Чёрная жемчужина Аира - Ляна Зелинская Страница 4

А внутренний голос был для неё в этом мире единственным надёжным советчиком.

Наблюдая из окна за странным человеком, прислонившимся к дереву, она в итоге пришла к мысли, что её внутренний голос всё-таки прав. Судя по мешковатой одежде, по сгорбленности и натянутой на глаза шляпе это, скорее всего, кто-то из людей Одноглазого Пьера. И воспоминания о том, как именно умер её муж, об утренней записке и словах сыщика — всё это вместе привело её в такой ужас, что Летиция бежала из дома в спешке, не взяв с собой ничего, выбравшись через окно кладовки прямо в соседский сад.

С тех пор она пряталась у бабушки. Вернее, даже не в её доме на рю Латьер, а на два квартала ниже — в доме мадам Дюваль, которая уехала в гости к дочери. Мадам Дюваль попросила Жозефину присматривать за служанками, чтобы содержали дом в порядке и не своевольничали, и практичная мадам Мормонтель сразу сообразила, что в данных обстоятельствах не стоит Летиции сидеть там, где её можно найти без труда. И она оказалась права — на следующий день мсье Жером явился к мадам Мормонтель и даже осмотрел дом, но, не найдя беглянку, удалился.

Сыщику бабушка сказала, что понятия не имеет, куда делась внучка. Подозревает, что она прячется у каких-то родственников своего непутёвого мужа. А ещё сказала, что с Летицией они не особо ладили и что эту вертихвостку она теперь даже на порог не пустит. Сыщику пришлось выслушать такую гневную проповедь о нравственности, грехе и пороке, что он поспешил ретироваться. Мсье Жером вынужден был долго откланиваться и отказываться от приглашения прийти снова на чай или в кружок любителей поэзии, но узелок булочек с корицей мадам Жозефина всё-таки умудрилась ему вручить. Бабушка умела быть невыносимой, если хотела.

И вот теперь Летиция сидела в чужом доме, боясь даже выглядывать в окна, не то что выходить на улицу, и что делать дальше — совершенно не представляла.

Именно поэтому письмо из Альбервилля показалось спасительным кругом, который бросила ей судьба. Летиция аккуратно положила его на стол и подняла взгляд на мадам Жозефину. Молчание бабушки было красноречивее всяких слов. В другой раз эту бумагу ожидал бы камин и очищающий огонь — вот участь всех греховных соблазнов, но ввиду сложившихся обстоятельств…

— Прочитала? — спросила мадам Жозефина, скорее, чтобы подчеркнуть значимость ситуации, достала второе письмо и положила рядом. — А теперь прочитай это.

Второе письмо было тоже из Альбервилля. От дяди Летиции — Готье Бернара.

Родственников из-за океана она не помнила совершенно. Знала о них лишь то, что дядя Готье — адвокат и живёт в Альбервилле, а дядя Аллен — торговец в Реюньоне. Но, как оказалось, дяде Готье и дяде Алену по завещанию тоже полагались доли в семейном предприятии деда. И дядя-адвокат предлагал в письме свои услуги по управлению частью имущества Летиции в будущем владении. Он был уверен, что внучка Анри Бернара вряд ли захочет покинуть цивилизованный Старый свет ради того, чтобы жить на плантации, заниматься рабами и сахарным тростником, и поэтому предлагал приехать к нему, чтобы обсудить возможные варианты будущего управления наследством.

«…у нас большой дом, и мои дети — Филипп и Аннет — будут рады познакомиться с кузиной…».

Святая Сесиль! Покровительница и заступница! Как же это кстати!

Если и было на свете божье провидение, то это именно оно направляло перо Готье Бернара, когда он писал эти строки племяннице. И, кажется, впервые Летиция до глубины души искренне вознесла молитву своей святой.

Это была долгожданная свобода, именно та, которой она хотела, сказав «да» Антуану Морье. Тогда она ошиблась. Но в этот раз…

Новый Свет — это ведь совсем другая жизнь, в которой можно забыть о горестном прошлом, начав всё сначала. И там её дом, могилы её родителей, её родственники, пусть даже она их никогда не видела. Там можно снова обрести семью, ту семью, которой у неё никогда не было. Почему же раньше ей не пришла в голову мысль уехать в Альбервилль?

И если бы можно было затанцевать в обнимку с этим письмом — она бы так и сделала. Но бабушка Жозефина смотрела пронзительно и цепко, и, придав своему лицу выражение озабоченности, Летиция потупила взгляд и спросила тихо:

— По-вашему, мне следует поехать?

— По-моему? Да ты же едва кадриль ногами не выстукиваешь от счастья, вертихвостка! — фыркнула бабушка и скрестила руки на груди. — Думаешь, вырвешься на свободу? Только это будет как с твоим беспутным муженьком. Я ведь тебя предупреждала… Но кто я такая, чтобы указывать тебе за кого выходить замуж! А вот теперь… скажи спасибо, что старый пират, похоже, совсем пропил свои мозги, раз решил завещать тебе ферму, — бабушка в выражениях никогда не стеснялась. — Да только, милочка, думаешь, там всё мёдом помазано? Поедешь туда и сгинешь, как моя дурочка Вивьен. Альбервилль — город греха. А рабство — это омут похлеще мужа-картежника. Тьфу! Проклятое там место. Так что… решай сама. Ты теперь взрослая, и вдова к тому же. Хотя с твоей-то подмоченной репутацией у тебя только один путь — ехать в миссию при храме Святой Сесиль в Нарьену к сёстрам милосердия, замаливать грехи. Там бы уж тебя никто не нашёл, и дело то богоугодное. Только я и так знаю, что именно ты выберешь. Иди уже — собирай вещи. Мадам Грамон с дочерью плывут в Альбервилль через три дня — поплывёшь с ними. Я уже договорилась обо всём. И твоему дяде Готье я написала ещё на прошлой неделе.

Бабушка Жозефина развернулась и, шурша юбками, вышла из комнаты. А Летиция посидела некоторое время, слушая удаляющиеся шаги, а потом закрыла глаза и прижала письмо к губам. В череде последних мрачных событий это письмо было лучшее, что могло с ней случиться.

Она поплывёт в Альбервилль!

Путешествие через океан оказалось довольно приятным. И хотя плыть пришлось далеко не первым классом, но ощущение безопасности и того, что все её страхи остались позади, было настолько успокаивающим, что Летиция, наконец, смогла обдумать всё, что с ней произошло за последние недели.

Бабушка велела ей скрыть факт замужества. В этом вопросе Жозефина Мормонтель оказалась донельзя практична. Не стоит всему Новому Свету знать о том, что она и есть та самая Летиция Морье — жена казнокрада и убийцы, о котором писали все марсуэнские газеты. Во-первых, ни к чему начинать новую жизнь с такого вот пятна на репутации, во-вторых, возможно, люди, которым остался должен её муж, продолжат её искать, и у полиции, судя по всему, тоже остались вопросы. Да и на новом месте ей предстоит войти в общество, как наследнице Анри Бернара, а значит, ни к чему тащить за собой шлейф прошлых ошибок.

Поэтому Летиция решила придерживаться легенды о том, что она была помолвлена, но её жених — королевский офицер — погиб вдали от родины, на другой стороне света, сражаясь за интересы короны. А она год носила по нему траур и теперь вот пришла пора сменить обстановку. Это всё объяснит, ну а мадам Грамон обещала держать язык за зубами. Так что теперь она снова мадмуазель Летиция Луиза Бернар, коей и была до своего неудачного замужества.