Драма по-королевски - Нора Робертс Страница 40

— Его уже отсоединили. — Александр взял из плетеной корзинки бутылку и налил вина в два бокала. — Тебе ни о чем не надо говорить до завтрашнего утра. Бри с семьей пока переехала во дворец. Уверен, что дети тебя развлекут.

— Алекс, будь благоразумен. Мне надо связаться с моими людьми. Ты представляешь, как они напуганы взрывом? А кабинет приведут в порядок только через несколько дней.

— Я хочу, чтобы ты вернулась в Хьюстон.

Ева медленно положила на поднос нож и вилку:

— Что?

— Я хочу, чтобы ты увезла свою труппу обратно в Америку. Я отменяю представления.

Она не думала, что у нее хватит сил так разозлиться.

— Только попробуй вмешаться, я не посмотрю, что ты принц!

— Ева, сейчас не время для твоей гордости. То, что сегодня случилось…

— Не имеет никакого отношения к театру и имеет мало отношения ко мне. Мы оба это знаем. Если угроза была направлена на меня лично, то меня найдут и в Хьюстоне.

Но он не мог сейчас мыслить логически, в нем говорили только страх за Еву и боязнь ее потерять.

— Я не могу оставить тебя здесь.

Она почувствовала боль в его голосе, но сделала вид, что не заметила, и снова взялась за нож и вилку.

— Бесполезно пытаться меня обидеть, Алекс. Ни я, ни моя труппа никуда не уедем, пока не сыграем все положенные по договору спектакли. У нас подписан контракт.

Пробормотав что-то по-французски, Александр вскочил и стал расхаживать по комнате, но она прекрасно поняла его, недаром училась в швейцарской школе, где девочки с удовольствием изучали французские ругательства, оставаясь вечером в своих дортуарах.

— Няня говорила, что у тебя плохой характер, — она продолжала есть, — и теперь подтверждение получено. — Она видела, что его бесит ее невозмутимость. Но кто-то из них двоих должен проявлять сдержанность. — Вино превосходно. Почему бы тебе не сесть и не насладиться его вкусом?

Александр снова выругался и развернулся в ярости, готовый схватить поднос и швырнуть на пол.

— Это не игра! Ты хоть понимаешь, через что мне пришлось пройти, пока я был в неведении, жива ты или нет?

Ева снова спокойно отложила нож и вилку и посмотрела на него:

— Напрасно ты так думаешь. Я проходила через это всякий раз, когда ты уезжал из дворца. Только этим утром я стояла у окна и думала о тебе. Я даже не слышала, когда ты ушел.

— Мне не хотелось тебя будить.

— Не надо объяснений. — Аппетит пропал окончательно, и Ева отодвинула тарелку. — Я тоже хочу, чтобы ты знал. Послушай, я стояла и смотрела на море внизу и понимала, что ты где-то в Кордине, там, где я не могу быть, не могу помочь. Я собралась и поехала в театр, но эта мысль не покидала меня. Весь день во мне прятался страх, что я могу тебя потерять.

— Ева, у меня столько охраны, что иногда я боюсь, что они меня сомнут. С того дня, как взорвалась бомба в Париже, охрану удвоили.

— Это должно меня успокоить? Тебе самому спокойнее стало?

Он промолчал, подошел и взял поднос у нее с коленей.

— Ты хочешь, чтобы я сбежала, Алекс. Ты поедешь со мной?

— Ты знаешь, что это невозможно. Это моя страна.

— А у меня здесь работа. И больше не проси меня уехать. — Она протянула руку, он поколебался, но взял ее. — Если хочешь на меня злиться, подожди до завтра. А сегодня был ужасный день, и я хочу, чтобы ты просто обнял меня. Останься со мной сегодня ночью, Алекс.

— Тебе нужен отдых.

— Я потом отдохну. — Она притянула его к себе.

Ее кабинет выглядел ужасно. Даже она, зная, что там произошло, прочитав в газетах подробности, оказалась не готовой столкнуться с реальностью.

Ева сдержала слово и не появлялась в театре в течение двадцати четырех часов, впрочем, у нее просто не было выбора. Сейчас она стояла на пороге, там, где была раньше дверь.

По приказу полиции все оставалось как было, трогать что-либо запрещалось. Был проведен тщательный обыск и взяты пробы. В стене зияла дыра размером больше самой Евы, из нее была видна соседняя нежилая комната, которая тоже пострадала. На полу валялись обломки дерева и куски искореженного металла, в них превратился шкаф. Ковер просто исчез, а пол под ним оказался безнадежно испорчен. В окно, затянутое пленкой, почти не проникал свет. Ремонтная бригада еще не приступила к уборке мусора.

Ева хотела своими глазами увидеть размер бедствия. Она испытывала страх, когда направлялась сюда. Готовилась к потрясению и уже смирилась с неизбежным. Но страх исчез, уступив место ярости, которая смыла остатки слабости и тревоги. Все бумаги, файлы, записи, документы — все было уничтожено. Она ногой отшвырнула кусок штукатурки. Разрушения были таковы, что помещение уже никогда не станет таким, как было, его невозможно восстановить в прежнем виде.

Даже ее любимая фотография в рамке, стоявшая на столе, где они сняты с Крис, уничтожена. Исчез сценарий пьесы, который она так долго писала. На глазах выступили злые слезы, ей захотелось отомстить. Жаль было свою рукопись, может быть, ее сочинение не отличалась гениальностью, всего лишь первая проба, но она вложила в него душу и свои мечты. А жанр определила буквой Ф — фэнтези. Теперь ее фантазию сожгли, а ведь это частичка ее жизни. Хотя преступники могли и хотели забрать саму жизнь.

Они заплатят за это. Она увидит их поражение своими глазами.

— Ева!

Она тыльной стороной ладони смахнула слезы, прежде чем повернуться.

— Крис!

Это мгновение превратило ее из взрослой женщины в младшую сестру. Сестры бросились навстречу друг другу и обнялись посреди царящего разгрома.

— О, как же я рада, что ты прилетела!

— Конечно, разве могла я не прилететь? Сразу же сорвалась с места, как только услышала плохие новости из Кордины.

Крис испытывала громадное облегчение, потому что до момента встречи с Евой все ее мысли были о сестре. Долгие часы ее преследовали картины одна ужаснее другой.

— Я сначала поехала во дворец, — начала рассказывать она. — Никогда еще не видела там столько охраны. Хорошо, что Беннет пришел на помощь, иначе я бы все еще спорила с гвардейцами, чтобы меня пропустили.

— Все пропало! — воскликнула Ева. — Фотографии, мой первый сценарий. Маленькая фарфоровая кошечка, которую мама подарила мне на десятый день рождения. Я всегда брала ее с собой.

— Маленькая моя. — Крис обнимала младшую сестру, разглядывая через ее плечо разрушенный кабинет. И содрогнулась, представив, что могло быть с Евой. — Мне так жаль. Но главное, ты жива. — Она отодвинулась, внимательно вглядываясь в дорогое лицо. — Ты не пострадала?

— Нет. Я была у самого выхода. Рив сказал, что, к счастью, это была маленькая пластиковая бомба.