Соколиная охота - Роберт Линдон Страница 40

Геро запнулся.

— Присядь, — сказал Валлон.

Он подождал, пока Геро устроился, прижав коленки к груди.

— Итак, он добрался до Италии. И что же было потом?

— Он навестил своего старого приятеля Константина. Как раз тогда-то я и был принят на службу, но клянусь, я ничего не знал о послании с Востока. Они лишь сказали, что мы отправляемся в Англию по делу чрезвычайной важности. Но к тому времени как мы покинули Рим, у Косьмы уже стали проявляться симптомы его смертельной болезни. Я уговаривал его возвратиться, но он наотрез отказался. Он был буквально одержим идеей этого похода.

— Когда он посвятил тебя в свою тайну?

— Лишь той ночью, когда вы нашли нас во время бури. Он передал мне письмо перед самой своей смертью.

— И оно по-прежнему у тебя?

— Да, сэр. Оно спрятано в моем ларце. — Геро потянулся, чтобы открыть его.

— Не сейчас. А как зовут этого правителя?

— Он не хвастается полным королевским титулом. Руководствуясь смиренностью, подобающей христианину, он именует себя пресвитером Иоанном.

Валлон нахмурился.

— Я слышал, мавры упоминали это имя.

— Я тоже. Косьма говорил, что слухи о нем распространены до Самарканда на Востоке и до Египта на юге. Согласно одним, он потомок одного из генералов Александра Македонского. Другие утверждают, что свою родословную он ведет от Гаспара, одного из волхвов, пришедших поклониться младенцу Иисусу в Вифлееме.

— И где же находится его царство?

— Где-то на территории трех Индий. Когда Косьма совершал экспедицию в Великую Индию, то встретил несколько христианских общин, основанных апостолом Фомой, святым покровителем королевства пресвитера Иоанна. Косьма полагал, что столица его империи находится в Дальней Индии, в землях, которые путешественники древности называли Эфиопией.

Валлон кивнул, мало что понимая из сказанного. Индия в его представлении была почти сказочным государством, окутанным дымкой легенд.

— Опиши эту страну.

Геро провел руками по крышке шкатулки.

— Пресвитер Иоанн сообщает, что она расположена неподалеку от места, где до грехопадения находился райский сад Эдем. Империя поделена на семьдесят две провинции, каждой из которых управляет свой король, и, хотя некоторые из них язычники, все повинуются верховному властителю. Двенадцать архиепископов и двадцать епископов заботятся о духовном благоденствии подданных Иоанна. В его царство из Эдема течет река под названием Фисон. Один из источников, питающих реку, обладает чудодейственными свойствами. Любой, испивший его кристально чистой воды, вновь обретает былую силу и молодость.

Валлон едва сдержал улыбку.

— Косьма был неизлечимо болен. Наверное, он надеялся испить воды вечной молодости?

— Об этом мне ничего не известно, но Косьма говорил, что, если бы ему удалось заполучить документы, он продал бы их, чтобы на эти деньги осуществить путешествие ко двору пресвитера Иоанна.

— Ты говоришь, что документ не один.

— Да, сэр. Второй — Евангелие от Фомы, существование которого давно предполагали, но пока не было тому подтверждений.

Валлон поднялся с табурета.

— Евангелие от Фомы?

— Включающее тайные изречения Иисуса, записанные еще при его жизни.

Валлон почесал затылок.

— Неужели миру нужно еще одно Евангелие?

— Косьма сказал мне, что оно просто бесценно. Ученые считают, что четыре канонических евангелия были написаны учениками апостолов спустя много лет после их смерти. Но послание святого Фомы было составлено еще при его жизни и записано с его собственных слов. Только представьте себе — жизнеописание Иисуса Христа из первых рук, оставленное одним из его ближайших учеников. Позвольте, я зачитаю вам вступительные стихи.

Открыв потайной ящичек, Геро извлек оттуда лист пергамента.

— Евангелие написано на древнегреческом языке. Вальтер позволил Косьме прочитать некоторые отрывки и переписать первую страницу. Вот как оно начинается: «Это тайные слова, которые сказал Иисус живой и которые записал Дидим [23] Иуда Фома. И он сказал: тот, кто обретает истолкование этих слов, не вкусит смерти».

Произнесенное эхом отозвалось в сознании Валлона.

— Ты сказал, что Косьма собирался продать документы.

— Не только ради личной выгоды. В год моего рождения Рим и Константинополь разорвали отношения, так и не сумев разрешить спор о том, кто является главой и матерью Церкви. Косьма надеялся, что предложение пресвитера Иоанна о союзе против врагов христианского мира как-то поможет в преодолении этого раскола. У Косьмы также были и иные соображения. При жизни он был свидетелем того, как постепенно уходила власть из Константинополя в Рим. Несмотря на то что Византийская империя богаче, ее территории малы и разрозненны, в то время как духовное влияние Рима простирается по всей Европе. Косьма считал, что, если Константинополь станет обладателем Евангелия святого Фомы, это усилит власть патриарха в его отношениях с Папой Римским.

Валлона совершенно не интересовали политические проблемы Церкви. Достаточно было того, что он верил в Бога, молился, пусть и не каждый день, не удивлялся и не расстраивался, когда его молитвы оставались неуслышанными.

— А почему ты мне сразу все не рассказал?

— Косьма взял с меня клятву молчать. Он ведь ничего о вас не знал, кроме того, что вы наемный солдат. Возможно, он боялся, что вы украдете письмо и продадите его в Риме. В последние дни жизни он был немного не в себе.

— Он надеялся, что ты продолжишь поиски самостоятельно?

Геро повесил голову.

— Поначалу я гордился возложенной на меня миссией. Но это продлилось недолго. Когда я осознал всю серьезность возложенной на меня миссии, то понял, что это выше моих сил. Я хотел рассказать вам, но с каждым днем становилось все труднее сознаться в своем обмане. Я боялся вашего гнева. Я думал, что вы в наказание прогоните меня.

— И как ты собирался распорядиться этими знаниями?

— Никому ничего не говорить, пока не закончится наше путешествие в Англию. Я надеялся, что Ольбек вознаградит нас за то, что мы принесли ему новости о сыне. Я ведь не знал, что Вальтер преувеличил состоятельность своей семьи и умолчал о существовании Дрого. Я планировал, распрощавшись с вами, сразу же вернуться в Италию и передать письмо в руки патриарха Сицилии.

— И не сказать мне ни слова.

Геро отвел взгляд.

— Накажите меня, если считаете нужным. Если вы снова меня вышвырнете, это будет заслуженной карой.