Гармония Джейн - Райан Уинфилд Страница 4

– Надеюсь, это хороший год, – пошутила Джейн, вспомнив, как однажды за обедом он произнес такие же слова.

Калеб молча улыбнулся и отошел от стола.

– А ты не собираешься праздновать со мной? – удивилась она.

Он нырнул в сумрак и появился с подносом в руках:

– Я обязательно буду праздновать. Но сегодня я еще и твой официант. Друг, которого я просил мне помочь, не смог прийти.

– Хорошо, что у нас есть музыка.

– Джереми великолепен. Согласна?

– Согласна. Ничего подобного я еще не слышала. Какая чудесная музыка.

Джереми услышал их. Его улыбка стала шире, а электрическая скрипка зазвучала громче. Расставив все угощение, Калеб тоже сел и поднял фужер с сидром.

– За любовь! – провозгласил он.

– Да! – подхватила Джейн. – За любовь. За то, чтобы я стала миссис Калеб Каммингс.

– Ты уверена? – спросил Калеб.

– Да, черт побери!

– Я не о замужестве, – пояснил он. – Я спросил, хочешь ли ты брать мою фамилию. Не стану возражать, если ты захочешь оставить свою или даже взять двойную. Маккинни-Каммингс звучит совсем неплохо.

Джейн так тряслась от смеха, что даже сидр расплескала.

– А знаешь ли ты, сколько лет я мечтала избавиться от своей дурацкой фамилии? Теперь, может, выпьем, пока угощение не остыло?

– Боюсь, оно уже остыло, – виновато улыбаясь, признался Калеб. – Я ждал тебя к девяти.

– Нет, вы только посмотрите! – всплеснула руками Джейн. – Мы еще не успели пожениться, а уже начинаем выяснять отношения. За мистера и миссис Каммингс, и это окончательный вариант.

– Я должен тебе кое-что сказать. – Калеб поставил свой фужер. – Я схожу с ума от любви к тебе.

– Тогда и я должна сделать признание. Я тоже схожу с ума от любви к тебе, – улыбнулась Джейн.

Они чокнулись и, не сводя друг с друга глаз, медленно осушили фужеры. Скрипка продолжала играть. В хрустальных вазочках мерцали свечи. Еще никогда и никому холодное блюдо и теплый сидр не казались таким бесподобным угощением.

– Ого! – воскликнула Джейн, доедая последние куски остывшего мяса. – Ты даже приготовил на десерт клубнику в шоколаде.

– Небольшое уточнение. Клубника в шоколаде – предварительный десерт.

– Предварительный десерт?

– Да. И когда мы слопаем эту клубнику, я намереваюсь отвести тебя в нашу спальню и угостить главным десертом.

– У меня есть предложение поинтереснее, – сказала Джейн.

– Неужели? Я внимательно слушаю.

Джейн достала электронный ключ от номера в «Хилтоне»:

– Как насчет моих апартаментов в «Хилтоне», где главный десерт будет еще вкуснее?

– Ты сняла апартаменты в «Хилтоне»?

– Если честно, это обычный номер. Но там королевская кровать.

– А зачем тебе понадобился гостиничный номер, да еще в «Хилтоне»?

Джейн отправила в рот очередную клубничину и улыбнулась:

– Это, мой дорогой жених, я расскажу тебе по дороге.

– Ясное дело: это Крис Корнелл [2].

– А я говорю – Курт Кобейн [3].

– Нет. Даже и близко не стоял.

– Не спорь. Ты же знаешь: у «Nirvana» были такие песни, что «Soundgarden» и не снилось.

– Мы же говорим о том, у кого был лучший голос. Не о лучшей песне. Спроси себя: кем из них ты бы хотел быть?

– Простой ответ. Тем, кто до сих пор жив.

– Значит, Крис Корнелл. Рассмотрение дела закончено.

– Джейн, как понимать твои слова? – спросил Джереми.

Джейн подняла голову от видеокамеры, лежавшей у нее на коленях. За столиком было полно молодых ребят, и все внимательно смотрели на нее.

– Что еще? – спросила она.

– Так все-таки Крис Корнелл или Курт Кобейн?

– Ни тот ни другой, – ответила она.

– Ни тот ни другой? Тогда кто же является твоим любимым исполнителем?

– Разумеется, Калеб Каммингс.

За столом на мгновение стало тихо. Потом все согласно закивали.

– А она врубается, – похвалил Джейн кто-то из ребят.

– Кстати, – влез в разговор другой, – кто-нибудь заметил, что у всех у них одинаковые инициалы?

– Учи грамматику, мальчик. Курт – имя немецкое и пишется не через «С», а через «К».

Джейн улыбалась, слушая их перепалку. Общительный же парень, ее Калеб. В Остине без году неделя, а уже куча новых друзей. Джейн очень импонировала его общительность. Кто-то из них тоже был музыкантом, остальные работали вместе с ним на складе. Но все восхищались Калебом. Это было видно по их взглядам, по тому, как они хватались за каждое его слово. Если Калеб и замечал их восхищение, то виду не подавал… Возможно, его скромность и притягивала к нему столь разношерстных людей.

– Дали свет, – сказал кто-то из парней. – Он выходит.

Джейн вновь сосредоточилась на видеокамере, которую они взяли в долг у знакомых. Еще раз проверила готовность. Джейн сама не понимала, почему так нервничает. Может, потому, что сегодня у Калеба первый сольный концерт. И не где-то, а в «Шермансе», да еще воскресным вечером. А перед этим было субботнее выступление. Нервничал ли сам Калеб, этого Джейн не знала. Он вышел на сцену и встал в лучах прожекторов, улыбаясь собравшимся. Затем подключил гитару и принялся настраивать. Спокойно, неторопливо, как у себя в гостиной. Словно вокруг – ни души.

Собравшиеся постепенно утихомирились.

Калеб держался очень раскованно и непринужденно, и это притягивало к нему взгляды и уши посетителей. Всем не терпелось увидеть и услышать, на что способен этот парень. Настройка гитары как-то сама собой перетекла в небольшую импровизацию, а та – в настоящее гитарное соло. Джейн не успела и глазом моргнуть, а пальцы Калеба уже бегали по струнам. Пространство зала сотрясалось от звуков, изрыгаемых колонками усилителей. В воздухе разливалось невидимое электричество, от которого у Джейн волосы становились дыбом.

Калеб стоял, склонив голову, отчего его волосы свисали вниз. Джейн поражала обыденность его позы. Казалось, ему все равно, что он на сцене, залитой светом, а вокруг – десятки любопытных глаз. Она представила его подростком, игравшим где-нибудь в пустом гараже. Калебу было что сказать – точнее, спеть – собравшимся. Он не боялся обнажить душу. И в то же время – никаких показных эффектов. Ни малейшего желания покрасоваться на сцене. Это сильно подействовало на Джейн.