Спрячь страх под маской - Мария Снегирева Страница 4

– Я рад, что сегодня мы здесь собрались для принятия важного решения по расширению нашей компании. Надеюсь прийти к единому знаменателю.

– А мы будем начинать без Арины Анатольевны? – Пожилой седовласый мужчина слева от Эдуарда поднял перьевую ручку вверх, призывая обратить на него внимание.

– Вы правы, но, к сожалению, Арина Анатольевна заболела и данное заседание мы проведем без нее. Свои условия и пожелания по этому делу она мне передала. Вместе с соответствующей бумагой.

В помещении воцарилась тишина, это означало, что можно говорить дальше и доказать этим чопорным пиджакам, что его идея – это бомба. Бомба, которая принесет при взрыве огромный капитал. Он на мгновение даже растерялся, так как не ожидал, что разговор о его жене завершится столь быстро. Но ему верили, это хорошо, что сегодня он избежал унизительных расспросов и совет директоров не перенесли на другой день, до «вы–здоровления» супруги. Это говорило о том, что наконец-то его стали воспринимать как самостоятельную единицу. Без Арины. Эдуард улыбнулся, все только начиналось для него в мире бизнеса!

В холле, за дверью, Вера отсчитывала квадратики на паркете. Сто пять, сто шесть, сто семь или восемь... сбилась. Она нервничала, зная, что если перенесут заседание, то ее ждет увольнение, крах надежд и любви! Руки перебирали ремешок бархатной сумочки, девушка начала грызть кожу на большом пальце около ногтя, оставляя заусенцы. Сколько уже длится совет, кажется, час или, может быть, полтора. Все это время она не могла думать ни о работе, ни о чем-либо еще, только о том, что там, за дверями, решается ее судьба. И эти «судьи» в дорогих костюмах не знают, что могут стать ее палачами. Наконец огромные лакированные двери открылись, и из них стали выходить мужчины с кейсами и бумагами, обсуждая что-то по дороге. У всех были беззаботные лица, улыбки. Мозг девушки заработал с удвоенной скоростью, пульсировал висок. Неужели не стали ничего переносить и вынесли окончательное решение? На глаза наворачивались слезы. Слезы счастья. Значит, сегодня он будет с ней, ее и только ее. У него удачный день. Неужели это так? Она во все глаза смотрела на дверной проем: позади всех шел Эдуард, довольный! Он прошел мимо нее и подмигнул. Теперь осталась трапезная часть. Значит, он простил ей ее выходку там, в ресторане, когда она подошла и поцеловала его в щеку, заигрывая и кокетничая на глазах у жены.

– Эдуард Алексеевич! Вы уже освободились?

– Что-то в этом роде, Вера Михайловна. Думаю, на ваш отчет я взгляну после обеда.

Девушка облизнула пересохшие губы и откинула черные пряди волос, глаза загорелись дерзким огоньком. Вот таким он ей нравился.

– Хорошо.

Через три часа они встретились на углу офиса. Вера села в машину, соблазнительно закинув ногу на ногу:

– Куда поедем? Ко мне?

– Нет, дорогуша. Сегодня мы поедем ко мне. Увидишь, как я живу.

Вера засветилась вся изнутри: он отвезет ее домой! Покажет свои хоромы. Она увидит, как живет эта маленькая птичка – его жена. Если повезет, она обязательно посмотрит ее вещи и косметику. Интерес начал грызть заранее, и девушка стала глупо хихикать:

– Ну а твоя жена? Если она приедет и меня там увидит?

– Думаю, что домой она приедет еще не скоро, объ–явится у кого-нибудь из подруг. Ты слишком задела ее самолюбие. Не ожидал, правда, что она так бурно отреа–гирует, видимо, постоянное прикладывание к бутылке дало о себе знать.

Вера повела плечиками:

– Как ты можешь жить с такой женщиной, Эд?

– Мне кажется, ты хочешь испортить нам отдых?

– Нет.

– Помолчи.

Дальше ехали под музыку, доносящуюся из магнитолы.

Они зашли в лифт и нажали двенадцатый этаж, лифт плавно и бесшумно поднялся. Открыл двери. Вера ступила на пол, покрытый серым ковролином. Повсюду висели картины, и цветы украшали холл в розовых с серебром горшках. Эдуард открыл дверь и вошел. В квартире было тихо. Лишь часы тикали, им все равно, что никого нет дома.

– Проходи, обувь оставь у двери, у нас не принято проходить в обуви на ковры.

Веру больно резануло это «у нас», но она послушно сняла сапоги и прошла в комнату, где было очень красиво и уютно, много зелени, никакой лишней мебели. Строгие выдержанные линии.

– У тебя красиво! Аж дух захватывает! На славу у тебя дизайнеры тут поработали.

– Это не дизайнеры, это Арина сама составляла проект и продумывала все до мелочей. – Он подошел к девушке с бокалом красного вина и обнял за талию. – Иди лучше сюда, солнышко. Я соскучился по твоему упругому телу.

Эдуард наклонил назад ее голову и впился жадным поцелуем в алые губы. Как сладко и опасно! Главное, контроль! Вера обвила его руками и начала целовать шею, мочку уха, глаза, расстегивала умело рубашку и перебирала волоски на мускулистой груди. Эдуард застонал, поставил бокал на тумбочку и повалил ее на пушистый светлый ковер. Он сдирал с нее платье и сжимал в своих объятиях. Подминал под себя. Эти два тела слились воедино, исполняя первобытный танец. Только контроль! Мужчина на мгновение замер и посмотрел в зеленые глаза. Почему-то в этот момент он ее ненавидел, она лишала его рассудка. Своим загорелым телом с соблазнительными изгибами, своими ласками, всем. Он перевел взгляд на фотографию в раме, которая висела на стене. Огромные янтарные глаза смотрели на него задумчиво, с осуждением. Взгляд пронизывал насквозь. От него невозможно спастись. Новая волна желания захлестнула его. Эдуард достиг пика кульминации и перевалился на спину, откинув со лба светлую прядь. За ним подсматривали со всех сторон сотни глаз. Зря он привел эту маленькую подлую шлюху сюда. Везде Она: вот браслетик с сердечком, расческа, брошенная на тумбочке.

– Дорогой, что с тобой? – Растрепанные волосы, пухлые губки склонились над ним.

– Пройдет. – Мужчина встал и прошел нагой до шкафа с зеркалами. Открыл дверцу, чтобы достать халат. Небрежно пробежал рукой по шелковым рубашкам и дорогим пиджакам. Почему-то захотелось взглянуть на Аринины платья, у нее всегда был отменный вкус. Открыл вторую дверцу, и растерянность застыла на самодовольном лице. Пустые перекладины встретили его молчаливо. Отсутствовали вешалки, одежда, коробки из-под обуви. И лишь маленький листочек бумаги белел на полке внизу. Он развернул его и через какое-то время скомкал и швырнул в угол. На листке бумаги из клетчатой тетради жена сообщала, что хочет развода, так как все знает. Естественно, там были бранные слова, «негодяй» и «свинья», но этого Эдуард даже не стал читать. Злые стальные глаза посмотрели на обнаженное тело на полу. Огромными шагами он пересек комнату и подошел к Вере. Схватив девушку за длинные волосы, он поднял ее на ноги и толкнул к двери:

– Давай уходи отсюда, пока я не вышел из себя окончательно!

– Любимый, что случилось, пожалуйста, дорогой... – Девушка оторопело смотрела на любовника. – Да что я сделала? Прошу тебя.

– Уходи, давай уходи, оставь меня одного, – мужчина судорожно собирал вещи женщины и подталкивал ее к двери, – давай, давай, убирайся быстрее!