Последний танец вдвоем - Джудит Крэнц Страница 4

Эпизод в бистро можно было бы отнести на счет увлечения французской экзотикой – если не учитывать, что такая женщина, как Билли Айкхорн, могла спокойно прожить во Франции всю жизнь и ни разу не войти в подобное заведение. А «Божоле»… Это было уже за гранью приличия! В пристрастии к «Божоле» как таковом не было ничего предосудительного, но непринужденное поведение Билли в баре, ее готовность сидеть за столом, накрытым бумагой, – все это становилось частью восхитительно интригующей загадки.

Впрочем, еще задолго до сегодняшней встречи, договориться о которой стоило таких усилий, Кора почувствовала: с Билли что-то неладно. Многие из ее парижских друзей говорили, что Билли пренебрегает их приглашениями, под любыми предлогами отказываясь от вечеринок и званых обедов, на которые прежде пошла бы охотно. В первые месяцы жизни в Париже Билли от таких предложений не отказывалась и в ответ приглашала друзей в какой-нибудь фешенебельный ресторан, как того требовал незыблемый закон светской жизни. Сейчас, как рассказывали Коре, она не утруждала себя этим, а одинокая женщина, как бы богата она ни была и какое бы положение ни занимала, обязана давать ответные приемы, иначе она будет всеми забыта.

В чем же причина, почему Билли Айкхорн вдруг удалилась в тень? И что заставляет ее медлить с вселением в новый дом, в который она с такой поспешностью вгрохала огромные деньги? Кора знала об этой сделке все, так как получила за нее от Дениз Мартен солидные комиссионные.

– Билли просто не взяла подъем! – произнесла Кора вслух.

Она сидела в низком кресле в гостиничном номере, пораженная внезапным открытием. Теперь, когда Кора начала понимать, в чем дело, все детали предстали в другом свете, все говорило о том, что она права. Кора много времени отдала тому, чтобы узнать о Билли Айкхорн как можно больше, – не поленилась даже просмотреть старые газетные вырезки, касающиеся ее первого брака. Нью-йоркская публичная библиотека была полна информации, которой никто, кроме Коры, казалось, никогда не интересовался. Там она в свое время обнаружила немало приукрашенных фактов, поломала голову над множеством подспудных мотивов, выявила темные первоначальные источники многих больших состояний и все эти сведения использовала в своих целях.

После знакомства с Билли Кора перерыла все старые газетные отчеты о ее браке с Эллисом Айкхорном, который сделал Билли одной из самых богатых женщин в мире. Она знала, что, хотя Билли принадлежит к бостонскому клану Уинтропов, но происходит на самом деле из не слишком богатой и неприметной боковой ветви этого огромного семейства. Да, она, бесспорно, была Уинтроп, но в ничтожно малой степени! Происхождение Билли на бумаге выглядело вполне благопристойно, но суровая реальность заключалась в том, что она была всего-навсего секретаршей, вышедшей замуж за своего босса, человека, прошлое которого до сих пор остается двусмысленным и неясным. Их совместная жизнь на фотографиях выглядела блистательной, но как супружеская пара Айкхорны так и не нашли своего места в обществе. От времен «Магазина Грез», который Билли когда-то открыла в Нью-Йорке, в модных разделах журналов остались фотографии, но ее светская жизнь на Западном побережье не оставила никаких следов. Короткий второй брак Билли – с американским кинорежиссером итальянского происхождения – едва ли мог бы стать предметом обсуждения на светских полосах журналов.

Да, теперь Коре все стало ясно. Переезд Билли в Париж был шагом женщины, которая решила начать все заново. Кора впервые стала понимать, почему Билли отказалась от жизни в Нью-Йорке. Войти снова в старую гвардию нью-йоркского общества – почти недостижимая мечта, а новые люди здесь держатся вместе. Закаленные в боях светские львицы не горят желанием уступать кому бы то ни было своих недавно завоеванных позиций. Одинокой женщине здесь намного труднее, чем среди французов, для которых всякий богатый и щедрый американец столь же желанен, сколь и безразличен.

Вот оно что! Приехав в Париж с намерением не скупиться в деньгах, Билли купила дом, слишком аристократичный для американки, и поначалу без разбору принимала все приглашения – хорошие и не очень, – но постепенно стала осознавать, что ей не удается выполнить той задачи, которую она перед собой поставила. Возможно, она умудрилась заиметь влиятельных врагов из числа тех десяти женщин, что правят Парижем; возможно, она спала не с теми мужчинами – как бы то ни было, Билли допустила огромную, непоправимую ошибку и сейчас зашла в тупик. Конечно, ее приглашали на большие балы и приемы, куда обычно зовут всех и вся, но она никогда не говорила о приглашениях на те интимные встречи близких друзей, те небольшие праздники, которые и есть свидетельство подлинного признания. «Те вечеринки для узкого круга, на которые меня и саму не зовут», – подумала Кора с ухмылкой аутсайдера, распознавшего себе подобного.

Итак, Билли наверняка пришла к осознанию того, что ей не победить в этой игре, которую она планировала завершить под звуки фанфар и гром барабанов. И тогда она решила на все наплевать. Ей не хватило сил и энергии. У Билли Айкхорн просто не было задатков для того, чтобы достичь тех вершин в парижском обществе, которые она для себя наметила. Она оказалась Золушкой, которая вернулась к очагу, потому что хрустальный башмачок оказался слишком тесен.

Вполне естественно, что бедняжка Билли не спешит переезжать в свой роскошный особняк. Там она никогда не будет чувствовать себя дома, каким бы уютным она ни стремилась сделать новое жилище, – это все равно что пытаться сделать уютным гостиничный номер, доступный всякому, кто заплатит. «Очень жаль», – подумала Кора с горькой и ядовитой улыбкой. Она, Кора, распорядилась бы этим домом так, как он того заслуживает, и если бы у нее были такие деньги, как у Билли, в годы супружества с Робером де Лионкуром и если бы ей не приходилось неустанно напрягать все силы, играя роль богатой дамы, уж она сумела бы одолеть подъем. В этом Кора не сомневалась.

– Я больше не буду! Обещаю тебе, Сэм, дорогой, больше это не повторится! Извини, что я опоздала, ты ведь еще не начал волноваться? – Билли ворвалась в студию в восьмом часу, запыхавшись от бега вверх по лестнице. – Сегодня такие пробки, каких не было целый год. Началась рождественская распродажа.

– Я абсолютно спокоен. Решил, что ты на всю ночь застряла на Эйфелевой башне и спустишься только к утру.

Несмотря на шутливый тон, от нее не укрылась озабоченность, звучавшая в его голосе.

– Ты почти угадал. – Билли торопливо поцеловала его и в изнеможении растянулась в одном из плетеных кресел, которые делали студию похожей на патио, что, в общем-то, было довольно нелепо. – Ну почему все, кого я знала в Штатах, убеждены, что у меня нет лучшего времяпрепровождения, чем ублажать их в тот единственный день, который им выпадает в Париже?

Сэм пожал плечами:

– Я говорил тебе, ты не обязана соглашаться, дорогая. Надо было найти какую-нибудь отговорку.

– Мне их жаль, ведь они бывают здесь только проездом, но сегодня было уж чересчур.

– А твоей Коре понравилась экскурсия с тобой в роли гида? Она тебя хотя бы поблагодарила?

– Я что-то не заметила.