Моя жизнь среди парней - Кейси Уэст Страница 4

– Твой брат всегда был хорошим слушателем.

Да? И откуда Брейден это знал? Я указала на белый рабочий грузовик на его подъездной дорожке:

– Твой отец сегодня освободился пораньше?

Он отмахнулся, не видя значимости в ответе, и посмотрел на меня:

– Чем планируешь заниматься?

– Хочу принять душ. – Я подошла к входной двери и обернулась: – До встречи.

– Сегодня мы отмечаем день рождения мамы, – сказал Брейден, останавливая меня. – И я подумал, будет лучше выбрать ей подарок в торговом центре.

– Наверное. Хорошая идея.

Моя рука уже легла на дверную ручку, но тут он спросил:

– Есть идеи, что ей можно купить?

– Ты меня спрашиваешь? – усмехнулась я. – Смешно.

– Я хотел услышать совет девушки.

– Тогда тебе стоит ее найти.

– Так у тебя есть предложения или нет, хочешь поехать?

– В торговый центр? – Я вновь обернулась. У него был такой взгляд. Может, Брейден и был темной лошадкой, но в большинстве случаев я все еще могла его прочитать, и сейчас ему было меня жаль. Я разозлилась. – Слушай, Брейден, я в порядке, ясно? – Если мне и нужно будет с кем-то поговорить, то, видимо, уши Джерома всегда в моем распоряжении.

Он поднял руки вверх:

– Ладно.

В его взгляде так и читалось: «Пожалуй, у тебя холодное-прехолодное сердце, Чарли». И я не могла с ним не согласиться.

Тем вечером за ужин отвечал Натан, и, естественно, пасту с мясом из духовки он достал как раз к возвращению отца. Подлиза. Папа вошел в кухню через заднюю дверь и первым делом, прищурившись, посмотрел на меня. Интересно, кто из моих братьев проболтался? И почему папа из-за этого так расстроился? Ради всего святого, почему все из этого делают трагедию? Если бы я расплакалась, узнав о смерти бабушки Дейва, сейчас моя жизнь была бы куда проще. Наверное, стоит попрактиковаться в пускании фальшивых слез.

Мой папа был хорошим парнем и по большей части простаком, но в полицейской форме и с таким взглядом он выглядел устрашающе. Он отправил ключи на крючок у двери, затем расстегнул кобуру и повесил ее рядом, а вслед тяжелый фонарь, который с силой ударился о стену.

– Чарли… – устало произнес он.

– Мне очень жаль, – перебила я его и послала братьям убийственный взгляд.

Гейдж с невинным видом широко распахнул глаза.

– Тебе и должно быть жаль, но на сей раз ты так легко не отделаешься.

– На сей раз?

Я что-то упустила, чьи-то еще родственники пострадали от моего равнодушия к их умершей бабушке?

Папа подошел к столу и хлопнул передо мной розовой копией квитанции штрафа. Плохо дело. Это было хуже моего равнодушия. Это было нарушение закона.

– Я не знала про ограничение скорости, не видела знак, – попыталась выпутаться я. – Он был спрятан в переулке. Это западня… ну, или типа того! Разве это законно? Натан? Это же незаконно?

Натан скрыл улыбку и принес к столу кувшин воды со льдом. В этом году он поступил в колледж на юридический.

Папа бросил на меня сердитый взгляд:

– Почему ты мне ничего не рассказала?

– Прости.

Мне следовало все ему рассказать. Всегда было хуже, когда он узнавал о случившемся от посторон него.

– Это второй штраф за последние пару месяцев. И это не считая тех, от которых ты отмазалась, используя мое имя.

Я быстро опустила голову, скрывая предательский жар на щеках. Не хватало еще, чтобы братья высмеивали мою зарделость. Папа был прав. Меня останавливали много раз. И каждый раз я использовала его имя.

– Знаешь, как неловко, когда твои дети получают штраф за превышение скорости? И когда узнаешь об этом от коллеги?

– Прости.

– Но хуже всего – удар по моему банковскому счету. – Его палец опустился на розовую квитанцию, указывая на цифры, которые были написаны им вручную: $264. Мои глаза округлились. – Да, это большие деньги.

Я кивнула.

– И ты мне их вернешь.

– Что?

– Ты меня слышала. Думаю, в прошлый раз ты не усвоила урок, потому что я оплатил твой штраф. Так что теперь заплатишь не только за этот штраф, но и за предыдущий, а еще будешь платить мне сто долларов в месяц за страховку.

– Но у меня нет таких денег.

– Тогда найди работу.

– Как? Через семь недель нужно ехать в баскетбольный лагерь, а после начнутся школа и тренировки.

– Пап, – вклинился Гейдж, используя свою обаятельную улыбку в мою защиту. – Чарли еще совсем маленькая. Не заставляй ее работать. Она ведь не выдержит.

Да уж, не такой защиты я ожидала.

– Гейдж, не вмешивайся, – пригрозил отец.

Гейдж отсалютовал:

– Есть, офицер.

Папа перевел сердитый взгляд на Гейджа, но, как и мы все, он не мог на него злиться, поэтому вновь повернулся ко мне:

– Подумай насчет работы, потому что это мое окончательное решение.

Сказав это, папа покинул кухню и отправился в комнату переодеваться. Братья посмотрели на меня, а затем, словно мысленно сосчитав до трех, одновременно разразились смехом.

– Да, очень смешно, – буркнула я. – Как будто вас никогда не останавливали.

Натан поднял руку:

– Никогда.

Кто бы сомневался.

– Дважды, – признался Джером.

Я взглянула на Гейджа. Из всех братьев мы с ним были не только самыми близкими, но и самыми похожими.

– Скажем, несколько раз, – ответил он, – но я всегда уходил от штрафов. Нужно быть милой, Чарли. С копами нельзя пререкаться. Они этого не любят.

– Откуда ты знаешь, что я пререкалась?

Братья снова расхохотались, но смех прервал звонок сотового телефона, который заряжался на стойке. Гейдж подскочил и потянулся за ним через весь островок, чтобы успеть ответить, пока вызов не ушел на голосовую почту.

Папа вернулся, и казалось, со сменой одежды изменилось и его настроение. Он поцеловал меня в макушку. Может быть, это означало, что он передумал насчет работы.

– Наверное, завтра первым делом тебе стоит приступить к поиску работы, – сказал он. Потом посмотрел на Гейджа и рявкнул: – Убери телефон.

Я сползла вниз по стулу и ткнула вилкой в стряпню Натана. Папа прочитал молитву (двадцатилетний стаж работы копом заставил его бояться Бога). А затем мы все набросились на еду. Ужин в нашем доме походил на гонку. Если ты не ел быстро, то отставал. К черту, в любом случае, я уже проиграла.