86400 секунд счастья - Алина Делисс Страница 4

С тех пор она ходила, загадочно улыбаясь своим мыслям, и в деревне стали шептаться, что Лина спуталась с каким-то мужчиной, но с каким – никто не знал.

Возвращалась она, как всегда, за полночь, когда все уже спали и дома чернели в ночи. Только кое-где, как светлячки, мелькали фонарные огоньки, значит, кто-то тоже возвращался домой, как она, но, боясь заблудиться или оступиться на неровной дороге, освещал себе путь. Лина не понимала зачем. Если человеку суждено оступиться, он оступится и с фонариком в руках, и под светом прожекторов, и в ясный, солнечный день, а если суждено пройти по своей дороге, он пройдет и в кромешной тьме.

– Лина! – окрикнул ее знакомый голос.

Она вгляделась в темноту. Мелькнуло короткое белое платье, и к ней, почему-то из кустов, вышла ее подружка Ленка. Они дружили с тех пор, как познакомились на качелях, смастеренных одним из деревенских стариков. Качели были простые, бесхитростные, сделанные из шины, привязанной за веревку к толстому разлапистому дубу. Но других деревенские дети и не знали, поэтому очень их любили и все время спорили, чья сейчас очередь кататься. Лина любила раскачиваться все сильнее и сильнее, так, чтобы захватывало дух, а ноги касались сначала крыш домов, потом яблоневого сада, растущего за деревней, а потом и неба, голубого и в заплатках из облаков. Ленка, худая, чумазая, стояла в стороне, с завистью глядя, как катаются другие, пока Лина, взяв ее за руку, не усадила на шину. «Я боюсь! Боюсь!» – визжала Ленка. Качели раскачивались все выше и выше, а ветка дуба похрустывала, пока наконец не отломилась, и качели, вместе с перепуганными девчонками, рухнули на землю. Остальные дети замерли, прижав ладошки к губам, и не решались подойди ближе, чтобы посмотреть, все ли в порядке. Но тут Лина с Ленкой, лежавшие на шине вверх ногами, переглянувшись, расхохотались. И, протыкая друг друга пальцами, так смеялись, что слезы брызнули из глаз, а животы свело от натуги. Качели потом перевесили на другую, толстую и сучковатую, ветку, а девочки с тех пор были неразлучны.

– Ты чего тут делаешь? – удивилась Лина, глядя на подругу.

– Денег не хочешь заработать? – вместо ответа спросила та.

Лина вспомнила, как уже трижды пыталась скопить на билет до Москвы, складывая монетки. Но первый раз мать, найдя ее тайник, забрала деньги. Второй раз, когда она стала носить их с собой, чтобы не нашла мать, деньги отняли на улице шпанистые мальчишки. На третий раз она стала прятать деньги в яму у калитки, прикрывая ее камнем, но кто их взял оттуда, она так и не узнала. Впрочем, ее накоплений не хватило бы даже на то, чтобы прокатиться на подножке поезда.

– Хочу, конечно!

Лена быстро рассказала свой план. Он, правда, оказался не таким уж оригинальным, но был вовсе не плох. До ближайшей железнодорожной станции от деревни нужно было идти около часа. Там, на вокзале, разные торговки ждали проходящих поездов, а когда те останавливались, на пять минут или всего на минуту, продавали пассажирам пирожки, вареную картошку, фрукты и ягоды, которые раскладывали по пластиковым стаканчикам. Подруги решили нарвать кукурузу на колхозном поле, которое охранял старик сторож с лохматой собакой, сварить початки и пойти на станцию, чтобы продать их там. Прикинув, сколько сможет выручить за день, Лина подумала, что на билет до Москвы, если очень повезет, ей придется копить целый месяц – но разве это так много, всего-то тридцать дней!

– Хорошо, завтра же начнем, – согласилась она.

И подруги договорились встретиться здесь же, на этом месте, ранним утром.

Солнце уже повисло на горизонте, а трава была мокрой от росы. Деревенские жители вставали рано, и, когда Лина, с трудом разлепив веки, проснулась, ее мать уже возилась в огороде. Спешно одевшись, девушка умылась холодной водой и побежала к подруге, которая наверняка уже ждала ее.

– Ты куда в такую рань? – поразившись, окрикнула ее мать.

Но Лина только помахала ей в ответ рукой.

Ленка стояла у калитки, кусая ногти, и, расцеловавшись, они побежали в сторону кукурузного поля.

– А тебе на что вдруг деньги понадобились? – спросила Лина, задыхаясь от бега.

– Деньги всегда нелишние, – по-деловому ответила подруга. – Надоело в нищете прозябать.

Кукурузное поле было огромным, следом за ним начинался заброшенный яблоневый сад, с невысокими, кривыми деревцами, а по бокам были картофельные поля, на которые ближе к осени наведывались дети и местные воришки, так что старый сторож целыми днями обходил поля вместе со своей овчаркой. Работы не было, люди перебивались с хлеба на воду и кормились со своих огородов, так что воровали по нужде, чтобы прокормить детей. Девочки бежали, пригнувшись, чтобы их нельзя было увидеть издалека, и, устроившись в глубине кукурузных зарослей, уселись на землю, открыв тряпичные сумки. Они быстро набили их до отказа кукурузными початками, но когда уже решили возвращаться, услышали лай собаки.

– А ну, кто тут шастает? – донесся до них сиплый крик сторожа, и девчонки перепугались.

Зашелестели заросли, раздался собачий хрип, и Ленка, взвизгнув, бросилась наутек, забыв про свою сумку. А Лина, онемевшая от страха, продолжала сидеть на земле, прижимая добычу к груди.

– Ах ты засранка! – крикнул старик, выйдя из зарослей. – Ах ты воровка!

Лина молча смотрела на него, распахнув глаза.

– Чего уставилась? Сейчас в милицию пойдем. Она продолжала сидеть, растерянно глядя на него снизу вверх.

– Не сердитесь, – пролепетала Лина. – Я не хотела сделать ничего плохого.

– А что воровать плохо, этому тебя не учили? – не успокаивался старик.

Лина закусила губу, потупившись. Сторож неловко перетаптывался, почесывая искусанную комарами шею.

– Зачем тебе столько кукурузы? – вдруг спросил он. – Есть будешь?

Она покачала головой:

– Хотела сварить и продать.

– Да кому она нужна? – засмеялся сторож.

– На станции, где останавливаются поезда, говорят, хорошо можно заработать.

– А-а-а, ну это дело. Моя покойница-жена там тоже торговала, на то и жили. А деньги куда потратишь?

– На билет. До Москвы, – пояснила Лина. Старик протянул ей свою мозолистую руку и помог подняться.

– Ладно, бог с тобой. Иди, – отмахнулся он. – И кукурузу возьми. Все равно уже нарвала, не пришьешь же эти початки назад к стеблям.

Лина не верила своим ушам. В деревне о старике ходило много страшных историй, рассказывали, что однажды он выстрелил солью в лицо парнишке, который выкапывал картошку, а одну женщину заставил съесть всю украденную кукурузу, сырой, на его глазах, пока держал ее под прицелом. Лина не знала, было это правдой или нет. Она недоверчиво посмотрела на старика, но он улыбался, обнажив свои гнилые зубы.

Девушка схватила обе сумки, которые пришлось волочь по земле, такими тяжелыми они были, и пошла в ту сторону, куда убежала, сверкая пятками, Ленка.