Грешный любовник - Джулия Росс Страница 40

– В моем распоряжении имеются иные способы прельстить даму, – пояснил он.

Она подняла на него взгляд:

– Так у меня будет еще время?

– Я не вижу никаких оснований выставлять тебя из дому только потому, что ты женщина. Никогда так не делал.

– Я боялась сказать вам. Я думала, вы рассердитесь. Он плюхнулся на постель и развалился на подушках.

– Рассержусь? Почему? Я в любой момент мог открыть, что все знаю. Я просто решил выждать.

– Боялись, что я запрошу слишком много кружев? Изящные пальцы прошлись по черным волосам.

– Боже мой, Сильвия! Какие мысли тебя посещают! Хотя если ты останешься сейчас, то тебе придется примириться с тем, что для тебя существует определенный риск.

– Риск? Какой еще риск? – Она встала и откинула рассыпавшиеся волосы за плечи. – Риск прийти к выводу, что я все же влюблена в ваши кружевные манжеты?

Он посмотрел на нее снизу вверх, и в глазах его заплясали искорки смеха.

– Если бы вы так легко поддавались соблазну, мадам, вы бы не стали пытаться жить переодетой в мужское платье. Вы попытались бы, хотя и обманом, заключить совсем другую сделку. Я изо всех сил старался относиться к вашему решению с уважением.

Какое великодушие! Сногсшибательное великодушие! Она обманула его, шпионила за ним, хотела предать его в руки его врага. А он не пожелал ни на улицу ее выставить, ни заставить платить своим телом за его снисходительность. Оглядываясь назад, Сильвия понимала теперь по множеству мелких признаков, что Дав хотя и сдерживался, но желал ее. И пожалуй, даже начал соблазнять ее, но она ничего не замечала, потому что ей самой понравилось играть роль мужчины и иметь друга.

– Я не знаю, что сказать.

– Я ни разу не принуждал ни одну женщину лечь со мной в постель, хотя отнюдь не чуждаюсь того, чтобы немножко поискушать приглянувшуюся мне даму. Я бы предпочел, чтобы ты жила здесь в качестве моей любовницы. Желание и трепет ручейками вливались в ее кровь и бежали по жилам, однако страх оставался в глубоких омутах. Она вспыхнула и отвернулась.

– Я не знаю! Я бы предпочла... да и не можете вы нанять женщину в качестве секретаря!

– А ты бы все-таки предпочла оставаться секретарем, а не любовницей? Проклятие! – бросил он беззлобно. – Как и всякий мужчина, я фантастически нетерпелив. Однако я по-прежнему нуждаюсь в твоих услугах, а ты по-прежнему должна мне крупную сумму. Так что можешь продолжать существовать в моем доме под личиной «Джорджа», если желаешь, а я пойду на риск, но при одном условии.

Несмотря на то что сердце ее отчаянно билось, она попыталась ответить ему в тон, так же легкомысленно:

– А именно?

– Предоставленная самой себе, ты выглядишь в мужском платье так, что не смогла бы провести и слепого нищего в Михайлов день. Если ты желаешь продолжать свой маскарад на публике, то мне волей-неволей придется научить тебя, как стать настоящим мужчиной.

– Как, сэр? После того как я так мужественно предавалась зимним развлечениям, я плохой мужчина? Да вы что! Леди Шарлотта пыталась затащить меня в постель!

Он разразился веселым смехом.

– Только потому, что была пьяна. – Он потер пальцами глаза. – К счастью, я пришел тебе на выручку.

Она принялась расхаживать взад-вперед, и тень ее заплясала по стенам. Опять она достигла всего, чего хотела. Ее пульс бился сильно и быстро. После того как она столько узнала от Ившира, ее желание вызывало ужас.

– По-моему, из меня и так вышел неплохой мальчик. Несмотря на мой недавний истерический обморок, я вовсе не подвержена чрезмерной женской чувствительности. Я не подведу вас.

Он окинул ее взглядом с ног до головы.

– Итак, ты не расплачешься на людях и не зальешься румянцем, услышав грубую шутку?

– Вопль, плач и скрежет зубовный вообще не в моем стиле. А вы полагали, что меня придется учить?

– Увы, тебя придется учить всему.

– А я-то думала, что у меня все отлично получается! Вы хотите начать прямо сейчас?

Глаза его так и сверкали – таинственно, весело.

– Завтра! Завтра! Мы начнем завтра, когда ты надежно скроешь свою внешность под своим уродливым париком и галстуком.

И он закрыл себе лицо подушкой, как если бы его душило горе или смех.

– Но для чего вам оставлять меня мужчиной?

– Право, мадам! Если вы и дальше будете расхаживать взад-вперед вблизи моей кровати, то вид ваших волос очень скоро совсем лишит меня мужества.

Она остановилась, словно вросла вдруг в ковер.

– Комплименты? Вы открыто заявляете, что желаете меня? – требовательно спросила она.

Дав откинул подушку и потянулся, раскинув руки в стороны. Черные волосы его взлохматились. Обрисовались длинные ноги под шлафроком. У Сильвии перехватило дыхание.

– Боже, конечно, нет! Влечение давно уже стало взаимным. Открыто заявлять о том, что я высоко ценю вас, излишне. Неужели вы еще не догадались, что мои приманки будут гораздо хитроумнее?

Горло у нее сдавило, она чуть не задохнулась. Руки ее бессильно повисли.

– Вы предупреждаете меня, – сумела она наконец выговорить, – что в процессе обучения тому, как стать настоящим мужчиной, меня ждут искусные силки?

– Нет, я собираюсь учить тебя в собственных целях. А смертоносные силки таятся в том, что ты женщина.

– Я не отрицаю, что я женщина, но сам факт отнюдь не делает меня уязвимой.

– Он делает тебя уязвимой.

Не найдясь что ответить, она направилась к выходу. Возле двери оглянулась.

– Вы говорите так уверенно, – упрекнула она. – Совершенно не понимаю почему.

– Уверенно? Абсолютно уверен я только в одном...

– В чем же?

– Что наш с тобой удел – экстаз вдвоем.

Щелкнула, отворяясь, щеколда, и Сильвия вышла в коридор. Лицо ее горело, кровь бежала как расплавленный металл. Она прижалась лбом к холодной стене.

Все у нее внутри сжималось от страха. Решимость ее того и гляди грозила рухнуть под напором желания – пронзительного даже сейчас, когда ей убедительно доказали, что Давенби развращен, лжив, двуличен. Она приняла на себя миссию уничтожить его. Теперь же она испытывала ужас, в котором не смогла признаться Ивширу и едва могла сейчас признаться самой себе.

«Я страшусь оказаться в его постели, потому что ласки развращенного подлеца могут оказаться невыносимо прекрасными».

Наследующий день Сильвия расхаживала по его кабинету. Блеклый свет меркнущего зимнего дня с трудом проникал сквозь разрисованные морозными узорами оконные стекла. Вчера она пролежала без сна до самого исхода ночи, а потом проспала допоздна. Дав отсутствовал. Он не вызывал ее и не предлагал научить, как стать настоящим мужчиной. Может, он избегал ее?