Проверка на любовь - Андреа Семпл Страница 4

Мне придется подыскивать себе квартиру, как бы страшно это ни звучало. Всю свою жизнь я провела в домах, принадлежавших не только мне одной: я жила то с Люком, то с Фионой, а перед этим с родителями, и потому сама мысль о том, что мне придется жить в квартире одной, несколько пугает меня.

— А сегодня вечером, — сообщила Фиона, довольно потирая руки, — мы наберем каких-нибудь интересных видеофильмов, напьемся в стельку и изготовим куклу Вуду с проклятием на этого Законченного Онаниста.

Я натянуто улыбнулась:

— Согласна.

Эта затея действительно показалась мне привлекательной, хотя не настолько, как та, чтобы оказаться наедине с Люком, по крайней мере, с тем прежним Люком, который остался в моем воображении, верным и преданным: тот Люк смотрел только на меня, он никогда бы не стал ломать наши отношения, устроившись на заднем сиденье такси с девицей, имени которой он не знал, да и не хотел знать.

— А что будет с твоим барахлом?

— Каким барахлом?

— Ну, с теми пожитками, которыми ты успела обзавестись.

— Ах, черт! Понятия не имею.

Тогда Фиона самостоятельно разрабатывает план действий. Завтра мы отправляемся к Люку около часу дня, в это время он скорее всего будет сидеть в пабе. Мы поедем туда на ее машине, заберем все мои вещи и привезем их сюда. Здесь же они и будут храниться до тех пор, пока я не подыщу себе подходящую квартиру. По тому, как она все это говорила, можно было подумать, что речь идет о какой-то рискованной военной операции. Я машинально киваю, во всем соглашаясь с ней, и тут же наливаю себе бокал вина.

Но я не успеваю сделать первый глоток — срабатывает мой мобильный телефон. Я знаю, что это Люк, даже не глядя на дисплей. Я не собираюсь отвечать, но все же рассчитываю на то, что он оставит мне голосовое сообщение.

Так и есть:

— Марта, надеюсь, к тому времени, когда ты услышишь это, ты уже успокоишься и, как девушка прагматичная, согласишься выслушать то, что я хочу тебе сказать. Пожалуйста, позвони мне, нам действительно нужно поговорить. Я понимаю, что был не прав, именно поэтому я должен был все рассказать тебе. Но это не должно стать концом наших отношений. И кому как не тебе понимать это лучше всех остальных? Мне почему-то кажется, что ты поспешила с принятием решения.

Кому как не мне понимать это?

— Дешевая уловка, — фыркнула я, обращаясь к Фионе. Люк пытается использовать специфику моей работы против меня же самой. Он хочет превратить мой статус специалиста по залатыванию дыр в чужих отношениях в аргумент. Фиона что-то невнятно бормочет в мою поддержку, какие-то неубедительные слова. Но что раздражает больше всего, так это то, что подобное заявление исходит от человека, чей выбор профессии так же отражает его личные качества, как доктор Джекил напоминает мистера Хайда. Я хочу сказать, что этот так называемый журналист не может самостоятельно даже присоединить приложение к электронному письму и всякий раз просит посторонней помощи.

— И он еще говорит, что я поспешила с принятием решения! Ха-ха! Очень интересно! Ну конечно, все дело только во мне. Разумеется! В этом никто не сомневается. Конечно, это я толкнула его на то, чтобы он слетел с катушки и совокупился с какой-то сексуально озабоченной нимфоманкой, чтоб ее!.. Вот урод! — Я выключаю телефон. Голова у меня раскалывается.

— С тобой все в порядке? — забеспокоилась Фиона, услышав, каким образом я, наконец, озвучила свои ощущения.

— Да, конечно, — отвечаю я нарочито спокойно и отпиваю еще глоток мерло. — Все отлично.

Но в голове моей — сумбур. Как психолог, я могу объяснить происшедшее с точки зрения неврологии. Итак, приготовьтесь услышать научную трактовку происходящего.

Природный мозг стимулирует выработку допамина, норепинефрина и фенилэтиламина — так сказать, химических составляющих любви, и они свободным потоком циркулируют в нем. Те счастливые ощущения, которые им удавалось генерировать в течение двух лет, пока мы с Люком были вместе, теперь изменились на диаметрально противоположные.

Видите ли, Брайан Ферри оказался прав. Любовь на самом деле является наркотиком. Если быть более точной, то она представляет собой то, что, как известно, в 1982 году на конференции, посвященной проблемам любви и полового влечения ученые определили как «когнитивное, поражающее нервную систему состояние, характеризующееся навязчивой и всепоглощающей фантазией касательно взаимности любовных чувств со стороны объекта приложения любви». (Конечно, это определение должно быть известно вам так же, как и мне, если, конечно, вы входите в число тех двадцати семи человек в мире, удостоенных звания магистра в этой области.)

«Вы сами почувствуете, когда это произойдет», — твердят они вам. И я почувствовала. Сегодня вы еще нормальное, рационально мыслящее человеческое существо, способное воспринимать и различать хорошее и плохое в современном мире, а уже в следующий момент вы начинаете вести себя так, словно вам сделали лоботомию и пересадили мозги от тупого, громко аплодирующего и вечно хохочущего статиста из дневной телепередачи.

Внезапно в руках у вас оказывается экземпляр «ОК», и вы сознаете, что читаете его уже без иронии и смеетесь над тем, что напечатано в рубрике «юмор», а потом начинаете излагать нечто вроде: «Селин Дион, конечно, дерьмо, но голос у нее — что надо».

А вот теперь у меня началась ломка. Говорят, героин убивает. Любовь! Вот настоящий убийца. Люк, конечно, не предупреждал меня, как правительство о пагубности любовных отношений для здоровья, но вред мне причинил существенный. Все дело в фенил-этиламине, вот оно что! Уж поверьте мне. Это страшная хреновина. Действует мгновенно. Именно она снабжает вас энергией, позволяющей всю ночь болтать друг с другом о пустяках, а после этого, в шесть утра, заниматься акробатическим сексом. Но когда вы «врежетесь лбом в стену», как это получилось со мной, та же самая дурь разорвет вас на части.

То, что вы понимаете весь этот механизм с научной точки зрения, никак не помогает вам справиться со своими чувствами на практике. А вот алкоголь, с другой стороны, может творить чудеса. Памятуя об этом, я твердо решила провести остаток вечера, планомерно нажираясь вдрызг.

Разрыв отношений — явление не скоротечное. Вы будете переживать его, прокручивать в мозгах, и каждый раз по-разному рассказывать о нем разной аудитории. Друзья сглотнут одну версию, семья — другую, а правда будет болтаться где-то посередине.

Правдой о таком разрыве очень тяжело делиться. Хотя я с легкостью могу пользоваться такими штампами, как: «Это было обоюдное решение», «так будет лучше для нас обоих», «нам лучше остаться просто друзьями», но моя интонация все равно будет выдавать истинные переживания.

Если с Фионой мне было легко, то общение с другими становилось проблематичным. Как, например, с мамой, обладающей сверхъестественной способностью позвонить мне именно тогда, когда мне хуже всего. Ее талант еще раз проявился в восемь часов утра в воскресенье, когда зазвонил мой мобильник.