Любовь в облаках - Барбара Картленд Страница 4

— Вот ваш билет на пароход, — продолжал лорд Фроум, — и деньги, которых вполне хватит на дорожные расходы во время вашего путешествия по морю. Один из моих слуг, конечно же, встретит вас в Бомбее и заранее позаботится о железнодорожных билетах и всем прочем. Он поедет с вами и будет для вашего же блага присматривать за вами.

— Я слышал, — сказал профессор, — что вы очень умелый организатор во всем, что касается путешествий, милорд.

— Да, вы правы, — сухо ответил его собеседник. — Я все планирую заблаговременно, и если ничто не нарушает моих планов, если не случается непредусмотренное, все идет гладко! В противном случае я должен узнать причину неудачи.

— Буду с нетерпением ждать начала нашей совместной работы в Непале, — произнес профессор. — Учитывая то, что вы всегда добиваетесь успеха, милорд, мне остается лишь надеяться, что и в этом случае вы не будете разочарованы.

— Позволю себе усомниться в этом, — в тон ему ответил лорд Фроум.

Чандра услышала шаги. Очевидно, оба собеседника уже направлялись к выходу из кабинета. Затем звуки шагов донеслись из холла, и она поняла, что отец провожает лорда Фроума до передней двери.

Она сделала уже пару шагов с намерением покинуть гостиную и присоединиться к ним, однако тут же передумала.

У нее возникло ощущение, что лорд Фроум не был заинтересован ни во встрече с ней, ни в знакомстве с какими-либо подробностями частной жизни ее отца.

Судя по всему, его совершенно не волновало то, что он мог причинить серьезные неудобства семье профессора. Ведь он бесцеремонно, если не сказать назойливо, потребовал, чтобы отец чуть ли не сию минуту отправился в Непал.

Голос лорда Фроума был решительными и не терпящим возражений. Такой голос, подумала Чандра, мог быть только у человека, который привык повелевать, и это вызвало у нее инстинктивную неприязнь к лорду Фроуму.

Этот человек, вне всякого сомнения, привык добиваться своего всеми правдами и не правдами и в жизни всегда шел напролом. Человек, который отдаст приказы, даже не задумываясь о возможности их невыполнения.

Ему нужен был ее отец, и он не сомневался, что тот будет беспрекословно следовать его указаниям.

Конечно же, Фроум все рассчитал заранее, он знал, что профессора заинтересует сообщение о редчайшем манускрипте, о котором доселе никто ничего не слышал. Однако, с обидой подумала Чандра, он мог бы проявить хоть немного участия. Лорд Фроум мог бы извиниться за неудобство, причиняемое его просьбой, и те испытания, которым он подвергнет пожилого человека со слабым здоровьем, предлагая ему оставить свой дом в Англии и отправиться на край света через пару дней.

— Он просто хочет, чтобы папа выполнял все его прихоти, — сказала себе Чандра.

Услышав, как закрылась дверь в передней, девушка вышла из темной гостиной и поспешила навстречу отцу.

Профессор Уорделл уже шел к себе в кабинет, и выражение его лица свидетельствовало о том, что он потрясен тем, что ему рассказал лорд Фроум.

— Папа… — начала она, однако отец тут же ее прервал, не дав договорить:

— Ты подслушивала наш разговор, Чандра? А я-то думал, что ты в гостиной.

— Да, папа. Я все слышала.

— Подумать только — манускрипт Лотоса! Я слышал о нем еще с детских лет. Он снился мне. Я никогда не думал, что мне удастся увидеть его или даже подержать в руках!

— Ты говоришь так, будто уже нашел эту рукопись, папа, а ведь все еще впереди. Расскажи мне, пожалуйста, о нем. Я не помню, чтобы ты когда-либо упоминал о манускрипте Лотоса в моем присутствии.

Профессор с размаху опустился в старое кожаное кресло.

Кожа на нем выцвела и местами протерлась, но все же это было самое удобное кресло в комнате.

— Манускрипт Лотоса, — произнес он, — это необыкновенная рукопись. Кстати, так принято называть его в среде тех, кто занимается изучением восточных писаний. Считается, что его написал один из учеников Будды, когда сам Будда был еще жив. В нем собраны высказывания Будды, которые отсутствуют в других книгах. Эта рукопись была настолько священна для последователей его вероучения, что вскоре после его смерти ее спрятали, чтобы она не попала не в те руки.

— И где же ее прятали? — поинтересовалась Чандра.

Отец сделал выразительный жест, разведя руками.

— Я предполагаю, что манускрипт переправляли из одного ламаистского монастыря в другой, переносили через горы и реки, и всегда с ним обращались со священным трепетом.

На одном месте он никогда подолгу не задерживался.

Чандра уже достаточно изучила Восток, чтобы усвоить, что такая тактика была типична для тех, кто всегда подозревал, что могут найтись воры, которые захотят украсть то, что имело такую огромную ценность, или, что еще хуже, — враги, которые пожелают уничтожить то, что недоступно их пониманию.

— Неужели ты думаешь, что нечто настолько ценное могло оказаться в заброшенном ламаистском монастыре в Непале?

— Судя по коллекции Ходжсона, мы знаем, насколько важными оказались буддистские работы, написанные на санскрите, которые были обнаружены в Непале, — отвечал профессор. — Почему же нельзя предположить, что в этом ламаистском монастыре не было в прошлом настоятеля, которому доверяли те, кто старался спасти манускрипт Лотоса?

— Нет, это я, конечно, понимаю, — сказала Чандра. — Но, папа, ты отдаешь себе отчет в том, что это путешествие будет для тебя очень изнурительным и потребует невероятного напряжения всех твоих физических и духовных сил?

Неужели ты думаешь, что твой организм в состоянии вынести вес это, а главное, переход через горы?

Профессор не ответил. И она продолжила:

— Я знаю, что в прошлом тебе это было по плечу. Ты столько рассказывал мне о своих путешествиях. Но, папа, ты же был тогда гораздо моложе.

— Я еще не впал в детство, — резко возразил профессор. — У тебя нет никаких оснований полагать, что я не в состоянии предпринять такое же путешествие, каких я немало проделал в прошлом.

Чандра уже готова была произнести: «Главная причина — твой почтенный возраст». Но эти слова застряли у нее в горле.

По выражению лица отца стало ясно, что идея путешествия, в котором он должен был сделать колоссальное по своему значению научное открытие, уже поглотила его целиком, без остатка, и теперь было бесполезно отговаривать его.

Наоборот, будет лучше всего, если она позаботится о том, чтобы он не испытывал каких-либо волнений и тревог.

Она наклонилась к нему и легонько поцеловала в лоб.

— Я представляю себе, насколько это захватывает тебя, папа, — сказала она, — и мне очень жаль, что я не могу поехать с тобой.

— Мне тоже очень жаль, моя дорогая, — печально произнес профессор, — и мне будет очень не хватать тебя, честное слово.