Три косточки тамаринда - Елена Вернер Страница 4

На освещенной набережной было довольно много народу, из проносящихся мимо тук-туков [2], больше похожих на бумбоксы с неоновым эквалайзером на колесах, гремела нехитрая музыка, недостаток мелодичности компенсируя оглушительной громкостью. Марина смотрела на все с жадностью и узнаванием, будто долго отсутствовала и вот наконец вернулась. Все ее изумляло: и спящая у водостока собака, и высокие каблуки работницы спа-салона на углу, и традиционный домик для духов, стоящий возле входа в отель «Golden Sand», как раз между двумя каменными драконами с потемневшими от времени лапами. Этим вечером все здесь было очень резким и ярким, но при этом каким-то ирреальным, будто в запредельно красочном сне или галлюцинации. Вывески искрились разноцветными огоньками, у лотка сувениров пахло мылом, на открытой витрине рыбного ресторана таял серый лед, на котором влажно поблескивали рыбьи бока и плавники, тусклые глаза, фиолетовые щупальца, изумрудные раковины мидий и бледные клешни огромных голубых крабов. Глазами Марина различала крошечные подробности окружающей ее действительности, ушами улавливала звуки разных частот и громкостей и все равно не могла отделаться от ощущения, что все происходит во сне. У нее мелькнула шальная мысль: а что, если она умерла, захлебнулась там, в море, и этот мир тайской оживленной улочки – лишь мираж, бред ее угасающего от гипоксии мозга? Всерьез размышляя об этом, она свернула в темный проулок, поднялась по внешней каменной лестнице на второй этаж и остановилась возле своей двери. Только тут она поняла, что у нее нет ключа. Конечно, он остался в кармане шорт, аккуратно сложенных пополам… там, на пляже, пару часов назад.

Растерянно потоптавшись на балкончике, она спустилась вниз, во внутренний дворик, и отправилась на поиски госпожи Рунг.

Двери прачечной были настежь открыты, но самой хозяйки там не оказалось, только ее дочь Санни мурлыкала под нос песенку, наглаживая очередной пододеяльник. Как и всегда при виде Марины, на лице у Санни образовалась улыбка до ушей. Вкупе с бело-желтыми пятнами танаки [3], намазанной на лоб, нос и щеки, она выглядела как самый жизнерадостный в мире мим. Девушка отставила утюг, сложила ладошки в «вай» и склонила голову, нежно мяукнув приветствие.

– Здравствуй, Санни, а где кхун Рунг?

Девушка выпорхнула из душной прачечной, Марина вышла следом и тут же увидела спешащую ей навстречу госпожу Рунг. Дородная, коренастая, она проворно передвигалась на ногах, вид которых сразу наводил на мысль о колесе. Хозяйка на ходу вытерла руки полотенцем, сунула его дочери и, ласково улыбаясь, защебетала что-то, ничуть не смущаясь тем, что Марина не понимает по-тайски.

– Кхун Рунг, я потеряла свой ключ. Ключ от комнаты. Простите, пожалуйста. Я упала на камнях и выронила… – удалось пробормотать Марине. Санни, нахмурив лоб, подумала с секунду и, радостно просияв, перевела матери с английского. Госпожа Рунг всплеснула руками, стала осматривать Марину с ног до головы, спрашивая, не сильно ли она ранена, и уверяя, что ключ – это ничего, не страшно, сейчас она откроет своим.

С госпожой Рунг, а точнее, с ее сыном Чоном Марина познакомилась в первую свою ночь на острове при весьма волнительных обстоятельствах.

Тогда она проснулась в гостиничном номере около трех часов ночи и никак не могла снова уснуть. Из-за долгого перелета и смены часовых поясов в голове образовалась сумятица и мысли путались, не додумываясь до конца. Ступням было жарко, и ей никак не удавалось высунуть ноги из-под одеяла – по привычке тайских отелей оно оказалось заправлено под матрас, образуя конверт. Понимая, что в ближайшее время она уже не уснет, Марина вылезла из постели, натянула сарафан и отправилась гулять. Ночной портье за стойкой встрепенулся и, проводив ее приветливым взглядом до дверей, снова впал в анабиотическое состояние с широко открытыми, но стеклянными от недосыпа глазами.

На улице оказалось пустынно и душно, даже ночь не принесла прохлады. Голубоватым светом мерцал маленький сетевой супермаркет. Мимо промчался тук-тук, уже без музыки, но еще со своей елочной иллюминацией. Марина перешла на другую сторону и побрела мимо вереницы тесно припаркованных у обочины мотобайков в сторону моря.

Сзади приближался звук работающего двигателя. Скутер. Марина покосилась через плечо. Только сейчас ей пришло в голову, что ночная прогулка по незнакомому городу небезопасна.

Скутер притормозил, поравнявшись с ней. Хмурого вида таец сделал характерный жест, будто втягивает в себя дым:

– Смоук?

Марина покачала головой. Таец сощурился, поддал газу и укатил.

У спуска с набережной она скинула босоножки и с удовольствием прошлась босиком до кромки воды. Установился почти штиль, волны лениво набегали и откатывались одна за другой. За холмами только всходила луна. Так поздно, надо же, удивилась Марина. Она сделала еще шаг, споткнулась обо что-то большое вроде мешка и, пискнув от неожиданности, полетела вперед, едва успевая выставить руки. Чертыхнувшись, побарахталась в мокром песке, стараясь выпутаться из длинного подола сарафана, встала на колени и только потом снова оказалась на ногах. Она уже собиралась нащупать в сумочке телефон, чтобы посветить им и рассмотреть, обо что споткнулась, когда мешок у ее ног сдавленно застонал. Марина не на шутку перепугалась.

– Эй, вы в порядке? Что с вами? Что случилось? – спрашивала она по-английски, дрожащими пальцами отыскивая телефон. Наконец подсветка озарила лицо молодого паренька. Его веки подрагивали. Марина легонько встряхнула его за плечи и, не задумываясь, провела рукой по затылку. Ладонь окрасилась кровью.

Марина в ужасе отшатнулась, ее взгляд метнулся к пешеходной набережной, фонарям – если и искать помощь, то только там.

– Я вернусь. Слышите меня? Лежите здесь. Оставайтесь здесь, я скоро вернусь, – пообещала она. Оставалось надеяться, что паренек понял хоть что-то.

Марина помчалась что есть сил. Номера телефона местной «Скорой» она не знала, полиции тоже. Аптека через дорогу оказалась закрыта, и на всей набережной не было ни души. Автоматические двери «Севен-элевен» [4]сработали, когда она пробегала мимо, и со звоном раздвинулись. На Марину пахнуло холодом.

– Мне нужна помощь! Помощь! – кинулась она к кассе.

Сонный продавец затряс головой, недовольно хмурясь. Марина обрисовала ситуацию. Но то ли продавец совершенно не знал английского, то ли знания эти действовали исключительно с семи утра до одиннадцати вечера – ей не удалось добиться от него ничего путного. Когда она схватила его за руку и в отчаянии попыталась вытащить наружу, продавец замахал на нее руками и заголосил так, что Марина растерялась и отступила.

Не зная, что еще предпринять (это уже потом, наутро, ей показалось странным, что она не догадалась добежать до ресепшена любого из отелей), Марина вернулась к раненому тайцу. Он уже пришел в себя и силился встать. Поддерживаемому Мариной, ему это удалось.