Королевский брак - Кара Колтер Страница 4

Она пошла вперед к выходу, он последовал за ней. Когда они проходили мимо человека в рабочей одежде, который все еще сидел на стуле, принц Монтегю протянул руку и быстро дотронулся до его плеча. Человек выпрямился, на его лице появилась улыбка.

Затем принц обнял ее за плечи. Ткань ее плаща была тонкой, и она почувствовала тепло его руки, его уверенность. Он помог ей спуститься по ступенькам к черному «ягуару», стоявшему справа от полицейского участка. Штрафная квитанция за неправильную парковку белела на ветровом стекле.

— Могу поспорить, что наш друг не терял даром времени и прибежал сюда, чтобы сделать мне сюрприз. — Дэймон не глядя положил бумажку в карман.

Она обеспокоенно взглянула через улицу на свой маленький красный «фольксваген». Во что ей обойдется стоянка? У нее едва хватило денег на поездку в полицейский участок, да и работы у нее еще нет. Но на ветровом стекле ее машины квитанции не было.

— Я должна оплатить стоянку, — сказала она. — Я…

— Не беспокойтесь, — ответил он, — положитесь на меня.

До сих пор Рэйчел очень гордилась своей независимостью. С тех пор как родилась Карли, Рэйчел никого не просила о помощи. Почему же теперь ей так приятно слышать, что о ней позаботятся?

Сегодня она смирит свою глупую гордость. Только один раз. Всего на один вечер. Вечер, который она проведет в сказке.

— Благодарю вас, — сказала она.

Ну вот. Третий раз. Теперь она стала его навеки.

Внезапно она подумала: существуют же семьи, где денег больше, чем могли бы потратить несколько поколений. Она не представляла себе, как можно жить, не беспокоясь о деньгах. Его машина стоила столько же, сколько маленький домик, который она мечтала приобрести для себя и Карли. Когда родилась Карли, она начала понемногу откладывать деньги, но оказалось, что, прежде чем она сможет собрать достаточную сумму, у самой Карли уже будет трое детей. Принц Дэймон открыл дверцу, и Рэйчел скользнула в роскошный, обтянутый кожей салон.

С тихим урчанием «ягуар» плавно тронулся с места и влился в поток машин.

Женщина, которая сидела в машине рядом с принцем Дэймоном Монтегю, казалась ему красавицей, пришедшей из сказки. Безупречно подстриженные волосы до плеч, обрамлявшие милое лицо, были необыкновенного цвета, и он подумал, что слово «каштановый», пожалуй, не подходило для их определения. Глаза цвета мокрого нефрита, небольшой нос, влажные и нежные губы никого не могли оставить равнодушным. Ее манера вздергивать подбородок наводила на мысль об упорстве, даже об упрямстве.

На приятном лице почти не было косметики, а естественный запах скорее мыла, чем духов, создавал ощущение легкости и чистоты.

Ее одежду — темно-синий плащ, белая юбка и такие же туфли-лодочки — можно назвать простой, но подобранной с большим вкусом. Небольшие сережки в форме белых капелек прекрасно гармонировали с ее обликом.

Ему внезапно захотелось поцеловать ее.

Странное желание повергло принца Дэймона Монтегю в изумление. Он не ожидал от себя такого. Сержант Креншоу, конечно, хам, но он сказал правду: с тех пор как год назад умерла жена, Дэймон жил словно в тумане, охваченный глубоким горем. Ему казалось, что его сердечная рана не заживет никогда. И не только из-за смерти жены.

Шарон умерла при родах. Их сын, маленькая копия Шарон, тоже умер.

Людям казалось, будто у него есть все. Когда-то, возможно, так и было. Но теперь ни деньги, ни положение в обществе, ни внимание окружающих — ничто не могло его утешить. Дэймон жил с ощущением потери и другую жизнь даже не мог себе представить.

О его трагедии знали все, даже такие, как Креншоу. Но только что Дэймон почувствовал, что сможет преодолеть свое горе. Начать снова жить. Выполнить свой долг.

Сегодня вечером он покинул родной остров Роксбери и на личном пароме прибыл на соседний остров в герцогство Тортонбург, чтобы встретиться с очередной красавицей, которых его благонамеренная мать упорно продолжала находить для него. Девушка подходила по всем параметрам: высокая, привлекательная, хорошо воспитанная, из знатной семьи. Иначе говоря, хорошая партия.

Когда они вышли из оперы, он увидел, что на его машине сломана антенна, но вместо гнева почувствовал облегчение — у него появился отличный повод отправить белокурую красавицу на такси с Филипом, своим секретарем, распрощавшись с ней на ступенях оперного театра. Так он избежал поцелуев, к которым у него не лежало сердце, и разговоров, которые не вызывали у него интереса.

Общественное положение других мужчин не требовало от них вступать в новый брак прежде, чем заживет в сердце рана. Им не надо было думать о долге произвести на свет наследника, даже вопреки своим чувствам.

Много часов провел он в детской, где никогда не будет спать его младенец, где еще незримо присутствовала Шарон. В уютной комнате с солнечно-желтыми степами, белыми занавесками на окнах, с плюшевыми медведями он будто наяву видел свою молодую жену. Вот она, смеясь, запрокинула голову, глаза заблестели от радости. Она могла бы позвать дюжину слуг, но решила сама разукрасить стены. Он снова видел ее в измазанном краской халате, натянувшемся на ее прекрасном животе, с кистью в руке. Высунув от усердия кончик языка, она рисовала пчелу на носу Винни-Пуха.

— Вам плохо? — раздался участливый голос женщины, сидевшей рядом.

Дэймон вздрогнул от неожиданности.

— Нет, нет, — легко солгал он.

Он предложил отвезти ее домой не только потому, что хотел ей помочь, но и потому, что надеялся побольше узнать о ее сестре.

Дело в том, что недавно он застал в весьма компрометирующей ситуации свою сестру Лилиан и принца Роланда Тортона, сына великого герцога Виктора Тортона из Тортонбурга. Роланд тогда рассказал, что у него есть сестра, незаконная дочь его отца, которая недавно была похищена. Поскольку семьи Монтегю и Тортон враждовали уже несколько веков, Роланд решил тайно приехать в Роксбери, чтобы узнать, не связано ли похищение с семьей Монтегю. Работая под чужим именем конюхом, Роланд встретил Лилиан, и они полюбили друг друга.

Сначала Дэймон пришел в ярость, но потом почувствовал, что Роланд говорит правду.

А когда в полицейском участке он услышал рассказ Рэйчел, ему показалось невероятным, что две женщины — сестра Рэйчел Виктория и дочь Виктора Тортона — исчезли одновременно. Ведь и Роксбери, и Тортонбург были знамениты на весь мир отсутствием преступлений.

Конечно, события в семье Тортон следовало держать в секрете, и Дэймон не мог задать Рэйчел вопросы, которые вертелись у него на языке.

— Вы знаете того человека, с которым разговаривали в полицейском участке? — тихо спросила она. — Я сначала подумала, вы адвокат.

Дэймон не знал, что ответить. Он не был знаком с тем человеком, но понял его боль. Пережив страшную трагедию, он научился сострадать людям и теперь чувствовал чужую боль как свою. Он не мог спокойно пройти мимо. Возможно, ему надо было помогать другим еще и потому, что сам он оказался беспомощен перед постигшим его горем.