. Все мужчины, с которыми я знакома, либо члены нашего клана, либо женаты или обручены, либо слишком молоды.

Но мысль Сабрины уже перескочила на Джеми, и она ощутила легкое чувство вины — ей было жаль сестру, которая не могла сделать свой выбор. Наверное, это было эгоистично, но девушка испытывала благодарность за то, что отец не удосужился устроить и ее помолвку. Сейчас она впервые задумалась, любит ли Маргарет Иена…

Ускользнуть из дома Сабрине удалось не скоро. Ноги сами понесли ее по нехоженой, грязной тропинке, ведущей от дома к укрытой в глубине леса поляне. Сабрина дорожила этим местом: здесь она могла спокойно подумать, когда уставала от шумных укоров отца.

День уходил, и последние лучи — все еще яркие и золотистые — проникали сквозь еловые ветви. Посредине убежища в овальном прудике сверкала чистая вода, а берега густо поросли папоротником.

Замок, казалось, был где-то далеко, совершенно в ином мире. Сабрина опустилась на душистую траву и в волнении крепко обхватила колени руками. Маргарет скоро выйдет замуж. Мысль о возможности быстрее, чем она мечтала, объявить Джеми, что и они смогут сыграть свадьбу, наполнила девушку счастьем. Она выросла, перестала проказничать, как в детстве, и у отца нет повода им отказать. Напротив, он будет доволен, что наконец-то избавится от нее.

Улыбка тронула мягкие девичьи губы. Маленький башмачок слетел с ноги, за ней последовал другой, и Сабрина с наслаждением пошевелила пальцами, когда ощутила ступней приятную прохладу травы. Девушка просто ненавидела тесную обувь. И теперь, почувствовав себя свободной и беззаботной, что никогда не удавалось ей в присутствии других, расплела косу и запустила тонкие пальцы в волны искрящегося золота.

Вспорхнула и протанцевала над прудом бабочка. Водная гладь была ровной, как только что выпавший снег. Она призывно манила, и Сабрина внезапно поняла, каким тяжелым грузом навалились на нее заботы хлопотного дня.

Пальцы сами поползли к шнуровке лифа. Изящные белые зубки слегка прикусили нижнюю губу. Высоко над головой в ветвях щебетали птицы. Рядом в траве быстро пробежал кролик.

Сабрину никто не видел. Некого было стесняться. И к тому же она делала это не впервые.

Поддаваясь нестерпимому соблазну, она стянула через голову платье и через секунду нагая прыгнула в пруд с узкого, длинного камня. Прохладная вода обожгла кожу, и у девушки перехватило дыхание, но она всем сердцем радовалась свежести пруда, потому что день выдался не по сезону жарким.

Нарушая тишину, над водой прокатился ее негромкий смех. Боже, как ей нравилось это место! Здесь никто не журил, никто с укором не смотрел на нее, никто не указывал, что делать. Здесь она чувствовала себя свободной, как никогда.

Сабрина нырнула, выплыла на поверхность и в три взмаха достигла берега. Нащупала ногами песчаное дно, встала и принялась выжимать мокрые волосы. Потом скрутила их в длинный жгут, забросила за голое плечо; взгляд бесцельно скользнул по поляне. Вдруг из горла девушки вырвался сдавленный крик. Сердце ушло в пятки. Какая ужасная оплошность!.. Она была не одна.

Глава клана Мак-Грегоров был в расцвете лет, его мышцы бугрились, как ветви могучего дуба. Подобно отцу, он горой возвышался над своими соплеменниками и, как мать, был остер на ум и скор на слово. Гордая осанка свидетельствовала, к какому достойному роду он принадлежит.

Сидя на боевом коне, он внимательно обозревал раскинувшуюся перед ним долину. День выдался великолепным: ни ветер, ни дождь, ни туман не тревожили окружавшие замок Данлеви холмы. Спелые золотистые поля простирались на юг и на запад, а впереди темнела зеленая чаща леса.

Было такое ощущение, что ничего здесь не изменилось, словно он никогда не уезжал отсюда…

Всадник шевельнулся в седле, и потертая кожа заскрипела. Кузен Аласдэр уехал вперед и наверняка уже был в замке. Иену хотелось, чтобы путешествие поскорее закончилось. Горячая пища, добрая кружка эля и теплая постель, наконец, избавят его от ломоты в суставах.

Сказать по правде, Иен недолюбливал Дункана Кинкейда, поскольку считал его недостаточно сердечным, рассудительным и терпеливым. Он даже не назвал бы его справедливым и щедрым. Но хотя Кинкейд и был рабом настроения, убеждения он имел твердые.

Отец Иена, Дэвид, знал Кинкейда еще в юности (у матушки отца была куча родственников на Шотландской низменности Район Центральной) и в зрелом возрасте сохранил знакомство. Он всегда считал, что за пределами собственного клана следует иметь союзников, и поэтому отправил сына на воспитание в Данлеви. Именно по этой причине дочь Кинкейда Маргарет и Йен были обручены еще детьми.