Дом без выхода - Олег Рой Страница 4

— Да еще днем собрала! Он уже дважды все разбросать успел!

— Ну идем, идем! Вернее, едем! — Стас подхватил сына и посадил к себе на плечи. — Галина Ивановна, скажите Витьку, пусть они с ребятами все перенесут. А где Катюшка?

— Где же ей быть? У себя сидит! — Галина Ивановна уже суетилась, вынося из детской пузатые пакеты, доверху набитые разноцветными игрушками.

— Она хоть собрала свои вещи? — спросила Тина.

— Не могу сказать, — растерялась домработница. — Я ей несколько раз говорила, но она велела отстать. Вы же знаете, она у нас с характером. — Катя! Катя! — закричала Тина, но ответа не дождалась. Ей ничего не оставалось, как самой направиться к дочери.

Тина вбежала в комнату и от души грохнула дверью, но Катя даже не повернулась на шум. Возможно, она и вправду ничего не слышала — в ушах у нее были наушники. «Врубать» магнитофон, как это принято у молодежи, ей не разрешали — в "старом доме" оказалась неважная звукоизоляция, музыка мешала Сашуре и раздражала Тину. Поэтому Катя целый день не расставалась с плеером.

Всем своим видом девочка показывала, что суета переезда ее не касается. Она сидела на диване, скрестив обтянутые черными джинсами ноги. Глаза ее были закрыты, лицо занавешено длинными темными волосами, худенькое тело ритмично покачивалось в такт музыке.

— Катя! Катерина, я кому говорю! — Тина дернула провода наушников. Катя открыла карие глаза и уставилась на мать с таким изумлением, словно видела ее впервые в жизни:

— Тина? Ты чего?

— К твоему сведению, мы переносим вещи в новый дом. Ты готова?

— Да? А что ж ты раньше ничего не сказала?

— Мы уже неделю только об этом и говорим!

— Правда? А я ничего не слышала!

— Прекрати надо мной издеваться! И немедленно собери вещи!

— Не шуми, Тина! Музыки не слышно! Сейчас, только песню дослушаю.

— Хватит! — Тина протянула руку и отключила лежащий на диване плеер. — Собирайся немедленно, или я не знаю, что с тобой сделаю!

— Да, ладно, ладно, не бузи! Уже собираюсь. — Катя встала на колени и, повернувшись к стене, принялась осторожно отклеивать висящий над кроватью постер.

— Ты что, собираешься повесить эту дрянь в новом доме?

Лицо Кати потемнело, глаза стали совсем черными.

— Это не дрянь, мама, — тихо проговорила она таким тоном, каким самые терпеливые из учительниц младших классов восемнадцатый раз объясняют ученикам, что «жи-ши» пишется с буквой «и». — Это Виктор Цой, легенда русского рока, величайший поэт и музыкант всех времен и народов.

— В новом доме твоя комната выдержана в едином стиле и оклеена обоями по тридцать долларов за рулон. И я не потерплю, чтобы на них ляпали скотчем какие-то журнальные вырезки!

— Хорошо, тогда я останусь жить здесь. — Катя невозмутимо уселась на диван и вновь потянулась к плееру.

В такие минуты Тина была готова убить свою дочь. Ей-богу, в этот вечер все словно сговорились против нее! Сначала Стас со своей навязчивой идеей превратить ее в домохозяйку, теперь Катя… Но если справляться со Стасом Тина умела, то Катерина последнее время совсем отбилась от рук. Между матерью и дочерью постоянно шла подпольная война, конфликты разгорались из-за любой мелочи. Причем скандалила, шумела и кричала только Тина. Катя оставалась нарочито спокойной, дерзила как-то равнодушно, словно нехотя, и этим особенно выводила Тину из себя.

Вот и теперь, начавшись из-за пустяка, ссора грозила перейти в серьезный скандал, и неизвестно, чем бы закончилась, если бы из холла вдруг не донеслись оживленные голоса. Среди них выделялся один — женственный, низкий и мелодичный.

— Марьяна! — взвизгнула, как щенок, Катя и, слетев с дивана, унеслась вон из комнаты.

"Федоровы, — подумала Тина, отправляясь вслед за дочерью. — Прискакали уже, не терпится им творение мое увидеть! Ну ладно, смотрите, теперь можно. Уж я тебя, Марьяночка, удивлю так удивлю. Лопнешь от зависти!"

Неожиданный приезд гостей нарушил все планы. Галина Ивановна металась, не зная, что делать — то ли продолжать перетаскивать вещи в новый дом, то ли мчаться на кухню и спешно вносить коррективы в меню позднего ужина. Двухметровый охранник Витек, похожий на большую и добрую собаку, переминался с ноги на ногу, держа в руках коробку с детской железной дорогой, и растерянно переводил взгляд с хозяина на хозяйку и обратно, ожидая дальнейших указаний. Стас был раздосадован, но стремился это скрыть, изображая радушного хозяина. Сашура путался под ногами у взрослых. Алексей Федоров, высокий, уже заметно располневший блондин с намечающимися надо лбом залысинами, чувствовал себя как-то неловко. И только Марьяна, статная, элегантно одетая брюнетка, обладавшая яркой «цыганской» внешностью, держалась как ни в чем не бывало.

— А вот и Тина! Здравствуй, дорогая! — проговорила она, наклоняясь, чтобы поцеловать подругу. — Извини, что без предупреждения, не удержались! Так любопытно взглянуть, что же это за чудо такое вы сотворили! Проезжали тут недалеко, дай, думаем, заглянем! Тем более что для Катюшки подарок есть. Была сегодня в центре, заскочила на Кузнецкий, к "Дяде Боре", и купила тебе одну штучку.

— Что? Что купила, Яночка? — У Кати загорелись глаза. От того вредного существа, которое только что так по-хамски разговаривало с Тиной, не осталось и следа.

— Ну потом посмотришь, потом, — одергивал дочку Стас.

Но Катя не отставала, и Марьяна, улыбаясь, показала прозрачный целлофановый пакет с чем-то темным внутри. Катя торопливо развернула подарок и взвизгнула от восторга. Это была черная футболка с картинкой. Скрестив руки на груди, с нее мрачно глядела легенда русского рока, величайший поэт и музыкант всех времен и народов.

— Такой у тебя еще, кажется, нет, правда? — заботливо спрашивала Марьяна. — Размер, конечно, не твой, великовата будет, но ты ведь не любишь носить облегающее.

— Янка, я тебя обожаю! — Катя повисла у Марьяны на шее. — Витя, — подлетела она к охраннику, — посмотри, что мне Яна привезла!

— Отпад! — оценил тот, тепло глянув на девочку. — Станислав Алексеевич, ну что с вещами-то делать? Тащить в тот дом или как?

— Или как! — решительно ответила Тина. — Переезд откладывается до завтра. Виктор, отнесите железную дорогу и можете быть свободны. Галина Ивановна, приготовьте, пожалуйста, легкую закуску, ужинать будем минут через сорок. А ты, Катерина, иди уложи брата. Ему давно пора спать.

— Ну, Тина! Почему опять я? Мне так хочется побыть с гостями! — Катя прижалась к Марьяне, и та погладила девочку по длинным спутанным волосам.

— Потому что я так сказала! Стас! Объясни дочери, я не могу с ней разговаривать!

— Катюшка, ну пожалуйста! Ты же знаешь — у Сашуры опять нет няни, кроме тебя, уложить его некому. Прошу тебя, выручи нас!

— Ладно, пап. Только ради тебя! — серьезно ответила Катя. Она расцеловалась с Марьяной, клятвенно пообещавшей, что они завтра же созвонятся, попрощалась с Алексеем и, поймав за руку скачущего по ступенькам Сашуру, потащила его в детскую. — Идем, малой!