Во власти наслаждения - Элоиза Джеймс Страница 40

— Сэр, ваше увлечение свежим воздухом оправдывает мою осторожность.

Алекс оценил ее улыбку, но не слова: о чем, черт побери, она говорит? Да, он целовал ее на пикнике — но так ли уж это важно? Она была совершенно права: у него руки горели от желания сдернуть вниз лиф ее платья и прижаться губами к розовым соскам.

— Пойдемте, — почти грубо сказал он.

Они вышли в темноту ночи. Позади городского дома Дьюлэндов находился большой английский сад. Шарлотте было немного стыдно за свои сомнения в отношении Питера. Дьюлэнды представляли собой старинную и почтенную дворянскую фамилию.

Через огромные двойные двери гостиной все вышли в сад. Алекс, державший в руке бокал шампанского, протянул его Шарлотте. Она услышала, как вскрикнула от восторга Софи, оказавшись в благоухающем розами саду, а три кавалера солерничали, кому первому удается сорвать самую красивую розу.

Алекс повел Шарлотту к ничем не примечательной скамье, находившейся в поле зрения леди Дьюлэнд. Она почувствовала слабое разочарование: разве он не хотел увести ее по темным дорожкам в глубину сада? Не то чтобы она позволила ему что-либо, разумеется… Она медленно выпила шампанское, а потом откинула голову назад, ощущая, как мягкие локоны ласкают ей шею. Было уже поздно, и на небе, несмотря на вечный лондонский туман, появились звезды.

— Вы читали в «Газетт» статью об угольной пыли? — вдруг спросила она. — Автор заявляет, что угольные камины не только загрязняют воздух, но и вызывают у людей болезни, особенно у маленьких детей.

Алекс взглянул на нее с любопытством. Он не предполагал, что светские красавицы читают что-либо, кроме сплетен.

— Я думаю, автор преувеличивает опасность, — сказал он. — Наукой не доказано, что существует связь между угольной пылью и смертностью. Я бы сказал, что многие из этих младенцев умирают от недоедания.

— Тогда почему они так сильно кашляют?

— Они могут болеть… пневмонией. Я считаю точку зрения автора статьи интересной, но, не имея достаточно данных, мы не можем запретить топить углем, как он предлагает.

— Но, Алекс, — возразила Шарлотта, не заметив, что назвала его по имени, — он пишет, что вскрытие установило: у некоторых детей легкие внутри были черные!

— Ну а почему таких детей находят только среди бедных? — отбивался Алекс. — Они могли умереть от чего угодно!

— Вы не хуже меня знаете, что только дети бедных подвергаются вскрытию. — Шарлотта изо всех сил сдерживала себя.

Она выпила еще шампанского.

— Да, но у моих друзей дети почему-то не кашляют гак, как описывает автор. А я, например, если бы Пиппа кашляла, немедленно отправил ее в деревню.

— Вот-вот. Дворянские дети проводят большую часть года в загородных поместьях, в деревне, Мы живем в Лондоне только в течение сезона — самое большее полгода, в то время как дети бедняков дышат этим воздухом круглый год. Я много думала о свете, — призналась Шарлотта. — Вы не представляете, как отличается здешний свет от деревенского, в городе его и светом не назовешь.

Они замолчали. Алекс смотрел на нее по-новому, с уважением. Только что она в споре загнала его в угол. Он свел брови. Почему она проводит много времени, размышляя о свете?

Он мог бы поспорить, что в данный момент она думала не о свете. Откинув назад голову, открыв красивую белую шею, она сидела с закрытыми глазами. Именно такой он воображал ее — с отброшенными назад локонами, в порыве страсти отдающуюся ему.

— О чем вы думаете? — хриплым от волнения голосом спросил Алекс.

Он провел пальцем по ее лбу, маленькому прямому носику и остановился на губах. Шарлотта открыла глаза.

— Аромат роз. У них такой теплый запах. Откуда запаху быть теплым или холодным? Но у них — теплый.

Алекс на минуту задумался.

— Полагаю, — неуверенно сказал он, — горячий шоколад пахнет теплом.

Шарлотта рассмеялась. «Какой милый смех!» — подумал он.

— Я говорю сейчас только о цветах: например, фрезии пахнут холодом.

— Гм, — Алекс обвел пальцем ее подбородок и спустился к ключицам. Затем наклонился ближе. — Вы пахнете… — Он сделал многозначительную паузу.

Она засмеялась. Он наклонился так близко, что она чувствовала его дыхание на своей щеке.

— Вы пахнете теплым, — наконец произнес он. — Очень теплым. И еще немного флердоранжем.

— Очень проницательно, — одобрила Шарлотта.

— Однажды в саду я встретил девушку, она пахла лавандой, и с тех пор это мой любимый аромат. — Его губы почти прикасались к ее губам.

Она снова засмеялась.

— Я думаю, — он коснулся ее губ, — я думаю, что теперь я предпочитаю флердоранж.

Шарлотту охватила легкая дрожь. Но тут Алекс отстранился: не мог же он целовать ее прямо на глазах у виконтессы Дьюлэнд, не говоря уже о группе поклонников Софи! В лунном свете его глаза казались черными как уголь. «Чернее ночи», — подумала Шарлотта. Она, как загипнотизированный змеей кролик, не могла отвести от него глаз. Алекс встал и помог ей подняться. Он, кажется, не испытывает никакого волнения, решила она, чувствуя себя несколько обиженной.

— Давайте посмотрим, что делает мистер Глистер с фейерверками, хорошо? Ваша матушка скоро начнет о вас беспокоиться.

Мистер Глистер расположился в дальнем конце сада.

— Это чтобы не оставить выгоревших пятен, — старательно объяснил он. — Потому что деревья в саду так хороши, и я не хотел бы проявлять к ним пре… пренебрежение.

Стоявший за егр спиной лакей вытаращил глаза. Шарлотта постаралась скрыть улыбку. Алекс, как само собой разумеющееся, взял ее руку в свою, и, пока он обсуждал с мистером Глистером технические детали запуска больших фейерверков без платформы, Шарлотта думала о его руке. Такая большая. Пальцы у нее дрожали, и опасаясь, что он заметит это, она погладила большим пальцем его запястье. Не прерывая беседу с мистером Глистером, он немедленно вознаградил ее, еще крепче сжав ее руку, что совершенно не отразилось на его ровном голосе. Шарлотта же потеряла всякую способность думать о чем-либо, кроме его пальцев, медленно и волнующе гладивших ее руку. Она пыталась сделать вид, что интересуется фейерверками, хотя не слышала ни слова из того, что говорил мистер Глистер. Наконец мистер Глистер заявил:

— Да, сэр, да, через минуту будет готово. Почему бы вам не предупредить всех в доме, чтобы они смотрели из окон. И этот больной ребенок тоже.

Алекс обнял Шарлотту за плечи, и они направились к дому. Плохо дело, взволнованно размышляла Шарлотта: он так сильно прижимал ее к себе, что, идя рядом, она чувствовала тепло его большого тела. А ее собственное словно горело огнем! Как она сможет это скрыть? Если он догадается, то сочтет ее распутной уличной девкой. Леди не испытывают подобных чувств, это она знала точно. Ее мать, говоря о супружеских радостях, не упоминала о существовании такого безумного желания, которое сейчас владело Шарлоттой.