Остров бесконечной любви - Диана Чавиано Страница 4

Лингао-фа с большими почестями похоронили на рассвете туманного дня в 1919 году. Однако и смерть ее оказалась событием небесполезным для Вэна. Несмотря на то что ему не удалось упрочить связь с банком в Макао, это проявление супружеской верности только упрочило престиж семьи. Вэн являлся тем родственником, которому полагалось заботиться о будущем Куй-фа, так что его капитал возрос за счет владений Лингао-фа. Разумеется, деньги и драгоценности, составлявшие приданое, осели в банковских сундуках. Но что касается стад и земель, коммерсант вознамерился в меру сил приумножить то, чем ему выпало управлять.

Вэн относился к предкам с великим уважением, и хотя он, в отличие от односельчан, не был суеверным, однако не скупился на почести во имя многочисленных родственников, которые накапливались от поколения к поколению. Вэн, верный памяти своих мертвецов, сразу же распорядился, чтобы к его племяннице относились так же, как и к его сыновьям, – это было не самое очевидное решение для тех краев, где девочку в семье обычно рассматривали как досадную помеху. Долг долгом, но дело было еще и в том, что коммерсант хорошо сознавал практическую выгоду от своего попечительства. Куй-фа отличалась такой же красотой, что и ее мать, и унаследовала приданое, состоявшее из изрядного количества семейных драгоценностей и реликвий, не считая угодий, которые сразу после свадьбы должны были перейти к ее мужу. Три года назад Вэн взял на себя заботы о сыне Тай Кока, своего двоюродного брата, погибшего при туманных обстоятельствах на острове в Карибском море, куда он, по примеру отца, отправился в поисках богатства. Сиу Мэнд был тихим мальчиком, отличавшимся успехами в математике, и Вэн собирался направить его по коммерческой части. Он как нельзя лучше подходил на роль мужа для Куй-фа, которая уже приближалась к брачному возрасту.

А сейчас маленькой Куй-фа предстояло жить на попечении Мэй Лэй; старухе вверялись заботы о целомудрии девочки. Кормилица будет спать на полу, в ногах у своей хозяйки, как оно и было раньше, и Куй-фа тогда не станет сильно тосковать по матери.

В новом доме сироты царила суматоха: там постоянно мелькали самые разные люди. Помимо Вэна с супругой в доме жил дедушка Сань Сук, почти не покидавший своей комнаты, два уже женатых двоюродных брата – сыновья дядюшки Вэна, их жены и ребятишки, а еще этот мальчик по имени Сиу Мэнд, день-деньской сидящий за учебой или за чтением, и сверх того пятеро или шестеро слуг. Но любопытство девочки разжигали вовсе не многочисленные родственники. Иногда в доме появлялись странно бледные люди в темных облегающих одеждах, глаза их были круглыми и выцветшими, и они до неузнаваемости коверкали знакомые слова.

Когда Куй-фа впервые увидела такое существо, она убежала в дом, вопя, что в саду появился демон. Мэй Лэй сходила на разведку и успокоила девочку: это просто лу-фан, белый чужеземец. С тех пор Куй-фа старалась не пропускать приходов и уходов этих светозарных созданий, к которым ее дядюшка обращался особенно почтительно. Они были высоки, словно великаны из сказок, и речь их вылетала из горла необычной музыкой. Один из них застал девочку за подглядыванием и улыбнулся, но Куй-фа в ужасе бросилась под защиту Мэй Лэй и не возвращалась, пока мужские голоса не затихли в отдалении.

Дневные часы Куй-фа проводила возле плиты, слушая истории, которые кормилице рассказывали еще в дни ее юности. Таким образом девочка узнала о существовании бога ветра, богини Полярной звезды, бога очага, бога богатства и многих других богов. Еще ей нравился рассказ о Всемирном потопе, случившемся по вине одного полководца, который, устыдившись поражения от богини-воительницы, что есть силы ударил лбом в огромный небесный бамбук, и от этого удара разверзлись небеса. Но самой любимой была история про то, как Восемь Бессмертных пришли на день рождения Царицы – Матери Востока к озеру Самоцветов. Под музыку незримых инструментов боги устроили пир, и не было там недостатка в самых изысканных яствах; обезьяньи языки, медвежьи лапы, костный мозг птицы феникс и прочие лакомства – вот что они ели. Самое необычное подавали на десерт – это были персики, сорванные с дерева, цветущего только раз в три тысячи лет.

Служанке приходилось напрягать память, чтобы раз за разом удовлетворять любопытство девочки. Годы текли для Куй-фа спокойно, как могут течь только те годы, которые человек прожил неосознанно и которые на закате жизни вспоминаются как самые счастливые. Лишь однажды случилось событие, нарушившее монотонное существование. Куй-фа тяжело заболела. Лихорадка и приступы тошноты обрушились на девочку с такой яростью, точно какой-то злой дух вознамерился похитить ее юную душу. Ни один доктор не мог распознать причину болезни, однако Мэй Лэй головы не потеряла. Старушка отправилась в храм Трех Источников с тремя листами бумаги, на которых начертала знаки Неба, Земли и Воды. В храмовой башне она подарила Небу свой первый лист; затем она закопала под холмом лист, предназначенный Земле; и наконец опустила в ручей бумагу со знаками Воды. Через несколько дней девочке стало лучше.

Мэй Лэй выделила один из углов комнаты для поклонения Трем Источникам, подателям счастья, прощения и защиты. И обучила Куй-фа всегда жить в гармонии с этими тремя силами. С тех пор Небо, Вода и Земля сделались тремя царствами, к которым Куй-фа обращала свои мысли, зная, что там она будет в безопасности.

Миновали дождливые месяцы, и наступило время, когда бог очага поднимается в небесную высь, чтобы рассказать там о людских деяниях. Потом настало время сбора урожая, а затем налетели ураганные вихри. Прошли еще месяцы, и вот бог очага снова взлетел на небеса, чтобы поделиться своими божественными сплетнями, которые смертные старались подсластить, намазывая медом губы домашнего идола; и снова крестьяне вышли собирать рис, и вернулись дожди, а потом наступило время тысячи ветров, изодравших бумажных змеев. И так, среди кухонных ароматов и легенд о похождениях богов, Куй-фа превратилась в девушку.

В том возрасте, когда многие юницы уже кормят грудью собственных детей, Куй-фа все еще продолжала цепляться за косу Мэй Лэй, однако Вэн как будто ничего не замечал. В его голове роились цифры и проекты, и эта кипучая деятельность вынуждала его откладывать свадьбу племянницы.

Однажды вечером, беседуя в чайном домике, куда мужчины заходят, чтобы обговорить новую сделку или взять проститутку, Вэн услышал намеки приятелей про какую-то девочку на выданье, с богатым приданым, которую алчный дядюшка обрекает на бесславное одиночество. Вэн сделал вид, что ничего не услышал, но покраснел до самой косички, уже начинавшей седеть. Вернувшись домой, он якобы по делу вызвал Сиу Мэнда и долго смотрел на юношу, который рылся в бумагах. Подросток превратился в крепкого, статного молодого мужчину. В тот же вечер, когда семья ужинала за общим столом, Вэн сообщил новость:

– Я подумал, что Куй-фа должна выйти замуж.

Все, включая саму Куй-фа, посмотрели на главу семьи.

– Надо будет подыскать ей супруга, – произнесла наконец жена Вэна.

– В этом нет необходимости. – Вэн подхватил с тарелки кусочек бамбука. – Сиу Мэнд будет ей хорошим мужем.

Теперь все взгляды обратились на ошарашенного Сиу Мэнда, а затем на Куй-фа.