И всё-таки я люблю тебя! Том 2 - Елена Харькова Страница 4

Рите понравилось.

– Так, хватит разговоров на сегодня. Марш в душ, – приказал он, – а я пока постель разложу.

Рита стояла под горячим душем и дрожала, как будто она замёрзла. Ей было страшно. Ей было противно.

«Зачем я сюда пришла? Для чего? Ведь я не люблю его, я его совсем не знаю! И вот так запросто прыгну сейчас в его постель?! Зачем? Это мерзко! Какая же я развратная дура! Я как дворняжка готова лизать пятки первому, кто меня погладил и приютил! И всё это ради того, чтобы не быть одной! Неужели я иду по стопам своей матери?!! Я всегда её осуждала за то, что она без разбору дарит себя всем, лишь бы быть хоть кому-то нужной. И вот теперь я сама встаю на этот путь. Нет. Так нельзя. Надо бежать отсюда. Бежать!»

Рита вылезла из ванной, вытерлась и стала быстро натягивать одежду.

– Марго! Шампанское и фрукты уже поданы, – услышала она голос Максима. – Надень розовый халатик, он там на крючке висит, и выходи. Я жду тебя, моя королева.

Рита остановилась около двери.

«Но куда я убегу? В пустой дом? Там так тоскливо! А здесь уютно, хорошо. И не одиноко. Максиму я понравилась, это видно. И хоть он очень странный, но всё-таки неплохой человек. По крайней мере его не сравнить с мамиными алкашами. Он в меня влюбился, и, возможно, я тоже скоро его полюблю. Да-да! Он очень красивый, умный, образованный, с прекрасными манерами. Он обязательно мне понравится! А там, глядишь, может, через два года, когда я стану совершеннолетней, мы и поженимся. Так зачем же я буду убегать от своего счастья? И куда? Опять в нищету? Опять ходить по рынкам и воровать кошельки? Нет, я устала так жить. Лучше я буду любовницей Максима, чем базарной воровкой. Решено. И будь что будет!»

Рита опять скинула сарафан. Но надевать чужой женский халат не стала. Она просто обмоталась махровым полотенцем и вышла.

– О! Ты великолепна! – прошептал Максим, целуя её плечо. – Ложись. Я сейчас.

Пока Максим был в душе, Рита ещё раз обошла всю комнату. Светильники, спрятанные за растениями, окутывали комнату приглушённым светом, наполняя её причудливыми тенями. Рита старалась не смотреть на белую постель, разложенную на кровати. Она разглядывала необычные растения, провела рукой по гладким бамбуковым палочкам ширмы, заглянула в кладовку.

Кладовкой служила небольшая комната без окон, вдоль стен которой стояли стеллажи. На стеллажах аккуратными стопками лежали джинсы, свитера и футболки Макса. По одной стене были прибиты на двух уровнях перекладины, на которых висела на вешалках одежда. А на полу кладовки под стеллажами стояли в ряд картонные коробки. Рита заглянула в одну из них. В ней лежали мужские ботинки. Рита открыла другую коробку. Там тоже были ботинки. Почти такие же, только по цвету чуть-чуть отличались. Рита лихорадочно стала открывать другие коробки. Везде были мужские ботинки и туфли.

«Но зачем Максиму столько обуви? Один человек вовек столько не сносит. А вдруг он…»

Перед глазами тут же промелькнули картины из детства, когда любовник матери притащил в их дом коробки с ворованными туфлями. Из-за этого мать потом оказалась в тюрьме.

«Нет! Не может быть! Судьба не может так зло надо мной смеяться! Я не иду по стопам своей матери! Нет!!!»

– Марго! Ты где спряталась?

Рита вышла из кладовки.

– Что ты там делала? – нахмурился Максим.

– Извини. У тебя в доме всё так необычно, что мне очень интересно всё рассматривать.

– Ещё успеешь рассмотреть. Иди ко мне.

Максим выключил все светильники, оставив только светомузыку, включил магнитофон. Он подошёл к ней, обнял, хотел поцеловать, но Рита стала вырываться. Она опять струхнула.

– Нет, Максим, прошу, не надо. Ведь я тебя совсем не знаю. Я ещё слишком молода. Я не должна была приходить к тебе домой. Нехорошо всё это.

– В чём дело? – раздражённо произнёс Максим. – Неужели ты, как обыкновенная дворовая девчонка, которой с детства вдалбливались идиотские постулаты о морали, будешь сейчас жеманно изображать из себя недотрогу? Брось! Это всё до омерзения скучно. Ты же не такая! Ты личность! А личности наплевать на мнение общества. У неё свои законы. Общество придумало кучу идиотских условностей, порабощающих человека, опутывающих его миллионами запретов. Вот скажи, почему до восемнадцати лет нехорошо заниматься любовью с мужчиной, а после восемнадцати уже можно? А если тебе не хватает двух-трёх месяцев до восемнадцати, тогда как поступать? А? Уже можно? А если полгода не хватает? Тогда как? Нельзя? Но почему? Это же идиотизм! И что за мнение, что нельзя спать с мужчиной в первый же день знакомства? А во второй или на пятый уже можно? Или тоже нехорошо? Ах да! Лучше на сто двадцать пятый. Или вообще лучше годами ходить за ручку, а спать ни-ни, только после свадьбы. А что изменится после свадьбы? Ты лучше будешь знать мужчину? Чёрта с два! Тогда бы не было столько разводов. Всё это бред, придуманный закомплексованными уродинами, которые только так могут заставить мужчину жениться на себе. Так неужели ты тоже считаешь, что для того, чтобы предаться самому прекрасному в мире ритуалу со мной, испытать наслаждение друг от друга, нужно сначала за свои деньги накормить кучу народа, чтобы они пьяными голосами прокричали «горько!»?

Рита не знала, что на это ответить.

– Неужели я в тебе ошибся? – продолжал напирать на неё Максим. – Неужели тот гордый независимый взгляд, которым ты околдовала меня сегодня на рынке, оказалось, принадлежит обыкновенной трусливой затюканной девчонке? Если это так, то я не буду тебя удерживать. Ты можешь уйти.

Наступила пауза. Рита думала, как же ей поступить. Но Максим не дал ей долго размышлять. Он подошёл и начал целовать её. Больше она не сопротивлялась.

Максим взял её профессионально, используя отработанный и многократно проверенный набор ласк и сексуальных приёмов. Он умел доставить наслаждение женщине, а уж угодить такой неискушённой девчонке – это вообще слишком просто. Когда Рита, потрясённая от всего происшедшего, наконец тихо застонала от оргазма, он откинулся на подушку и с чувством хорошо исполненной роли заснул.

Рита смотрела на потолок, на котором было флуоресцентными красками было нарисовано звёздное небо.

«Интересно, а сколько женщин до меня рассматривали этот ковш Большой Медведицы? Пять? Десять? Сто?.. Что это со мной? Я ревную? Нет. Ревнуют, когда любят. А мне совершенно безразлично, сколько женщин было у Максима. Так почему я чувствую себя такой несчастной? Ведь мне было хорошо. Очень хорошо! Но почему так пусто в душе? Так гадко! Наверно, потому, что и с его, и с моей стороны это был лишь секс, только секс, без тени любви, без намёка на чувства. Я же помню, как меня ласкал Женька! Да, он был неопытен, но каждое его трепетное, немного боязливое прикосновение вызывало во мне такую волну восторга и блаженства! А сегодня, даже когда моё тело забилось в оргазме, я не получила и сотой доли того счастья. Как же мне жить теперь? О чём мечтать? Мечтать мне больше не о чем. Мне надо навсегда забыть о Женьке, о любви к нему. Это было в той, прошлой жизни с невинной девочкой Маргариткой. Но её больше нет. Она умерла этой ночью, как умерла бабушка, как умер Рыжик. Теперь в этом мире живёт Марго, королева Марго, испорченная циничная женщина. И принадлежу я отныне другому мужчине!»