Три метра над небом. Трижды ты - Федерико Моччиа Страница 4

Один из руководителей отдела готов его перебить, но директор продолжает:

– А эта тысяча евро – только для того, чтобы посмеяться над нами.

– Если это предложение существует… – вмешивается желтушный. – Но я говорю, что его не существует. Нам стоит его посмотреть.

А я вспоминаю наши партии в покер, когда по вечерам мы собирались у Луконе с Полло, Банни, Хуком и всеми остальными. Уже занимался рассвет, а мы все еще играли, смеялись, курили – только сигареты (по крайней мере, я) и пили ром и пиво. И Полло всегда кричал: «Черт возьми, Стэп, я знал, что у тебя было очко!» – и изо всех сил стучал кулаками по столу. А Луконе злился: «Эй, полегче, а то ты мне его пробьешь!» И тогда Полло пускался в пляс, тащил танцевать с собой Скелло, смеялся и пел, как самый счастливый из игроков, как если бы этот банк сорвал он. Эх, Полло…

– Так значит, ты рискнул бы закрыть с ним сделку на двадцать процентов больше… и вот так, вслепую…

Желтушный начальник отдела остается при своем и улыбается, уверенный в своей правоте.

– Если предложение от «Мединьюс» существует, – твердит он. – Но я уверен, что ничего нет.

И он смотрит на меня решительно, даже не улыбаясь. Он просто уверен, забавляясь тем, что я, по его мнению, оказался в затруднительном положении. А я смотрю на него с улыбкой и, несмотря на ту естественную антипатию, которую я к нему испытываю, делаю вид, что он мне симпатичен. Но тут директор делает новый выпад, и он бледнеет.

– А если бы, помимо денег «Рэтэ», ты рисковал бы и своим креслом… то был бы ты так же уверен?

Начальник отдела колеблется, но всего несколько секунд. Он смотрит на меня и решает стоять на своем.

– Да, никакого предложения от «Мединьюс» нет, – говорит он.

Я улыбаюсь и подвигаю папку к директору, которому сразу же становится любопытно, и он опять превращается в мальчишку с водяным пистолетом. Он берет ее в руки и крутит, пытаясь снять резинку, но я его останавливаю и говорю:

– Если предложение есть, то оно становится вашим предложением. Плюс тысяча евро сверху.

– В противном случае мы заключаем по нему сделку, как в прошлом году… – говорит желтушный начальник отдела, и другой, с густыми волосами, его поддерживает.

– Да-да, конечно, – говорю я, протягивая одну руку директору, но держа другую на папке: я жду, что он одобрит этот договор прежде, чем я позволю ему ее открыть.

– Да, конечно, мы согласны. – Он крепко пожимает мне руку. И только после этого я любезно передаю ему папку.

Тогда он почти в исступлении снимает резинку, достает из папки листы и раскладывает их на столе. Такое впечатление, что он почти счастлив, обнаружив предложение от «Мединьюс». Похоже, желтушный руководитель отдела неприятен и ему, и он только искал способ от него избавиться.

– Но тут же вдвое больше того, что даем ему мы! – восклицает директор.

– Плюс тысяча евро, – весело улыбаюсь я.

– И ты бы согласился на сделку с двадцатью процентами?

– Разумеется, – отвечаю я. – Я же не знал, что получу эту едва ли не божественную помощь. – Я перевожу взгляд на желтушного начальника отдела. Теперь он уже не улыбается, а откидывается на кресло, сидеть в котором, судя по всему, ему осталось совсем недолго.

– Да, я хотел заключить сделку именно с «Рэтэ», чего бы мне это ни стоило. И именно по тем причинам, о которых говорили вы. Меня бы устроили и пятнадцать процентов.

Я думаю о Полло, который стал бы стучать кулаками по этому важному столу переговорной и пустился бы в пляс. И я с ним.

– Мы сорвали хороший банк, правда, Стэп?

– Да, но самое главное, мы больше не увидим этого желтушного олуха!

Я вхожу в спортклуб «Париоли» и приветствую швейцара Иньяцио – низенького и совершенно лысого.

– Добрый день, Стефано. Как дела?

– Все в порядке, спасибо. А у вас?

– Превосходно.

– Я оставил машину перед «Рейндж-Ровером» Филиппини.

– Да пожалуйста, он уедет сегодня вечером в девять. – Иньяцио подходит ко мне поближе, чтобы сообщить секрет: – Чего он только ни делает, лишь бы не возвращаться домой…

Тоже мне новость! Об этом и так все знают. Но я делаю вид, что он поделился со мной великой тайной, хлопаю его по плечу и прощаюсь, оставляя ему ключи от своей машины и пять евро.

Швейцар клуба «Париоли» в союзниках – это не только гарантия, что о твоей машине позаботятся лучше остальных. Это еще и уверенность в том, что тебя всегда встретят с распростертыми объятиями в этом клубе.

По пути я здороваюсь с несколькими членами клуба, занятыми болтовней.

– Э нет… Мы должны его поменять. Тебя устраивает, чтобы он оставался нашим председателем и дальше? Он же болван. – И они слегка кивают, подавая знак, что меня увидели. Но чрезмерного значения мне не придают, ведь я могу оказаться на стороне председателя.

Уже собираюсь войти в раздевалку, как слышу, что меня окликают:

– Стэп!

Я оборачиваюсь и вижу ее, такую элегантную. Она идет ко мне. В руках у нее сумка в разноцветную полоску. Она одета в легкое голубое платье – совсем не прозрачное, но под ним все равно видны ее формы – точеные и неповторимые. Ее зеленые глаза подернуты легкой поволокой, словно на них всегда лежит пелена тоски и печали; словно, несмотря на ее невероятную красоту, ей так и не удалось стать счастливой.

– Привет, Франческа. Как дела?

Тогда она улыбается. Это невероятно, но кажется, что ее взгляд сразу же лишается всей этой затаенной печали, и она, здороваясь, проявляет эту свою забавную одержимость:

– Прекрасно. Ведь я вижу тебя! – Она смотрит на меня растерянно. – А почему ты смеешься?

– Потому что ты всегда так говоришь…

И я думаю: «Кто знает, скольким мужчинам она это говорит».

– Ни скольким.

Она серьезно смотрит мне в глаза.

– Что?

– Я ответила на то, о чем ты подумал. Ты предсказуем, Манчини. Так вот: я не говорю этого другим. Ты мне не веришь? Хочешь, чтобы мы прошлись по клубу и расспросили? Я не говорю этого никому, кроме тебя. Одного тебя.

Она молчит, пристально смотрит на меня и вдруг снова улыбается своей прекрасной широкой улыбкой.

– Мне хорошо, когда я тебя вижу. Мне хорошо только тогда, когда я тебя вижу.

Я чувствую себя словно виноватым, что она несчастлива, потому что абсолютно ничего к ней не испытываю.

– Франческа…

Она разводит руками.

– Ничего больше не говори. А ты знаешь, что за мной увивается полклуба, и я старательно уклоняюсь от всяких предложений, пока тот единственный, кто мне нравится, на меня плюет?