Кофейня на берегу океана - Вячеслав Прах Страница 4

Чужой мужчина открыл Майе дверь.

– Здравствуй, любимая.

– Здравствуй, любимый.

Ее чуть не стошнило на пороге родной квартиры.

– Что случилось, дорогая?

Она оставила свой чемодан у двери и достала из сумочки паспорт. Майя во второй и в последний раз взглянула в те пустые, чужие глаза, полные безразличия и притворства.

Когда женщина с большими изумрудными глазами отрывалась от земли чужого, ненавистного города, в котором она не оставила ничего, за чем бы стоило снова вернуться, ее волновал только один вопрос – не перестанет ли со временем пахнуть лаванда?

Роза и Париж купили жилье в маяке, на лазурном побережье бескрайнего океана. Они просыпались под шум океана, они засыпали под этот шум, и в какой-то момент Роза подумала, что можно сойти с ума, если прожить здесь хотя бы год. Ведь этот шум будет преследовать ее везде, даже вдали от маяка, даже, когда глаза не увидят больше океана.

Роза не раз просыпалась среди ночи и выходила наружу, чтобы посмотреть на мерцающие огни кораблей, чтобы забыть о Пьеро, чтобы провести свободную прохладную минуту наедине с собой. Роза настолько привыкла быть одна, что наслаждалась теми прекрасными, безмолвными мгновениями, когда не было рядом Парижа.

Не он прозвал ее Розой, но он ее такой принял, она любила Пьеро – всем сердцем любила, как дочь любила бы своего отца. Пьеро не был ее опытом, не был ее испытанием, он просто был рядом тогда, когда ему следовало быть. Роза часто вспоминала его, особенно, когда смотрела в голубые глаза, в те глаза, в которых Пьеро увидел свое отражение.

Этот маяк был для Розы причалом, убежищем и укрытием, если так можно сказать, ведь она так отчаянно бежала от себя на край света, что по пути где-то в небе оставила часть себя, ту часть, которую она хотела выбросить, смять, уничтожить и спалить в огне. Она сожгла себя без единого шрама. И здесь, на берегу океана, в котором можно было утопить все что угодно и самому утонуть, Роза встретила себя другую. Без прошлого и без будущего, только шум океана в ушах, только крепкие руки Парижа, только вино, его губы – вино, его тело создано для мгновения. Она не хотела прожить всю жизнь с этим человеком, она хотела прожить всего лишь сегодня, это было больше, чем жизнь, это было сильнее, чем любовь. Секундная страсть, а затем выдох…

Женщина без прошлого просыпалась с утра, а у ее ног лежал поднос со свежевыжатым апельсиновым соком. Роза в такие минуты любила жизнь, любила себя и мечтала об одном – как бы остановить время. Темноглазая, наполняющаяся, собирающая себя по осколкам, она бросила курить уже как неделю или даже три и не чувствовала больше зависимости.

– Не вспоминай больше о нем, – еле слышно промолвил Париж.

– Хорошо, – неуверенно пообещала ему Роза.

Они сидели в кофейне, из которой можно было увидеть их дом, так странно звучит – никто бы даже не подумал, глядя в ту секунду в окно, что маяк может быть чьим-то домом. С этого места можно было увидеть пустынное лазурное побережье и камни, много камней.

– Еxcusez-moi… – извиняющимся тоном донеслось со спины.

Они оба обернулись. Перед ними стоял невысокий, худощавый молодой человек, интеллигентного вида, опрятный, возможно, француз.

– Да? – вежливо обратилась к нему Роза. Париж тем временем с интересом осматривал гостя.

– Вы не видели здесь девушку… Как бы точнее сказать… Не высокая, но и не низкая… – показал рукой на свой подбородок. – Знаете, такие глаза, словно гроны зеленого винограда… Как бы вам объяснить… – француз старательно подбирал слова.

– Редчайшие приметы, – улыбнулся Париж.

– Простите нас, – деликатно отозвалась Роза. – Мы в этой кофейне впервые и никого еще не встречали.

Француз всем своим видом извинялся.

– Pardon [2]… Может быть, если увидите… Да, еще от нее пахло лавандой.

– Хорошо, – мягко успокоила Роза. – Если увидим, то мы вам сообщим.

Но скромный француз не отступил.

– Я оставлю вам свой адрес, bien [3]? – обратился он к Розе.

– Так почему же вы этой особе с виноградными глазами его не оставили? – спросил прямо Париж.

– Я не успел. Как вам сказать, слишком мало времени было, слишком много жизни впереди… Надеюсь, вы меня понимаете?

– Более чем, – выразительно, без акцента промолвил Париж, а затем добавил: – Вы, как я понимаю, француз! Вы бывали в Париже?

Роза не сдержала улыбку.

– Oui bien sur. Конечно бывал! – с жаром произнес молодой человек. – Я там получил образование, и на окраине города живут мои родители. Paris – великолепный город.

– А правда, что в этом городе сбываются мечты? – спросил друг Розы сухо и без улыбки.

– Как вам сказать… – француз добродушно приоткрыл рот. – И да, и нет. Париж – это всего лишь город. А мечты могут сбываться везде. Где угодно, даже вот здесь, – показал пальцем на стены кофейни.

Роза отвернулась к окну.

– А что бы вы мне ответили, если бы я вам сейчас сказал, что меня зовут Париж?

Француз сморщил лоб.

– Этого не может быть. В честь города не дают имя! – А затем молодой человек задумался. – Я бы вам сказал, что вы не похожи на Париж.

Собеседник француза поднялся со стула и протянул ему свою руку.

– Был рад знакомству. Париж!

– Жан… – растерялся француз и легонько пожал ему руку.

– Если кто-то здесь будет пахнуть лавандой, я вам немедленно сообщу.

О чем-то задумавшись, француз удалился.

– Зачем ты так? – спросила Роза.

Париж промолчал, а затем спросил у нее:

– А как пахнет лаванда?

– Я не умею рисовать запах. Спроси у меня еще, чем пахнет цвет.

Они заказали себе кофе и очередной день провели в тишине.

Роза не была жестокой по отношению к нему, она была мягкой, как пластилин, из которого можно было слепить все, что угодно. Она была готова к тому, чтобы из нее лепили нужную форму, идеальную фигуру по своему вкусу и подобию, по своему истинному желанию. Конечно, из ладьи невозможно слепить ферзя. Но Роза была актрисой и готова была на время принять любую роль, отведенную ей.

– Ты слышишь океан? – среди ночи спросила она.

– Слышу, а ты?

– И я слышу. Значит, мы еще не сошли с ума.

Загудел пароход, Роза лежала на руке Парижа.

– Мы здесь навсегда? Как ты думаешь? – нарушил молчание ее любовник.