Поцелуй пирата - Тереза Медейрос Страница 4

Она потуже стянула концы шали, поеживаясь от холода. Лондонское общество, известное постоянством, с каким оно сверяет свои строгие нравы с каждым поворотом политического флюгера, по понятным причинам с высокомерным презрением отказалось от всего французского… за исключением моды. И сейчас, согласно ее неумолимому диктату, на Люси было платье из воздушно-легкой кисеи, надетое поверх прозрачной газовой юбки, под которую беспрепятственно врывался свежий ветер Северной Атлантики. Но она предпочитала скорее терпеть это неудобство, чем погибать от духоты в нижних помещениях шхуны. К тому же там она снова окажется в узде осточертевших ей правил хорошего тона, строго соблюдаемых остальными пассажирами. А вот если она продержится на палубе еще хоть полчаса, есть надежда, что полуглухая мать капитана уже уйдет спать. Тогда Люси будет избавлена от необходимости кричать ей через весь стол, чтобы поддерживать то, что называется светской беседой.

Обычно ночами, когда корабль скользил по невидимому в темноте морю, усыпанному отражением мерцающих звезд, на Люси нисходил душевный покой и умиротворение. Размягченная, с легким сердцем, она потом быстро засыпала и сны видела радостные и спокойные. Но на этот раз желанная безмятежность не приходила. Какая-то неясная тревога не давала насладиться столь желанным одиночеством.

Люси нахмурилась, слизнув с губ соленые брызги морских волн. В густеющем тумане звуки разносятся с ясностью колокольного звона. Но сейчас даже обычный хор низких голосов мужчин, укреплявших паруса, звучал приглушенно, словно доносился издалека. Ночной корабль окутала глухая тишина, и даже огромное море, казалось, умеряло свое дыхание, чтобы не нарушать ее. Люси всмотрелась, но ничего не увидела, кроме тумана, светлыми клубами поднимающегося из чернильной темноты, и восходящей луны, кокетливо заигрывающей с быстро летящими пушистыми облаками.

Ледяной туман пробрался сквозь тонкую ткань платья Люси, касаясь ее кожи своими влажными жадными пальцами. Она все еще находилась под впечатлением россказней моряков, о капитане Роке. В такую ночь достаточно иметь хоть каплю воображения, чтобы увидеть корабль-призрак, гордо плывущий по морю в поисках добычи. Ей даже чудилось, что она слышит угрюмую монотонную песнь его матросов, взывающую к отмщению за предательство, и гулкий звук колокола, оплакивающего их судьбу.

Люси повела плечами, пытаясь освободиться от наваждения. Можно себе представить, что сказал бы адмирал, узнай он о внезапной склонности своей рассудительной дочери к глупым фантазиям.

Продрогнув до костей, Люси решила спуститься вниз, с удовольствием предвкушая теплый уют своей каюты, как вдруг завеса темноты расступилась и перед ней возник корабль-призрак.

Сердце Люси бешено заколотилось, затем внезапно замерло. Она вцепилась в поручни, не заметив, что ее шаль сползла на палубу.

Выскользнувшая в этот момент из-за лохматых облаков луна пролила печальный свет на блестевший черный нос шхуны, стремительно рассекающей волны, на высящиеся над палубой рангоуты с цепляющимися за них клочьями тумана и путаницу такелажа, зловеще поблескивающего, как паутина огромного смертоносного паука. Громада черных парусов беззвучно колыхалась под порывами шквального ветра. Корабль словно парил над морем в безмолвной тишине, без огней, без единого признака жизни, как неумолимый мстительный призрак.

Люси стояла, прикованная к месту диким ужасом. Хотя она отчетливо видела вздымающиеся от ветра паруса шхуны, а рука машинально отводила от лица прилипшие пряди волос, она непостижимым образом ощущала себя втянутой в самый центр смерча, где нечем дышать. Она была не в состоянии думать. Не могла крикнуть. Не могла пошевелиться.

Потом она увидела Веселого Роджера – развевающийся на высокой мачте флаг с изображением руки, светлой на темном фоне, выдавливающей алые капли крови из зажатого в ней сердца. Руки Люси в ужасе взметнулись к горлу. Ее охватило поразительное по своей реалистичности ощущение, что это ее собственное сердце сжимает рука хозяина мрачной шхуны… Что отныне оно сможет биться только с милостивого соизволения ее призрачного властелина… Господи, помоги ей! Потому что если она окажется единственной, кто видел этот корабль, значит, таинственное и зловещее знамение предназначено именно ей, Люси.

Призрачный корабль приближался, скользя по волнам с невероятной легкостью. Люси вспомнила рассказы моряков и крепко зажмурилась. Теперь, когда она снова откроет глаза, чары рассеются и корабля уже не будет. На миг острое чувство, какое-то странное чувство невосполнимой утраты сжало ее сердце. В ее строго упорядоченной жизни не было места подобным фантазиям. Но видение легендарного корабля во всей его неземной прелести затронуло какие-то тайные струны в душе девушки.

В ночной тишине оглушительно громыхнули пушечные раскаты. Люси испуганно раскрыла глаза в ту минуту, когда призрачный корабль дал очередное, вполне земное и грозное предупреждение о безоговорочной капитуляции.

Вспышка огня, на мгновение рассеяв мрак ночи, осветила изящно выгнутый нос корабля с вырезанным на нем названием «Возмездие».

Это грозное имя навсегда запечатлелось в памяти Люси. Словно оглушенная сильным раскатом грома, девушка не замечала ничего вокруг.

А между тем палуба «Тибериуса» огласилась тревожными криками и оглушительным топотом матросских башмаков. Люди неробкого десятка, всегда готовые принять бой, на этот раз растерялись, увидев перед собой столь необычного противника. Было от чего потерять голову: возникшая из темноты шхуна точь-в-точь походила на корабль-призрак, о котором они только что толковали, собравшись уютной компанией на палубе.

Похоже, присутствие духа не изменило только молодому матросу, презиравшему россказни суеверных собратьев. С трудом пробившись сквозь толчею на палубе, он бросился на корму и вырвал Люси из состояния оцепенения, схватив ее за руку.

– Лучше вам спуститься в свою каюту, мисс. – Он потащил ее за собой с бесцеремонностью, на которую не осмелился бы еще минуту назад. – Сдается мне, что здесь будет жарко.

Они добежали до трапа, и матрос грубовато подтолкнул Люси вниз. Безотчетно повинуясь, девушка быстро соскользнула по крутым ступенькам и вбежала в свою каюту, захлопнув за собой дверь.

В эту минуту от нового залпа бортовых пушек шхуны содрогнулся весь корпус «Тибериуса». Люси упала на колени и обеими руками зажала уши, подавляя приступ панического страха…

Совсем еще маленькой девочкой она как-то играла в салочки с сынишкой конюха. Удирая от проворного мальчишки, Люси влетела в частую паутину, протянувшуюся поперек узкой садовой тропинки. Омерзительная клейкая паутина с приставшими к ней еще шевелившимися мухами и жучками облепила лицо и тело девочки, и она отчаянно молотила кулачками по липким нитям и на весь сад визжала от ужаса.

На ее крики прибежали дворецкий с горничной и вызволили Люси из ловушки. Дома она долго не могла успокоиться и всхлипывала, уткнувшись носом в крахмальную сорочку Смита, в то время как горничная тщательно выбирала из ее волос налипшую паутину. Вышедший на шум адмирал, узнав, в чем дело, презрительно произнес: