Азбука любви - Сара Солвей Страница 4

Главное — Собаки

У управляющего нашей компанией есть далматинец по кличке Юпитер. Когда он приводит собаку с собой на работу, нам приходится по очереди выгуливать ее во время ланча. Он считает, что нам это в радость, и острит насчет того, сколько теперь у его пса появилось подружек. За кого, интересно, он нас принимает?

Сьюзен, секретарша из приемной, как-то рассказала мне о том, что однажды приняла звонок от его служанки-француженки. Несчастная девушка плакала, потому что пылесосила газон, а пылесос сломался. Сьюзен посоветовала ей убрать пылесос в дом и сделать вид, что ничего не произошло, но служанка не унималась и продолжала причитать, мол, как сильно ей достанется от жены начальника, когда та вернется и обнаружит на лужайке листья и пыль.

Вероятно, жена таким образом решила ей отомстить. Ведь есть масса случаев, когда у домработниц были романы с их боссами. А наш управляющий на вид очень даже ничего. Я всегда улыбаюсь ему, когда мы встречаемся на лестнице или в офисе, но я даже не уверена, что он замечает меня. Он постоянно называет меня Валерией и смеется себе под нос, как будто закашлялся.

Помнится, я читала о том, как одна брошенная девушка отомстила своему бывшему парню: она пробралась в его квартиру, когда его не было, и засеяла ковер семенами травы; затем каждое утро, пока он был в отпуске, она поливала ковер. Мне бы очень хотелось увидеть лицо того парня, когда он открыл дверь.

У нас никогда не было собаки, а мне так хотелось. Я часто представляла себе, как просыпаюсь рано-рано почти каждое утро и слышу внизу лай. Однажды я подобрала на улице какой-то особенно красивый лист и потом держала его в стеклянной салатнице, как будто он был живой, до тех пор, пока он мне не надоел. Я понимаю, как жалко это, наверное, звучит, но тогда я действительно любила этот лист.

См.: Амбиции, Сведение Счетов, Торнадо.

В Британии вы ни за что не увидите рекламу с закрытой дверью. А все потому, что многих в детстве запирали в спальне, и поэтому они до сих пор впадают в истерику, когда какая-нибудь дверь не открыта. Хотя бы на дюйм.

В свое время мама тоже частенько велела мне сидеть в спальне. Не сказать, чтобы это было уж так жестоко, ведь она просто хотела чуть-чуть от меня отдохнуть. У меня была масса всевозможных книжек и вкусностей. Я устраивалась там как в гнездышке.

Однако я всегда спускалась, когда приходил папа. Я была так рада его видеть, но он вечно возвращался с работы усталый. Он говорил, что хочет немного побыть в тишине с моей мамой. Мне нужно было столько всего ему пересказать из прочитанного за день, но ему, похоже, было не до моих рассказов.

См.: Заценка Домов, Недотепа, Приобретение Собственности, Хваткий Бархат, Щенячья Радость.

Салли как-то встречалась с парнем, который любил записывать ее сны в дневник. Пришлось ей с ним расстаться: она просто выдохлась. Ночи напролет ей приходилось выдумывать для него сны поинтереснее.

См.: Ведущие Игроки, Мнимое Сходство, Фата Моргана.

Для меня Салли навсегда останется единственной настоящей подругой, хотя сама она, я надеюсь, об этом никогда не узнает. А то, чего доброго, еще станет надо мной смеяться.

Мы росли в очень разных семьях. Ее родители привыкли к пабу и сладким ликерам, от которых ее мать начинала прыскать в ладошку. К тому же они были «воскресными водителями», по выражению моих родителей. Это потому, что они любили на выходные куда-нибудь съездить. Мама Салли звала нас «девочки». Мне это нравилось, потому что так я могла чувствовать себя ее второй дочерью. Вроде как мы с Салли становились взаимозаменяемыми. Однажды мы все отправились на сельский праздник и видели, как какую-то местную девушку короновали Королевой Роз. Она сидела на троне с букетом роз в руках и хихикала, а вокруг стояли Розовые принцы, все как один толстые и прыщавые. Те парни, что покрасивее, слишком увлеченно осыпали травой Розовых Принцесс, чтобы обращать внимание на Королеву. В тот момент, когда Розовые принцы надели на нее корону, она как бы сделалась для них слишком хорошенькой, хотя мы с Салли никак не могли понять, за что ей дали первое место.

Вскоре нам стало скучно, так как нас никто не осыпал травой, поэтому мы отправились погулять по окрестностям. Мы обнаружили деревянный мостик, на котором толпилась тьма народу. Из любопытства мы начали пробираться через толпу. Но едва мы добрались до середины моста, как послышался хруст, треск, и мост рухнул.

Потом появился владелец дома и сада и объяснил, что все дело было в том, что этот мост вообще никуда не вел. Он упирался в запертую калитку. И пока одни пытались вернуться назад, другие на них напирали спереди. В результате нагрузка на середину моста сделалась слишком большой, и он просто не выдержал. Принимая во внимание весь тот ужас, который нам довелось пережить, он показал себя очень черствым человеком. Он заявил, что это последний подобный праздник на его земле, потому что он не может понять, с чего это публике взбрело в голову ломить через мост, ведущий в никуда. А теперь ему придется этот мост чинить, а на это нужны деньги, которых у него нет.

Я где-то читала об одном эксперименте, когда мужчин заставляли переходить по очень опасному мосту. На другой стороне им показали фотографии женщин. Всем мужчинам эти женщины показались более привлекательными, чем если бы они рассматривали их, не пережив предварительно настолько острых ощущений. Но мы с Салли обе сошлись на том, что, когда Королева Роз пришла в палатку Красного креста пожелать нам скорейшего выздоровления, она оказалась такой уродкой, что стало непонятно, за что ее вообще короновали.

Салли всегда тащила меня куда-нибудь с собой, объясняла, что нужно делать и как себя вести. Подчас мне кажется, что за это она меня и любит. Подчас мне кажется, что выводит она меня не в лучшие места.

См.: Ближайшие Друзья, Чего уж Хуже.

После австралийского приключения я стала больше времени сидеть дома. Самая большая радость — заскочить в книжный магазин и подобрать себе книжку. А затем улечься на диване с бутылкой вина и читать до одурения.

Больше всего я люблю книги, в которых можно раствориться. Сначала сидишь (на коленях закрытая книга) и предвкушаешь, как перед свиданием вслепую с главным героем. Станет ли он твоим новым лучшим другом? А потом (обычно где-то посередине) сердце начинает расти, расти, пока не вырастает из тела окончательно, потому что никак не получается остановить все эти ужасные события в книге. Нельзя даже предупредить героя, что они все делают не так. Остается только читать дальше. Но потом упираешься в последнее слово и не веришь, цепляешься пальцами за последнее предложение, потому что не может все так просто взять и закончиться. Как будто хлопнули дверью перед носом и оставили тебя снаружи. Ненужную. А ты за них так переживала. И никак им этого уже не объяснить.