Свои, родные, наши! - Елена Арсеньева Страница 4

Он включила приемник, и немедленно раздался – боже, ну почему Лиля была такой дурой и не сбила настройку?! – голос:

– Боритесь! Любите! Как всегда, в это время с вами был Герман Арефьев. Русская служба Би-би-си из Лондона.

Вот уж воистину – вражеский голос!

– Опять Герман Арефьев? – потрясенно выдохнул Родион. – Лиля, скажи, что все это дурной сон?! Что мне показалось?!

Издевательски завывали «глушилки»… Словно смеялись над его горем.

– Нет, это в самом деле был Герман, – тихо, но твердо сказала Лиля.

– Я готов тебя сейчас убить… – не то простонал, не то прорычал Родион. – Как ты могла… Предательница! Я думал, у нас с тобой все хорошо, а ты по ночам бегала к нему, да?

– Да к кому – к нему? – всхлипнула Лиля. – Герман в Лондоне.

– Неважно! Я молился на тебя, а ты выбрасываешь всю нашу жизнь на помойку!

Родион с непримиримым выражением лица пошел к двери, но вдруг обернулся:

– Скажи, чего тебе не хватает?! У тебя есть все!.. Или все эти пять лет в постели ты представляла вместо меня – его?!

Ну, это было уже слишком! Лиля чувствовала себя виноватой, ей было жаль мужа, но вынести такое оскорбление она не могла! Хлестнула Родиона по щеке.

Это его отрезвило, сломило. Схватил ее в объятия, прижал к себе:

– Лиля, Лиля, скажи, что все это неправда, что тебе никто, кроме меня, не нужен!

Но она уже ожесточилась – вырывалась, отталкивала его, крикнула, теряя голову от злости:

– Зачем ты его искалечил?!

Родион насторожился:

– Это он тебе по радио сообщил?

– Неважно как! – резко бросила Лиля.

– Значит, было письмо?! – крикнул Родион. – Если ты с ним переписываешься, я не знаю, что сделаю! Где письмо? Я перерою весь дом! Больше я тебе не могу верить на слово!

Он ворошил журнал за журналом, лежащие на письменном столе, бестолково сбрасывал книги с полок.

И вдруг сердце Лили упало – Родион схватил папку, куда она сунула письмо Германа.

– Поройся еще в отцовских документах! – крикнула она вызывающе, хотя ее так и трясло от страха.

Но это подействовало – Родион отшвырнул папку и шагнул к жене:

– Покажи карманы!

Внезапно распахнулась дверь.

Оба обернулись.

В пылу ссоры они не отдавали себе отчета в том, как громко звучат их разъяренные голоса, которые разносятся по всему дому, как они сейчас выглядят – с лицами, искаженными ненавистью друг к другу.

На пороге стояли Катя и Кира в пижамах.

– Родители, что за крик? – дрожащим голосом спросила Кира.

– Обе спать! – рявкнул Родион.

– Кто-нибудь что-нибудь объяснит? – не отступала Кира.

– Я тоже пойду спать! – с вызовом заявила Лиля, проходя мимо мужа. – Пойдемте, девочки!

Родион остался один в кабинете. Посмотрел с ненавистью на приемник – и яростно швырнул его на пол.

Лиля кое-как успокоила девочек. Кира надулась, а Катя смотрела вприщур с откровенной ненавистью. Хорошо хоть Аришка не проснулась.

«Только бы Родион не заглянул в ту папку! – испуганно думала Лиля. – Надо пробраться туда ночью, забрать письмо…»

Однако Родион не вернулся в спальню – видимо, остался коротать ночь внизу, в гостиной или в кабинете. Испытывать судьбу и рисковать встретиться с ним Лиля не решилась.

Не удалось заглянуть в папку и утром: Родион хмуро завтракал внизу, провожая жену подозрительным взглядом, потом нужно было отвезти в детский сад Аришку, а тут еще Катя ушла в кабинет и уселась у телефона – звонить матери в Тюменскую область. Ну никак не подберешься к письму!

«Вернусь из детского сада и заберу, – успокоила себя Лиля. – Никуда письмо до вечера не денется!»

Напрасно она надеялась…

Катя открыла эту папку случайно. Мать что-то там нудила по телефону про обои, про палас, который хочет купить, про какие-то ажурные колготки, без которых ей в селе Ленино Тюменской области просто невозможно обойтись…

Катя слушала рассеянно, в сердцах думая, что половину своей жизни проводит, стоя в очередях на почте, чтобы отправить матери эти бесчисленные посылки. Неужели теперь придется еще и палас посылать?! А мать все перечисляла, перечисляла то, что ей нужно, и Катя стала искать листок, чтобы все это записать.

На столе всегда лежала стопка бумаги, но, видимо, она кончилась. Катя открыла толстую кожаную папку, стала рассеянно перебирать какие-то документы, разыскивая чистый листок – и вдруг увидела узкий бледно-синий конверт из тонкой шелестящей бумаги. В нем было что-то невыносимо иностранное… Марки нет, написано только: «Лиле».

Лиле?!

Катя рассеянно бросила трубку, мигом забыв про мать. Конверт был пуст. А вот и письмо! Развернула его и прочла:

«Здравствуй, моя любимая Лилечка!»

Глаза ее так и летали по строчкам.

Она мигом связала концы с концами. Так вот почему кричал вчера отец! А Катя-то думала, что имя Германа ей послышалось… Значит, не послышалось!

Она снова и снова перечитывала письмо, шалея от скандального восторга, и даже не заметила, как в кабинет заглянула Кира:

– Катя, пошли, мы опоздаем.

– Погоди! – отмахнулась Катя.

– Что это? – с любопытством спросила Кира. Подошла к столу, склонилась к письму и прочла вслух:

– «Люблю тебя и нашу дочь…»

– Кто это пишет? – спросила наивно.

– Это – Герман Арефьев, – ответила Катя, убирая письмо в конверт. – Любовничек твоей драгоценной мамочки.

– Дура, – растерянно пробормотала Кира и вдруг крикнула: – Это неправда! И вообще, откуда ты взяла эту гадость?!

Она попыталась отнять конверт, но Катя мигом спрятала его за спину:

– Сама ты дура! Видимо, из-за этого письма отец и ссорился с твоей матерью ночью.

Кира даже задохнулась.

Родители кричали друг на друга так ужасно и незнакомо, что Кира еле заснула потом. Утром кое-как убедила себя в том, что это ей только приснилось, и вот…

Внезапно распахнулась дверь и в кабинет ворвалась Лиля. Да так и отпрянула, наткнувшись на полный ненависти взгляд Кати и смятенный – Киры:

– Девочки? Что вы здесь делаете?

– А ты что здесь делаешь? – враждебно спросила Кира.

Лиля растерянно пожала плечами.

– Письмецо потеряла? – зло подсказала Кира. – Из-за которого вы с папой ссорились?

Лиля задохнулась. Она не знала, что сказать, ни одного слова не шло на ум.