Книжные дети. Все, что мы не хотели знать о сексе - Елена Колина Страница 4

2005 год

Здравствуй, Ася!

Достоевский был не прав. Он говорил: «Красота – это страшная сила», а оказывается, секс – это страшная сила.

…Господи, почему «Достоевский»?! За такие вещи – неточное цитирование – я сразу ставлю двойку, не слушая оправданий. Никаких «это же почти то же самое». Потому что приблизительное знание – это худший вид невежества.

«Красота – это страшная сила» – это Надсон, стихотворение «Дурнушка», написанное Семеном Яковлевичем в 1883 году. «Ах, красота – это страшная сила!» А Достоевский: «Красота – это страшная и ужасная вещь! Страшная, потому что неопределимая, и определить нельзя потому, что Бог задал одни загадки». Достоевский устами Мити Карамазова разделяет красоту на истинную и низменную. Совершенно иной смысл, нежели у Надсона.

Если бы я нашла презервативы, я не перепутала бы Надсона с Достоевским! Если бы я нашла презервативы – это было бы прекрасно!

Ты говорила: «Никогда не знаешь, что может случиться, поэтому человек всегда должен иметь при себе хотя бы один презерватив. Но лучше – пачку, потому что никогда не знаешь, что может случиться».

Если бы я случайно уронила куртку своего мужа и из карманов высыпались бы на пол ключи, бумажник, записки, и зажигалка, и пачка презервативов!.. Или кружевная подвязка, наручники… что там еще бывает… порнографические открытки!

Это было бы забавно! Илья – главный культурный идеолог страны, а значит, наш Илюша – самый культурный человек в стране! Его знаменитое обаяние льется отовсюду: с экрана телевизора, со страниц всех газет и журналов. И вдруг такая пошлость – презервативы!..

Я бы выкинула эти презервативы – не из кармана Ильи, а из головы. И не стала требовать объяснений. Ты знаешь, что Илья сможет объяснить все. Например, скажет, что купил презервативы, потому что собирается осветить в прессе проблему безопасного секса… Я шучу… Не смешно?..

Если бы я нашла презервативы, это было бы прекрасно!

Но то, что я нашла, – это как будто взрыв, как будто конец света!

Не хочу я ни Надсона, ни Достоевского. Я хочу умереть.

Ася! Не бойся, я не умру, – у меня завтра доклад на заседании кафедры.

Ася, я знаю, что ты скажешь. Ты скажешь: «Ну что ты там нашла, поду-умаешь… Ты доктор наук, профессор, а такая дура!..»

С кем еще мне поговорить об этом, кроме тебя? Измена мужа – это пошлость. С тобой любая пошлость еще и смешна, а без тебя измена – просто пошлость и горе.

Знаешь, где находится душа? Душа – это комок в горле.

Зина.

Зина!

Подумаешь!

Ты доктор наук, профессор, а такая дура! При чем здесь «культурный идеолог»? Самый культурный человек на свете – тоже человек.

Зина! Презервативы – это прекрасно!

Человек прожил с тобой столько лет! Какая разница, что ты у него нашла! Может быть, можно оставить ему хотя бы немного собственной жизни?!

Что же ты такое страшное у него нашла – хлыст, наручники, фотографии мальчиков?!

…А кстати, зачем вообще искала?

Ася.

Здравствуй, Аська!

Как это «зачем искала»? Я не искала!

…Ну, если честно – я искала, потому что хотела найти ничего. Ничего не найти, чтобы убедиться, что нет никакой болезни, долгов, неприятностей. Думала, вдруг я пойму, почему он в последнее время такой отстраненный.

Я просто случайно увидела на его письменном столе…

Господи, Аська, ты что, не поняла?! Это не были презервативы! Это было хуже, гораздо хуже! Это было – все, что вы не хотели знать о сексе.

Моя первая мысль была – какой великолепный текст!

Так написаны эротические тексты французских авторов восемнадцатого века: изысканный поэтичный язык, тонкие иносказания перемешаны с грубыми выражениями. В то время эти выражения не считались грубыми, и, кстати, – какой прекрасный перевод!.. Вот только одна странность: эротика того времени – это совершенно чистая эротика, не имеющая никакого отношения к личности персонажа. Впервые секс, изменяющий личность, секс как спасение от личностных проблем, от одиночества, секс как способ понять самого себя описан в «Любовнике» Лоуренса, – леди Чаттерлей после встречи с лесником становится совершенно другим человеком, не тем, которым она была до любви с ним… Но это уже двадцатый век, другой язык. Странно.

Я восхищалась стилем, пока не поняла, что я читаю как филолог, а я – обманутая жена.

Это не француз восемнадцатого века. Это Илья. Он описывает свою связь.

Для меня шок не то, что у него любовница! Мне все равно, сколько у него было любовниц, может быть, две, три, а может быть, без счета. Если бы его любовницы знали!.. Наверное, каждая из них надеялась, что она та самая «разлучница» и «уведет мужа из семьи». Если бы они знали!..

Но сейчас! Но это! Что он опять начал писать!

«Я ждал этого всю жизнь… в тебе все женщины мира… духовный и физический экстаз… ты единственная, кем я наслаждаюсь, со всеми остальными я просто спал… оргазм с тобой – это выход в гармонию с миром».

Неужели он может так думать, так чувствовать, так писать!

Знаешь что? Я хочу сделать ему больно, так больно, чтобы он… Я сделаю ему нечеловечески больно – за себя и за тебя!

Зина.

P. S. Ася!

А кто она, как ты думаешь? Кто вызвал эту его любовную бурю? Женщина-вамп, из тех, у кого Евангелие вместе с Камасутрой? Восторженная студентка, которая лепечет: «Ах, какой вы умный»?

Сила страсти ведь совершенно не связана с самим предметом страсти. Может быть, для Ильи «все женщины мира» в какой-нибудь простенькой продавщице, может быть, его вдохновляет веселая парикмахерша, бойкая молочница?

З.

Дорогая Зина!

Для тебя ведь самое важное, что ты не сделала ничего плохого. А ты хорошая девочка: слушаешься маму, и все твои аспиранты вовремя защищаются.

Люблю, скучаю.

Ася.

Здравствуй, дорогая Ася!

Сегодня Старый Новый год.

Я собираюсь поговорить с Ильей. Холодно скажу: «В твоем эротическом произведении стиль не соответствует психологическому подтексту».

Я люблю Старый Новый год больше, чем сам Новый год. Новый год нужно «хорошо встретить», а Старый Новый год ни к чему не обязывает. У нас будут гости, а когда все разойдутся, я скажу Илье: «В твоем эротическом произведении стиль не соответствует психологическому подтексту».

У него там есть фраза, что их любовь (он использовал другое слово) – это как будто «ангелы играют золотыми шарами». Я понимаю, в этом сексуальный смысл. Но я не понимаю, почему с ней ангелы играют золотыми шарами, а со мной нет.