Сделай шаг - Эстель Маскей Страница 4

Склоняюсь над партой и опускаю голову на тетрадь с домашкой, которую Уилл наспех списал у меня утром на парковке. Не пойму, отчего он не справляется сам. Ведь он гораздо умнее меня и единственный из нас троих планирует учиться в колледже за пределами Колорадо. Мы с Холденом, скорее всего, останемся в штате, а вот родители Уилла могут обеспечить ему переезд из Виндзора куда его душа пожелает. Порой мне и самой хочется уехать.

Открываю глаза, но головы не поднимаю. За соседней партой Кейли Такер одной рукой держит телефон на колене и строчит эсэмэски, а другой что-то пишет в тетради. Скорее всего, выводит каракули. Сидящий за ней Уилл грызет ручку и, склонив голову набок, сосредоточенно слушает разглагольствования мистера Экера о законах Ньютона. Я непроизвольно расплываюсь в улыбке, глядя, как Уилл слегка хмурится после каждого незнакомого термина из уст учителя. Проходит не менее десяти минут, прежде чем он наконец замечает, что я на него таращусь.

– Что за бред? – беззвучно шепчет он, показывая на доску.

Я пожимаю плечами, так как последние полчаса совершенно не слушала урок. Уилл, словно сдаваясь, кладет ручку на стол и в сотый раз за сегодня откидывает с глаз волосы.

Помню, как в первый год обучения в средней школе никто не верил, что мы с Уиллом только друзья. И с Холденом, кстати, тоже. Окружающие наверняка поражались, как можно было не встречаться с одним из этих ребят. Уилл был эдаким взъерошенным симпатягой, всегда ухмыляющимся и остроумным. А Холден – высоким, спортивным и притягательно-задумчивым. Полные противоположности друг другу, а значит, один из них непременно должен быть в моем вкусе. Но нет, мы просто дружили, и даже сама мысль о свиданиях казалась мне смехотворной. К тому же на втором году обучения, в десятом классе, Уилл как-то за обедом обронил, что, так сказать, «играет за другую команду», так что любая возможность романтических отношений между нами была официально признана невозможной, что и к лучшему.

По кампусу разносится трель звонка, и весь класс оживленно подскакивает. Я и не заметила, как урок приблизился к концу. Зашумели отодвигаемые стулья, все похватали учебники и стремительно ретировались.

– Я проспала пол-урока, – признаюсь Уиллу, когда мы направляемся к шкафчикам, искусно маневрируя в толпе и обходя растерянных новичков-девятиклассников.

У моего шкафчика, прислонившись к дверце, уже стоит Холден с ручкой за ухом. В руках ни тетрадей, ни книг: он делает вид, что ему плевать на школу, а ходить с учебниками – беспонтово, однако относится к своей успеваемости куда трепетней, чем пытается показать. Он почему-то старательно демонстрирует общественности, что, кроме футбола, его ничто на свете не волнует.

– Как прошла физика?

Холден ухмыляется и пропускает меня к шкафчику. Закинув учебник, искоса бросаю на него испепеляющий взгляд. Он прекрасно знает, что мы терпеть не можем, когда физику ставят первым уроком, и потому оба не удостаиваем его ответом.

Я беру учебник по испанскому и, захлопывая дверцу, объявляю:

– У меня сегодня мало уроков. Так что после третьего пойду домой.

– А у меня тренировка, – говорит Холден, и мы смотрим на Уилла, давая понять, что сегодня ему не придется нас ждать после школы.

Тот открывает рот, изображая удивление.

– Да ладно! Хотите сказать, сегодня обойдетесь без извозчика? И чем я заслужил такую милость?

Мы на минутку задерживаемся у его шкафчика, он берет учебник по биологии, и каждый идет на свой урок. Теперь мне надо пережить полтора часа испанского – и мы снова встретимся на обеде. Направляюсь в класс, на ходу нанося блеск для губ, но на самом пороге меня внезапно охватывает ужас: я боюсь заходить внутрь. Вместо Холдена и Уилла там будет кое-кто другой.

Вслед за Калебом из футбольной команды тихонько проскальзываю в класс мисс Эрнандес, пытаюсь затеряться в толпе и окидываю взглядом присутствующих. К счастью, Даниэль Хантер пока не пришла. Меня все еще тревожит наш вчерашний тет-а-тет. Выбираю парту в дальнем углу, низко опускаю голову и пялюсь в первую попавшуюся страницу учебника.

Через пару мгновений звенит звонок, и я поднимаю взгляд. Она заходит в кабинет, прижимая к груди учебник. Длинная челка спускается на лицо, и вообще непонятно, как можно через нее что-то видеть. Все быстро рассаживаются по местам, и Дэни, блуждая по классу, занимает парту в противоположном углу кабинета. Я безотчетно таращусь на нее и натыкаюсь на ее голубые глаза.

Резко отворачиваюсь, задеваю бутылку с водой и едва успеваю ее подхватить. Мисс Эрнандес поднимается из-за стола, здоровается и спрашивает по-испански, как прошли выходные, а я неотрывно смотрю Калебу в затылок и дальше уже не слушаю. Чувствую, что Даниэль продолжает смотреть на меня, и изо всех сил стараюсь игнорировать этот факт. Только вот никак не выходит! Ситуация и так неловкая, а тут еще ее буравящий взгляд… Прямо физически его чувствую.

Ненавижу себя за оторопь перед Хантерами. Во всем остальном меня мямлей не назовешь. За годы учебы я много с чем сталкивалась: и с насмешками одноклассников насчет моего роста, и с несправедливыми оценками учителей, спорить с которыми бесполезно, и с конфликтами с девчонками. Но ситуация с Даниэль и Джейденом Хантерами просто невыносима. Даже глаз поднять на них не могу. Они олицетворяют мою самую большую слабость. Они – воплощение горя.

До конца занятия так и не могу сосредоточиться на испанском. Я неплохо знаю язык, и мне нравятся занятия у мисс Эрнандес, но все сегодняшние упражнения пропускаю мимо ушей: мысли заняты Даниэль. Может, надо решиться на новый разговор после урока? Только какие подобрать слова, чтобы смягчить вчерашнее недоразумение? Ничего не придумав, отказываюсь от этой идеи. Интересно, Дэни рассказала Джейдену или нет? Даже не скажу, что обрадовало бы меня сильнее: первый или второй вариант.

Звонок ознаменовывает конец урока. Я вскакиваю первой, торопливо запихиваю вещи в сумку, опережаю Калеба и прицеливаюсь на дверь. Сердце колотится. После обеда у меня английская литература, потом домой, так что совсем скоро я буду в безопасности.

До двери в коридор уже рукой подать, я даже чувствую доносящийся оттуда запах пота, как вдруг кто-то протискивается мимо меня и слегка подталкивает локтем. Останавливаюсь и ищу глазами обидчика. Чему тут удивляться? Даниэль. Она выходит из класса и, пройдя несколько метров, оборачивается через плечо.

Несколько мгновений медлит, глядя на меня пустым взглядом и прижимая к груди учебник. Ее губы подрагивают, словно она хочет что-то сказать. Однако, не проронив ни слова, отворачивается и растворяется в толпе, оживленным потоком хлынувшей на обед. Она действительно злится на меня: в глубине ее голубых глаз сверкнул гнев. Пытаюсь убедить себя, что у нее и без меня море причин для плохого настроения. Но эти доводы не кажутся мне утешительными, наоборот, травят душу еще сильней. Она так одинока и обижена на мир, а я ничегошеньки не сделала, чтобы ей помочь.

Год назад мы завивали друг другу волосы и красились новой тушью в ее комнате. На испанском сидели не в разных углах, а рядом. Мы дружили. Когда-то.